Пока ты видишь меня - Хен Джу Пак

Чонун больше не испытывал такую сильную боль, как тогда, и уже выбрал жизнь, свободную от ее оков. Этого достаточно.

– Это передай младшему брату.

В то утро, когда я, как и всегда, пришел купить кимбап, по станции метро, где вмиг похолодало из-за быстро наступившей зимы, сновали люди в переменившейся одежде. В основном она была темных цветов, поэтому я в своих голубых шортах довольно сильно выделялся, но единственным человеком, который мог меня видеть, была старушка. На ней тоже было несколько слоев верхней одежды. Между ними я мог мельком заметить платок с цветами азалии, подарок Чонуна.

– Патока?

Вместе с кимбапом она дала мне тыквенную патоку. К контейнеру из прозрачного пластика был прикреплен стикер в виде четырехлистного клевера, на котором было написано: «Удачной сдачи Сунына!»

– У него же завтра экзамен?

– И правда.

– Что значит «и правда»? Нужно заботиться о младшем брате в день экзамена!

– Да, спасибо.

Я улыбнулся, держа в руках кимбап и контейнер с тыквенной патокой.

Старушка приподняла испещренные морщинами брови и заворчала:

– Похоже, твой младший брат хорошо учится. Раз у тебя уже хорошее настроение и ты улыбаешься. Кстати, а что вы будете делать в первый лунный день?

– Первый лунный день? Вы о Соллале? [49]

– Верно. Если у тебя нет никаких планов, выдели немного времени, чтобы зайти и поесть ттоккук [50]. Но если есть дела, то не надо.

Старушка начала складывать мини-холодильник, поэтому выплюнула эти слова, глядя куда-то вниз. Я взглянул на врата над ее головой. Они открывались все шире и шире. Сейчас ноябрь, думаю, она может дожить до Соллаля. Я некоторое время поколебался с ответом.

– Нет. Я приду. Но как насчет первого января вместо Соллаля? И тогда тоже приду, если будет время.

– Вот как? А ты сможешь? Все-таки первый день нового года…

Хотя старушка не договорила, словно извиняясь, на ее лице появился легкий румянец.

– Тебе нравится обычный ттоккук? Или ты больше любишь ттоккук с манду? [51]

– Сделайте так, как удобней…

– А вот я люблю обычный ттоккук!

В этот миг я почувствовал тяжесть на своем плече и услышал полный энергии голос Чхоля. Он чуть ли не повис на мне и махал старушке.

– Бабуля, давно не виделись. Вы по мне скучали, да ведь?

– Тот самый юноша.

– Да, друг Хёна. Завтра у Уна экзамен, поэтому я приехал в такую даль, в Ханян, чтобы подбодрить его. Короче, я за обычный ттоккук.

– Эй, как ты сюда попал?

– На поезде приехал, – хитро ответил он, когда я задал вопрос, раздраженно сбрасывая его руку.

Он опять прохлаждался вместо работы. Такими темпами его, случайно, в Мёнбуджон не вызовут? Когда я недовольно посмотрел на него, он сказал не волноваться, потому что поручил свои дела ребятам из соседних районов, и даже подмигнул.

– Кому? Опять кому-то из Кёнджу?

– Нет, на этот раз попросил парня из Чханнёна.

– Что-то ты слишком далеко заходишь.

– Такой я молодец. А, бабуль, вы уходите?

– Мне уже пора. Не забудь все передать брату и скажи, что я желаю ему хорошо сдать экзамен.

Старушка медленно вошла внутрь станции метро, держа в руке мини-холодильник. Мы молча наблюдали за ней и, как только ее спина скрылась из виду, открыли решетчатую дверь. За ней оказалась моя комната, наполненная разными предметами и антиквариатом. Хэдан поприветствовала меня одним взглядом.

– Сегодня ты никуда не собираешься?

Хэдан часто бывала в Итхэвоне, чтобы встретиться там с подругами, которые оставались в мире живых, но сегодня она прибирала свой узелок, оставленный в углу комнаты.

– Да, подруга сказала, что в Канвондо [52] есть хороший водопад, поэтому думаю, не отправиться ли туда постирать.

– Но необязательно идти туда сегодня, не так ли?

– Можно и потом. Вы ведь это из-за Ли Чонуна? Думаю, можно встретиться с ним прямо сейчас.

Хэдан туго связала собранный узелок и протянула мне руку:

– Давайте сюда патоку. Хён, вы ведь не собираетесь передать ее лично? Все же вы жнец? Если что-то сделаете не так, вас могут наказать.

Я быстро достал тыквенную патоку из пакета и отдал Хэдан. Она провела пальцем по стикеру с четырехлистным клевером и засмеялась, говоря, что эта патока будет действительно сладкой. Когда Чхоль уже потянулся, чтобы посмотреть, я быстро толкнул его в грудь.

– Эй! Это для Чонуна.

– Знаю, парень. Просто хотел посмотреть, что это. Да разве стану я отбирать у Уна еду? Но ты только что сказал «Чонун», а не «Ли Чонун», да?

– И что с того? Идемте.

Я махнул рукой, показывая, что не хочу больше говорить, и пошел вперед. В обычной ситуации мы бы переместились через решетчатую дверь, но сегодня это было невозможно из-за Хэдан, поэтому решили воспользоваться метро. Поскольку был день, я думал, что в метро не окажется людей, но, к моему удивлению, тут и там я видел школьников в форме. Завтра Сунын, поэтому сегодня их отпустили с занятий пораньше. Сторона, где стояли мы с Чхолем, постепенно опустела, поскольку люди один за другим уходили, а вот на стороне, где была Хэдан, они стояли чуть ли не вплотную друг к другу. Поистине контрастный вид.

– Фея, когда ты снова поднимешься на небо?

– Как знать. Как только одежда с крыльями станет чистой, начну понемногу готовиться.

– Ничего, если сегодня ты не пойдешь к тому водопаду?

– Все в порядке. Пока что у меня предчувствие, что туда нельзя идти.

– Эх, как здорово быть феей. В будущее можно заглянуть. А вот мы только всякую ерунду можем видеть.

– Ну тут уж ничего не поделаешь. Все-таки феи и генералы также стараются предотвращать убийства. А для этого такая способность полезна.

– Так и у нас ведь то же самое! Только мы предотвращаем самоубийства!

– Именно поэтому жнецы и видят прошлое, верно? Убийства часто можно избежать, если предотвратить его в нужный момент. Но для предотвращения самоубийства требуется видеть всю жизнь.

Мы прибыли на станцию, и Хэдан с лучезарной улыбкой вышла в открытую дверь поезда метро.

– Какие рыжие волосы.

Чхоль тоже последовал за ней, а я выходил последним, когда услышал позади себя голос. В тот момент, когда я повернул голову, двери поезда закрылись.

Не знаю, кто это сказал, но за окном поезда стояли школьники в форме и пожилые люди, а еще несколько молодых людей. Голос показался мне юным, возможно, он был женским или принадлежал парню, который говорил мягко, но, может, даже и старику. Я не мог догадаться наверняка, кто был его хозяином.

– Хён, там что-то есть?

Чхоль позвал меня, словно спрашивая, не случилось ли чего. Рыжие волосы были только у него. А увидеть их означало увидеть смерть, но внутри поезда не было никого, чья жизнь подходила бы к концу. Видимо, кто-то хотел умереть. Вскоре поезд отправился, вслед за ним подул ветер.

– Нет… – ответил я с опозданием и двинулся с места.

Если бы я, по крайней мере, знал, кто это сказал, я бы посмотрел на записи о его жизни, но, когда я оглянулся, на их лицах были совершенно одинаковые выражения. Я на мгновение остановился, вспоминая, как люди смотрели в свои телефоны или куда-то вдаль, а на их лицах было очень мало эмоций.

Поезд уже ушел, и на его месте было пусто, но я не мог стереть остаточный образ из моей памяти.

– Думаю, мне придется доставить это самой, – сказала Хэдан, указывая на тыквенную патоку, которую держала в руках.

Мы с Чхолем обменялись растерянными взглядами, но она больше ничего не сказала. Когда мы выходили со станции метро, вдалеке послышался крик ворона.

– Что это за звук?

Чхоль неуверенно вытаращил глаза, поправил солнцезащитные очки и осмотрелся. Местом, где остановился его взгляд, был Синчхон. Поскольку он находился не так уж далеко отсюда, ему удалось быстро найти место происшествия.