Андрей Посняков - Семейное дело
А вот к работе он в тот день отнёсся спустя рукава, за что тоже мог бы удостоиться серьёзной взбучки от серьёзных соплеменников, считавших леность и безалаберность главными грехами общества, мира и не шасов. Но соплеменников поблизости не нашлось, а буде кто и отыскался, так у Кумара было заготовлено объяснение: все его мысли занимали сокровища, а сокровища — это святое. Возможность молниеносного приумножения состояния любой шас считал улыбкой Спящего и бросал ради неё любые — лишь бы менее прибыльные — дела.
С трудом пробыв в усадьбе до обеда и разобравшись лишь с неотложными проблемами, архитектор пожелал прорабу «не напортачить», сел в «Тигр» и умчался в город, сопровождаемый завистливыми взглядами рабочих. И даже не подумал о том, что ни разу не увидел Шапку. Впрочем, чем реже дикарь появлялся на горизонте, тем шасу было покойнее…
Обедать не стал — заказал в номер пиццу, чтобы иметь возможность есть, не отвлекаясь от документов, — и погрузился в прошлое.
Которое категорически отказывалось раскрывать свои тайны.
— Ну где же, чтоб вас всех Спящий разразил и подвесил, где же тут проклятый тайник?
Усадьба перекопана вдоль и поперёк, там, где не проходили коммуникации, постарались ночные гости, и тоже ничего. Территорию можно сбрасывать со счетов.
Здания — тоже. Получив контракт на реставрацию усадьбы, хитроумный шас составил её план так, чтобы тщательно проверить все строения, и теперь мог дать голову на отсечение, что ни в стенах, ни в перекрытиях, ни в подвалах усадьбы, флигелей и прочих зданиях тайников нет.
Сокровища, судя по всему, хранились в комнате, примыкающей к подземному ходу, однако, тщательно её исследовав, Сулир не обнаружил дополнительных помещений, куда бы их могли перенести или же где был оборудован ещё один тайник.
Тупик.
Хранящиеся в архиве планы строительства поместья, начиная с самого первого, тоже ничего не показали.
— Но ведь где-то же у тебя был Главный Тайник!
Пицца остыла, кофе тоже, хотелось плакать или кого-нибудь убить. Настроение на нуле, почти все папки тщательно исследованы, шас впервые в жизни чувствует себя дураком, выходит на балкон, ругается, возвращается с балкона, наливает полный бокал коньяка, сразу выпивает чуть не половину, совершенно не чувствуя вкуса тридцатилетнего напитка, и без интереса открывает последнюю папку.
— Что тут у нас?
Судя по нескольким пометкам на обложке, папка была сборной, раньше эти материалы находились в истории города, однако во время пересмотра фондов, случившегося лет десять назад, документы присоединили к архиву Озёрских. И состояли они в основном из старинных фотографий.
Вот красивая молодая дама, графиня Анастасия. Вот она же — постаревшая на двадцать лет, — позирует в компании двух мальчиков. Вот военный при сабле — герой Шипки. Вот он же в окружении пятерых детей. Вот опять он позирует на фоне отремонтированного и перестроенного музея — с тех пор здание не изменилось. Вот он, уже совсем старый, у только что возведённой церкви.
«Храмъ Архистратига Михаила».
— Видел, видел, красивая церковь…
Сулир уже почти отложил фотографию, но знаменитая шасская память не подвела, даже несмотря на изрядную дозу коньяка. Кумар вновь взял карточку, присмотрелся и ругнулся.
— Не может быть! Не может!!
Потому что граф Алексей Озёрский, дед мужа Юлии, позировал на фоне храма в компании знаменитого, изрядно нагадившего в своё время Тайному Городу графа Спицына! Бывшего в то время Хранителем Чёрной Книги!
— Спящий тебя разорви! — простонал Сулир.
Изображение Спицына он видел однажды и на такой же старой и плохонькой фотографии, но ошибиться не мог — он. Элегантный, красивый, высокомерно задравший голову. Он!
И теперь всё встало на свои места.
— Церковь!
О Спицыне в Тайном Городе слагали легенды. Одно только его участие в истории с Кафедрой Странников чего стоило! А ведь были у великого человского колдуна и другие подвиги. Говорят, он самому Сантьяге трижды дорогу переходил и жив остался.
— Уж не ты ли тут всё устроил?
Сулир глянул в окно — на город уже упали вечерние сумерки, — решил про себя: «Плевать!», наспех оделся и бросился на улицу. Стремглав промчался мимо «Тигра» — тут рядом, запыхавшись — всё же не спортсмен, — добежал до церкви, понял, что привлекает внимание, перешёл на шаг, поправил одежду, сделал вид, что неподобающую солидному архитектору прыть развил случайно, возможно — решив вспомнить молодость, прошёлся по тротуару, позволяя окружающим позабыть о странном поведении «столичной штучки», и с независимым видом приблизился к храму.
Думал, вышвырнет его с паперти неведомая сила, как вышвыривала она всех нелюдей, пытавшихся некогда проникнуть в Сухареву башню, но ошибся — церковь шаса не отвергла.
Прошёл внутрь — всё в порядке. Купил пару свечек, одну поставил у ближайшей иконы, даже не разглядев у какой, со второй прошёл к амвону. Попытался навести морок, чтобы, не привлекая внимания, пройти через царские врата, — не получилось.
Скажи мороку «нет».
«Ага!»
Попытался запустить магическое сканирование, чтобы ощупать внутренности храма. Дохлый номер. Никакая волшба внутри церкви не работала. А ведь снаружи — самое обыкновенное здание, ничем не привлекающее внимания.
«Да, Спицын, ты действительно был великим колдуном — так замаскировать свои действия подмастерье не сумел бы!»
И теперь всё встало на свои места.
При строительстве церкви старый граф Алексей уговорил Спицына «закрыть» её от колдунов, что тот и проделал. Почему и зачем, сейчас не важно. Возможно, Алексей знал о Тайном Городе и хотел избавить святое место от воздействия магии. Возможно, заранее готовил секретное место. В общем — не важно. Важно то, что тайник, с вероятностью в сто процентов, находится здесь. Осталось выяснить — где. Если там, куда прихожанам хода нет, то придётся вламываться в храм ночью…
И Сулир рискнул. Делая вид, что переходит от иконы к иконе, шас подобрался к самым вратам и, улучив момент, когда на него никто не смотрел, попытался шагнуть внутрь. И почувствовал мягкий, невидимый, но более чем реальный барьер, не позволяющий ему пройти.
«Вот оно!»
Спицын вновь всех обманул. Даже если нелюди и вошли бы в церковь — что они делали крайне редко, — то вряд ли бы направились за врата, к алтарю, и именно поэтому тайник смог просуществовать так долго.
«Я — гений!»
Кумар поставил свечку ближайшей иконе, перекрестился, скопировав движения окружающих, вышел из храма и достал телефон:
— Лера? Я знаю, где тайник!
* * *— Пётр!
— Да, любимая?
— Тайник в церкви.
— Откуда? Чтоб тебя… — Судя по неожиданным и совершенно неподходящим звукам, разговаривая с девушкой, вампир держал в руке бокал вина, скорее всего, красного, его любимого, и неожиданное сообщение заставило Бруджу расплескать обожаемый напиток. Возможно, на белую шёлковую сорочку, тоже его любимую. — Откуда ты знаешь?
— Я уже совсем собралась подняться к твари в квартиру, но решила послушать, что она делает, — коротко сообщила Эльвира. — Накинула на квартиру «Длинное ухо» и услышала её телефонный разговор с Кумаром. Слышала я, конечно, только курицу, но она, к счастью, постоянно переспрашивала, и по её вопросам я всё поняла.
— Ясно. — Вампир помолчал.
Дураком себя не почувствовал, поскольку никогда не рассматривал церковь в качестве возможного места для тайника, но за недальновидность обругал.
— Убить её?
— Нет. Шас её ждёт, и если она не явится, заподозрит неладное.
— Она явится, — хмыкнула девушка.
— Нет, — отрезал принявший решение Бруджа. — Без «Ока василиска» ваша схватка непредсказуема и абсолютно точно затянется, поэтому пока в бой не вступать! Не сейчас.
— Я всё равно её убью! — У Эльвиры вспыхнули глаза.
— Обязательно, моя хорошая, а пока слушай, что ты должна делать…
* * *Как ни странно, в школу Анисим не примчался, наверное, правильно понял многозначительное молчание, ставшее ответом на его эсэмэски, — девушке требуется время, чтобы обдумать всё как следует. Букет алых роз стал последней каплей, после него Чикильдеев никак себя не проявлял и сообщения слать перестал.
И даже у дверей её дома, чего так опасалась возвращающаяся с работы девушка, Анисим не дежурил. Замер где-то в ожидании, готовя свой главный визит и давая Лере столь необходимую паузу.
«А делать-то мне что? Как поступить?»
Девушка сидела в школе до последнего: провела все уроки, подменила воспитательницу с продлёнки, которой неожиданно потребовалось съездить к больной тётке, провела кружок, сознательно задержавшись с ребятами в кабинете — рисовали они натюрморт с натуры, большущий букет роз. И сидела потом, отпустив всех, до тех пор, пока техничка не стала многозначительно покашливать в коридоре, намекая, что у неё тоже семья, дети, внуки, и она не обязана находиться в школе неизвестно как долго, ожидая, что молоденькая красавица, получившая огромную корзину роз от самого завидного жениха области — к концу дня об этом уже судачил весь Озёрск, — налюбуется на добычу и, наконец-то, соизволит умотать домой.
