Нелли Мартова - Ветер, ножницы, бумага, или V. S. скрапбукеры

А Магрин-то хорош! Зачем он врал? «Ей нужнее этот контракт». Как бы не так! Просто он хочет всегда иметь эту девочку под рукой. Впрочем, он прямо так и сказал: «В ней я заинтересован больше». Джентльмены предпочитают блондинок. Перекраситься, что ли? Дочь обеспеченных родителей, избалованная, мажористая девица – на кой черт ей вообще сдался скрапбукинг? Издеваться над людьми? Ведь если то, что Алик рассказал ей про тренинг, – правда, то это очень жестокая шутка. А почему Алик должен был врать? Надо бы, кстати, позвонить ему, расспросить об этой Софочке.

И сама Инга тоже хороша… С чего она вообще решила, что ее предназначение – нести радость? Поверила этому придурку клоуну? В мире скрапбукинга все гораздо прозаичнее. Злые шутки, карьерные устремления, любовные привороты – одни сплошные манипуляции. Она же видела мамины альбомы, было там хоть слово про радость? И Магрин этот, ему потрахаться с девицей важнее, чем спасти ее родителей. Инге вдруг до колик захотелось с кем-нибудь поговорить. С кем-то, кто понимает. Она поймала такси и поехала на квартиру родителей.

Тети Марты не было дома. Кошки, противные морды, встретили Ингу дружным мявом.

– Идите к черту, пусть вас хозяйка кормит. – Инга сбросила сапожки, куртку, пошла в спальню.

Она с порога почувствовала, что Тараканища в квартире больше нет. Его неприятный дух – не столько запах, а само ощущение незваного гостя, чужака, – рассеялся и улетучился. Инга заглянула в комнату – на полу лежал почти собранный пазл. Что случилось? Шантажиста забрал Магрин, утащила куда-то Марта или он ушел сам и теперь снова будет преследовать Ингу? Или, может быть, они сговорились против нее все трое – тетка, Магрин, Таракан? Теперь она была готова ко всему.

– Павлуша – прррелесть! Прррелесть! Кушать! – Попугай встретил Ингу радостными воплями.

– Бедняжечка, тебя никто не кормил, никто не убирал. – Она погладила его пальцем по холке.

Инга собралась насыпать попугаю корм, когда ее внимание привлек вид за окном. Она облокотилась на подоконник, и у нее сжалось сердце. Труба уже лежала в траншее, вся целиком, от самого начала и до конца. Осталось только закопать и положить сверху асфальт. Когда же они успели? Еще чуть-чуть, и она больше никогда не увидит свое любимое ржавое, толстое чудовище, змею, полную городской мудрости, неиссякаемый источник детских фантазий. На глаза навернулись слезы. Кристофоро Коломбо, какая невыносимая штука – эта жизнь! Какая в ней, к черту, может быть радость?! Инга поспешила обратно к клетке, но сначала включила повсюду свет, а в комнате забубнил телевизор – средство от оглушающей тишины. Коты прятались от нее под кроватями и по углам, а она носилась по квартире, искала, во что бы вцепиться, чтобы не бросить все и не разреветься.

Инга чистила клетку попугаю, наливала свежей водички, насыпала корм, а в голове путались мысли, одна противнее другой, как ожившие холодные спагетти. Что же это было за наваждение? Как последняя дура, изобрела себе какую-то фантомную внутреннюю радость и ходила счастливая. Людям надо нести не радость, им нужны конкретные признаки успеха – деньги, квартиры, красивые жены и любовницы, виллы за границей, дорогие машины, шубы и бриллианты. А еще уважение, власть, социальное признание. Какая еще радость? И ей тоже нужно снова стать прагматичной и перестать реветь из-за всякой ерунды. Подумаешь, труба! Зато теперь эту квартиру будет легче продать.

Инга драила на кухне запущенную раковину и шептала вслух:

– Ненавижу! Ненавижу этого Магрина, этого придурка клоуна, эту капризную Софью! И кошек этих ненавижу, – она резко отодвинула ногой Аллу Борисовну, которая робко попыталась потереться о лодыжку мордой.

Кошка с обиженным мявом удалилась, а Инга застыла с тряпкой в руках. Если все они – и Магрин, и Софья, и Ванда – ищут только личной выгоды, почему она должна быть другой? Надо просто отправить Софью, в самом деле, в Меркабур, и все дела.

Она позвони