Вероника Рот - Дивергент
– Я просто бродила тут и там, – отвечаю я. – Я слишком нервничала, чтобы говорить об этом со всеми остальными.
– У тебя нет причин нервничать, – говорит Кристина, качая головой. – Я повернулась на секунду, чтобы сказать что-то Уиллу, а ты уже закончила.
Я замечаю нотки зависти в ее голосе, и мне снова жаль, что я не могу объяснить, почему я так хорошо была готова к моделированию… из-за того, кто я. Вместо этого я просто пожимаю плечами.
– Какую работу ты собираешься выбрать? – спрашиваю я ее.
– Думаю, я бы хотела работу, как у Четыре. Тренировать посвященных, – говорит она. – Заставлять искры у них из глаз сыпаться. Ну, понимаешь, всякие прикольные вещи. А ты?
Я была настолько сосредоточена на прохождении инициации, что думала только о ней. Я могла бы работать на лидеров Бесстрашных, но они убьют меня, если выяснят, кто я. Что там еще есть?
– Я думаю... Я могла бы быть послом в других фракциях, – говорю я. – Полагаю, раз я перешедшая, у меня получилось бы.
– Ой, а я так надеялась, что ты скажешь «обучающим лидером Бесстрашных», – вздыхает Кристина. – Потому что именно этого хочет Питер. Он никак не мог заткнуться, все рассказывал об этом в общежитии.
– И я этого тоже хочу, – добавляет Уилл. – Будем надеяться, что у меня рейтинг выше, чем у него... Ох, и чем у всех инициированных, родившихся в Бесстрашии. Забыл о них. – Он стонет. – О, Боже. Это невозможно.
– Нет, это не так, – отвечает Кристина. Она тянется к его руке и сплетает пальцы с его, как будто это самая естественная вещь в мире. Уилл сжимает ее руку. – Один вопрос, – говорит Кристина, наклоняясь ко мне. – Лидеры, которые наблюдали за твоим пейзажем страха... они смеялись над чем-то.
– Да? – Я сильно прикусываю губу. – Я рада, что мой страх развлек их.
– Есть идеи, какое препятствие это было? – спрашивает она.
– Нет.
– Ты врешь, – говорит она. – Ты всегда прикусываешь щеку, когда врешь. Это выдает тебя. – Я прекращаю это занятие. – Уилл сжимает губы, если тебе станет от этого легче, – добавляет она.
Уилл тут же закрывает рот.
– Ладно, так и быть. Я боялась... близости, – говорю я.
– Близости, – повторяет Кристина. – В смысле... секса?
Я напрягаюсь. И заставляю себя кивнуть. Даже если бы здесь была только Кристина и больше никого вокруг, то я бы все равно хотела бы задушить ее прямо сейчас. Я вспоминаю несколько способов нанести максимальные телесные повреждения с минимальной затратой силы. Я пытаюсь испепелить ее взглядом. Уилл смеется.
– На что это было похоже? – спрашивает она. – Я имею в виду, кто-то просто... пытался сделать это с тобой? Кто это был?
– Ну, знаешь. Безликий... неузнаваемый мужчина, – отвечаю я. – А как там поживает твоя моль?
– Ты обещала, что никогда не заговоришь об этом! – кричит Кристина, сжимая мою руку.
– Моль, – повторяет Уилл. – Ты боишься моли?
– Нет, только кучи моли, – говорит она. – Как... рой моли. Повсюду. Все эти их ножки и тельца, и... – Она вздрагивает и трясет головой.
– Ужасающе, – говорит Уилл с напускной серьезностью. – Вот это моя девочка. Жесткая, как ватные шарики.
– Ой, да заткнись ты.
Внезапно микрофон визжит так громко, что мне приходится зажать уши руками. Я смотрю через всю комнату на Эрика, который стоит на одном из столов с микрофоном в руке и стучит по нему кончиками пальцев. После того, как постукивание прекращается, и толпа Бесстрашных успокаивается, Эрик откашливается и начинает:
– Мы здесь не сильны в речах. Красноречие для Эрудитов, – произносит он.
Толпа смеется. Интересно, знают ли они, что раньше он был Эрудитом, и, несмотря на все безрассудство и жестокость Бесстрашного, он похож на Эрудита больше, чем кто-либо еще. Если бы они знали, то не смеялись бы.
– Поэтому я не буду тянуть. Новый год, и у нас новая группа инициированных. И, соответственно, чуть меньше новых членов. Наши им поздравления.
При слове «поздравления» комната оживляется, но не аплодируя, а стуча кулаками по столам. Шум отдается дрожью в моей груди, и я ухмыляюсь.
– Мы верим в храбрость. Мы верим в принятие решений. Мы верим в свободу от страха и обретение знаний, как изгнать зло из нашего мира, чтобы добро могло процветать. Если вы тоже в это верите, добро пожаловать.
Даже если бы я не знала, что Эрик навряд ли верит хоть в одну из этих вещей, я все равно бы улыбалась… потому что я сама верю в них. Неважно, как сильно лидеры Бесстрашных развратили идеалы фракции, они все еще находят отклик во мне. Стук кулаков на этот раз сопровождается и криками.
– Завтра, в свой первый день в качестве членов фракции, наша десятка инициированных по очереди выберет себе профессии, в зависимости от их рейтинга, – произносит Эрик. – Понимаю, что именно рейтинг – то, чего все сейчас ждут с нетерпением. Он определяется по сумме трех результатов: первый – этап физической подготовки, второй – этап моделирования, и третий – финальный тест, пейзаж страха. Итоговый рейтинг появится на экране позади меня.
И как только он произносит последнее слово, имена начинают появляться на экране – почти таком же большом, как и сама стена.
Рядом с номером один моя фотография и имя «Трис». Тяжесть в груди исчезает. Я не понимала, что именно творится у меня внутри, пока это чувство не испарилось. Я улыбаюсь, странное покалывание проходит сквозь меня.
Первая.
Дивергент я или нет, но это фракция, которой я принадлежу. Я забываю о войне, забываю о смерти. Уилл заключает меня в свои медвежьи объятия. Я слышу смех, возгласы и крики. Кристина указывает на экран, ее глаза широко распахнуты и наполнены слезами.
1. Трис
2. Юрай
3. Линн
4. Марлен
5. Питер
Питер остается. Я подавляю вздох, а затем читаю оставшиеся имена.
6. Уилл
7. Кристина
Я улыбаюсь, Кристина оббегает стол, чтобы обнять меня. Я слишком отвлечена, чтобы возражать против такого проявления чувств. Кристина смеется. Кто-то хватает меня сзади и что-то кричит мне прямо в ухо. Юрай. Я не могу повернуться, поэтому лишь протягиваю руку назад и обхватываю его за плечи.
– Поздравляю! – кричу я.
– Ты сделала их! – орет он в ответ.
Он отпускает меня, смеясь, и бежит в толпу рожденных Бесстрашных. Я поворачиваюсь, чтобы снова посмотреть на экран. Скольжу взглядом вниз списка. Восьмую, девятую и десятую строчку занимают рожденные Бесстрашные, имена которых я едва знаю. Одиннадцатую и двенадцатую занимают Молли и Дрю. Они выбывают.
Дрю, пытавшийся убежать, когда Питер за горло держал меня над пропастью, и Молли, которая скармливала Эрудитам ложь о моем отце, теперь афракционеры. Это не совсем та победа, которую я хотела, но все же это победа.
