Вероника Рот - Дивергент
– Что? – Он отпускает мои запястья, и боль снова появляется в его глазах. – Ты боишься меня?
– Не тебя, – отвечаю я, закусывая губу, чтобы она не дрожала. – Быть с тобой... с кем-либо. Я никогда раньше не… ни с кем, а... а ты еще и старше, и я не знаю, каковы твои ожидания, и...
– Трис, – строго произносит он, – я не знаю, какие заблуждения привели тебя к таким выводам, но для меня все это тоже в новинку.
– Заблуждения? – повторяю я. – Ты имеешь в виду, что у тебя никогда не было... – Мои брови взлетают вверх. – Оу… Оу. Я просто подумала... – Что раз я так увлечена им, другие, скорей всего, тоже. – Хм. Ну, ты знаешь…
– Что ж, ты ошиблась. – Он смотрит в сторону. Его щеки ярко-красные, словно он смущен. – Ты можешь рассказать мне все, что угодно, ты же знаешь, – говорит Тобиас. Он обхватывает мое лицо руками, кончики его пальцев холодные, а ладони, наоборот, теплые. – Я добрее, чем кажусь на тренировках. Клянусь.
Я верю ему. Но это не имеет ничего общего с его добротой. Он целует меня в переносицу, а затем в кончик носа, и бережно накрывает мой рот своим. Я парю. Ток вместо крови течет в моих венах. Я хочу, чтобы он целовал меня, я хочу, чтобы он... Я боюсь того, к чему это может привести. Его руки смещаются на мои плечи, пальцы легко касаются повязки. Он отступает, хмурясь.
– Тебе больно? – спрашивает он.
– Нет. Это еще одна татуировка. Она уже в порядке, просто... мне просто хотелось держать ее закрытой.
– Могу я взглянуть?
Я киваю, в горле комок. Я тяну рукав вниз, обнажая плечо. Секунду он просто смотрит, а потом кладет свою руку на него. Ладонь поднимается и опускается по моей кости, выпирающей сильнее, чем хотелось бы. Когда он дотрагивается до меня, я чувствую, как везде, где он касается моей кожи, происходят какие-то изменения.
Это заставляет меня содрогнуться. Не от страха. А от чего-то еще. Желания. Он отлепляет уголок моей повязки. Его глаза бродят по символу Отречения, и он улыбается.
– У меня такая же, – смеется Тобиас. – На спине.
– Серьезно? Можно посмотреть?
Он снова закрывает мою татуировку повязкой и возвращает рубашку на плечо.
– Ты просишь меня раздеться, Трис?
Нервный смешок вырывается из моего горла.
– Ну... частично.
Тобиас кивает, и его улыбка вдруг исчезает. Он встречается со мной глазами и начинает расстегивать рубашку. Она соскальзывает с его плеч, и он кидает ее на стул. Теперь мне уже не до смеха. Все, на что я сейчас способна, – это смотреть на него. Его брови сходятся на переносице, и он захватывает край футболки. Молниеносным движением стягивая ее через голову. Его правый бок покрыт языками пламени Бесстрашных, но, кроме этого, на груди больше никаких татуировок нет. Он отводит взгляд.
– Что такое? – спрашиваю я, хмурясь.
Он… стесняется.
– Я не слишком многим предлагаю посмотреть на меня, – говорит он. – Вообще никому.
– Не понимаю, почему, – тихо произношу я. – Ты только взгляни на себя.
Я медленно обхожу его. На его спине больше чернил, чем кожи. Символ каждой фракции нарисован здесь: Бесстрашие на самом верху позвоночника, Отречение прямо под ним, и три других, чуть поменьше, еще ниже.
Несколько мгновений я смотрю на весы – знак Искренности, глаз – символ Эрудиции, и дерево, символизирующее Дружелюбие. Я могу понять, почему он сделал татуировку Бесстрашия, его пристанища, и даже символ Отречения, места его рождения, как сделала и я. Но остальные три?
– Я думаю, мы допустили ошибку, – тихо произносит он. – Мы все начали подавлять достоинства других фракций, укрепляя свои собственные. Я не хочу так делать. Я хочу быть храбрым и самоотверженным, умным, добрым и честным. – Он прочищает горло. – Я постоянно борюсь с добротой.
– Никто не идеален, – шепчу я. – Это так не работает. Плохое исчезает, но что-то заменяет ушедшее и встает на его место. – Я обменяла трусость на жестокость, обменяла слабость на ярость. Кончиками пальцев я провожу по символу Отречения. – Ты же знаешь, мы должны их предупредить. Как можно быстрее.
– Знаю, – отвечает он. – Мы предупредим.
Он поворачивается ко мне. Мне хочется коснуться его, но я опасаюсь его наготы, мне страшно, что он тоже заставит меня раздеться.
– Это пугает тебя, Трис?
– Нет, – говорю я, поперхнувшись. Прочищаю горло. – Не особо. Я просто... боюсь того, чего хочу.
– И чего же ты хочешь? – Затем его лицо напрягается. – Меня?
Я медленно киваю. Он кивает в ответ и нежно берет мои руки в свои. Он прижимает мои ладони к своему животу. Его глаза закрыты, он ведет мои руки вверх, вдоль своей груди, и удерживает их у шеи. Мои пальцы покалывает от ощущения его кожи, гладкой и теплой. Мое лицо горит, но сама я дрожу. Он смотрит на меня.
– Когда-нибудь, – говорит он, – если ты все еще будешь хотеть меня, мы могли бы...
– Он делает паузу и прочищает горло. – Мы могли бы...
Я слегка улыбаюсь и обнимаю его, не давая закончить, прижимаю лицо к его груди. Я чувствую щекой его сердцебиение, такое же быстрое, как и мое.
– Ты тоже боишься меня, Тобиас?
– Ужасно, – отвечает он с улыбкой.
Я наклоняю голову и целую его в шею.
– Возможно, ты больше не появишься в моем пейзаже страха, – бормочу я.
Он поднимает голову и медленно целует меня.
– Тогда все будут звать тебя Шесть.
– Четыре и Шесть, – говорю я.
Мы снова целуемся, и в этот раз это так знакомо. Я точно знаю, что мы подходим друг другу, он обнимает меня за талию, мои руки на его груди, губы соприкасаются.
Мы запечатлены друг у друга в памяти.
32
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВТОРАЯ
Перевод: Марина Самойлова, Аня Гордон, Ника Аккалаева, Андрей Кочешков, Аліса Зубко, Любовь Голованова, Галина Воробьева, Даша Немирич, Екатерина Воробьева, Юта Дягилева, Карина Абакова, Даша Ильенко, Екатерина Забродина, Катя Мерещук
Редактура: Марина Самойлова
Бета-вычитка: Denny Jaeger и Лина Алехнович
Я осторожно наблюдаю за лицом Тобиаса, пока мы идем к столовой, в поисках любых признаков разочарования. Мы провели эти два часа, лежа на его кровати, разговаривая и целуясь, а потом задремали, пока не услышали в коридоре возгласы людей, направляющихся на банкет.
Во всяком случае, он кажется более легкомысленным, чем раньше. Так или иначе, он улыбается чаще. Подойдя к входу, мы разделяемся. Я вхожу первой и бегу к столу, который мы делим с Уиллом и Кристиной. Тобиас заходит минутой позже и садится рядом с Зиком, который передает ему темную бутылку. Он отмахивается.
– Где ты была? – спрашивает Кристина. – Все остальные вернулись в спальню.
