Александр Ясинский - Будущее, как эпизоды
Молодой адъютант поёрзал в кресле, таком уютном, но каком-то быстро становящемся клейким. Толи от пота, толи от пролитой когда-то крови. И устремил просящий взгляд на господина барона. Он давно уже хотел уйти выполнять свои непосредственные поручения, а с разговорами… с ними он давно уже, служа у господина барона, был сыт по горло.
– И он служил помощником капитана, и очень превосходно, я должен сказать тебе, справлялся с этой обязанностью. Даже на той захолустной барже, перевозившей какую там дребедень, когда на них налетели новоявленные пираты. Ниоткуда! Словно из пыльных фолиантов! Зачем, почему? Но он держал оборону…Превозмог многое… Я не ожидал такого…Какой бы офицер Королевского Флота из него вышел бы! Я же хотел… говорил…
– Я прочёл это в сохранившихся плёнках бортового журнала…Они никого не пощадили… Мне досталось мало: на память только сморщенные плёнки и это…
Старик положил ладонь на недавно инкрустированную крупными самоцветами шкатулку, такими наскоро прилепленными и неуместными, как последнее «прости» отца, там внутри лежала прядь волос с опознанного черепа.
Тут господин барон зашёлся кашлем, прижав к кровоточащим губам кружевную салфетку, застывшие наводчики, адъютант и прочие ёрзали в своих сиденьях, охрана насторожилась, сейчас должен был последовать окончательный приказ.
– Она или они ожидают, – сказал Эрих, – что мы сейчас задерём лапки вверх и пойдём на цыпочках навстречу.
– Так и есть, господин барон! – воскликнул молоденький, и пусть он в нашей истории окажется безымянным адъютант, вскакивая с опостылевшего кресла. – Прямо сейчас, в данный момент гвардейские полки Его Величества «Великая Пруссия» уже грузятся на паровые локомотивы и со всех сторон направляются к столице! Они прибудут не ранее, как к завтрашнему утру и нам надо выиграть чуток времени, об этом я пришел, и сказать вам в первую очередь!
– Хмм, – и тонкие искривлённые пальцы впились в арматуру амбразуры.
– Именно этого они и ждут от нас. Захвата, подчинения. Только они не угадали, Дурга или кто бы там не был, прикрываясь именем и должностью капитана. Лично мне уже нечего терять. Посему, командный расчёт – встать! – он поправил и без того идеально сидевший увешанный крестами мундир с королевским медальоном, знаком хранителя города. – Слушать мою команду! По броненосцу мятежников огонь из всех орудий залпом – пли!
– Что это?! – воскликнул кто-то, а может сам он, Деринг, когда небо раскололось от оглушительного залпа, а после почему-то всё стихло.
Беззвучно как-то легендарный броненосец «Лавр Корнилов» отозвался жалкими всполохами последних снарядов, а после в ослепляющей вспышке раскололся прямо посередине и начал падать. Прямо на головы!
– Я же говорила, что сработает по-любому,– закричала, порвав тишину, Дурга, но она ох как ошибалась. – Не дрейфите, головорезы, у нас ещё есть два причаленных корабля, и я собираюсь доверху набить их награбленным!
А после на город обрушился град горящих осколков, набирая в полёте вой, когда звукам суждено было возродиться, превращая всё в хаос.
– Попадание! Наводчики докладывают, что цель поражена! Некоторые бомбардиры перестарались с закладкой пороха, но это не важно! Мы победили! – кричал молоденький адъютант господину барону, прижимая ухо к переговорной трубке.
Конечно, не важно, что два тяжёлых орудия, после залпа слетели со своих лафетов, рвя удерживавшие их цепи, и пронеслись по редутам, сминая и калеча людей, он был далеко наверху и в безопасности. Так думал он, молодой адъютант, у которого, как казалось, вся жизнь впереди и сегодня свидание с такой же юной фрейлиной, шампанское, охи-ахи, поцелуи в летнем саду, возможно, чего-то большее.
Так думал он, но не господин барон, наблюдающий в амбразуру приближение отделившейся кормы броненосца, каждая из вращающихся ещё лопастей, которой была едва ли не с размером с саму наблюдательную башню. Казалось, он мог бы сосчитать все заклёпки на необъятной его аспидной броне. В воздухе возник нарастающий вопль увидавшей это теперь и прислуги, пришедший на смену торопливому «ура», повис на какой-то дико высокой ноте и длился вечно, пока барон созерцал медленно вращающиеся косы приближающегося обломка корабля.
– Я иду к тебе сын… супруга.
Он раскинул руки и выпятил тощую грудь, за секунду до столкновения. Звякнули наградные кресты на безукоризненно отутюженном мундире. И всё поглотил сумрак. Были ли там светящиеся искорки осколков душ, мы не знаем.
Спустя несколько часов за образовавшейся баррикадой:
– Давай же, ну!
Силы корсаров были рассеяны, кто-то сгинул в дыму пожарищ, заводной краб и ещё много хороших парней оказались погребены под руинами обрушившихся зданий, кто-то просто бежал, а кто-то, наоборот, нашёл славный конец в перестрелках; единственный уцелевший у вторженцев робот расстрелял весь запас боеприпасов из встроенной в корпус мортиры. Как результат в конце проспекта дымились остовы трёх карет стражи, с чёрными королевскими крестами на бортах, на мостовой валились обгорелые трупы вперемежку с мусором, лужи зеленоватой смазки смешивались с ярко красной кровью, но пока не кому было оценить столь импрессионистический этюд.
– Ну же, возвращайся, родимый!
Робот заелозил гусеницами по отвесной груде битого красного кирпича, пытаясь развернуться и подставив тыл засевшей в развалинах страже. В тот же миг на беззащитную машину обрушился град пуль, а после, когда был пробит и сдетонировал паровой котёл, раздался взрыв, и нашедших временное убежище за баррикадой корсаров обдало взрывной горячей волной.
– Всё кончено, – прокомментировал Мик, – до хранилища считанные кварталы, а нам остаётся только забиться в угол и держать оборону. Отсидеться и пытаться уйти в ночи или отстреливаться до последнего.
Дурга со злостью ударила кулаком по ладони:
– У нас просто не хватает сил! Я же всё продумала! И времени… Почему это случилось так скоро?
Они могли бы нанести визит в родной мир Деринга, имея такую покровительницу, тот не побоялся б, не только пройти обряд инициации, но и бросить вызов самому вождю. Вот только толпы его соплеменников не смогли бы влиться в Большой Мир, понять и приспособиться в нём, и сейчас бы выли от беспросветной тоски и ужаса в трюмах кораблей, вместо того чтобы с оружием в реках прокладывать себе дорогу к их с Дургом будущему здесь на улицах столицы.
Так считал Деринг, пока вокруг кричали и гибли люди.
Они вынуждено отступили в ветхий предназначенный под снос трёхэтажный особняк в центе небольшого дворика, уже изрядно перерытого подогнанной строительной техникой, в панике брошенной рабочими с не заглушёнными двигателями, когда случилась катастрофа. Преследователи буквально наступали на пятки, и Мик прикрывал их отход, забравшись во чрево массивного «уничтожителя домов», пока они укреплялись внутри строения.
Что это было за зрелище, когда длинная, увенчанная чугунным монолитом стрела дрогнула и неожиданно пришла в движение, обрушившийся с высоты шар разметал наступавшую цепь стражников, посеяв средь них смерть и страдания! А после из всех окон грянул дружный ружейный залп, кося разбегающихся и милосердно прекращая мучения корчащихся. Проколесив по усеянной уже мёртвыми телами, раздавленными в лепёшку, сплющенными в гармошку агрегатами, земле, «уничтожитель домов» напоследок ещё раз угрожающе взмахнул залитым кровью и мозгами шаром и замер. Мик выбрался из кабины и бегом устремился к двери особняка, которую тут же зам завалили подтащенной мебелью.
Утро принесло с собой прохладу и тусклый свет, который так и не смог развеять стелящейся на фоне изувеченного города смог. В отдалении выли сирены, иногда докатывалось эхо взрывов, метались лучи прожекторов.
Дурга сидела на ветхом стуле в глубине вестибюля блокированного особняка, побелевшими от напряжения пальцами впившись в колена, истощённый многочасовым празднеством танцор. Вокруг стояли, а то и расположились прямо на дощатом полу корсары, часовые несли караул у окон-бойниц.
В воздухе повис запах пороха, пота и крови, а ещё над всем этим – тяжкий вопрос, готовый взорваться яростным бунтом – «что же теперь делать и куда прорываться».
– Мы… – прочистив горло начал кто-то, но его прервал окрик часового. – Враги!
Прибывшие за ночь на паровозах по сохранившимся путям королевские гвардейские части «Великая Пруссия» вступали во двор. Не чета обычной стражи, высокие и статные, в остроконечных шлемах, облачённые в грозно ощетинившуюся шипами броню, с развивающимися за спинами флажками и удлинёнными многозарядными ружьями, имевшими странный прицел в виде стеклянного цилиндра. Всё произошло в считанные мгновения, никто не успел среагировать, нёсший вахту корсар зачарованно глядел, как стройная, без единого прореха шеренга сделала шаг, другой, одновременно поднесла левой рукой шнур, шедший от ружья к голове и вставила штепсель в разьём, располагавшийся в височной области.
