Джон Норман - Король
— Я голодна, — пожаловалась девушка. Вот уже два дня они брели по лесу.
— У нас есть немного сырого собачьего мяса, творог, вяленое мясо и мука, — ответил он.
— Еще есть жареная медвежатина, — добавила она.
— Верно, — кивнул он, глядя, как шипит жир, капая в огонь. Он слегка повернул вертел, и капли жира зашипели громче.
— Мне удалось найти только немного орехов, корешков и семян, — пожаловалась она. — Под снегом трудно искать еду.
— Когда ты ела в последний раз? — спросил он.
— Вчера.
— Должно быть, ты очень голодна.
— Да, — отозвалась она.
— Мясо скоро будет готово, — заметил великан.
— Отлично!
— Неужели ты думаешь, что я тебе что-нибудь дам? — усмехнулся он.
— Зверь! — крикнула она, попыталась разорвать ремни, но безуспешно.
Великан равнодушно наблюдал за ней.
— Я Гортанс, дочь Турона, знатного ортунга! — крикнула она.
Он не ответил.
— Зачем ты преследовал меня? — продолжала она. — У тебя нож герулов. Ты забрал его у Гунлаки? Ты убил его?
— Нет, — ответил великан.
— Тебя герулы послали следить за отунгами, как это делают хагины?
— Нет.
— Тогда зачем ты идешь к нам? — удивилась она.
— Вероятно, потому, что мне понравились твои бедра, рабыня.
Она сердито сжалась, но великан почувствовал, как постепенно просыпается в ней возбуждение женщины и рабыни.
— Я послан телнарианцами по делу, — объяснил он.
— Телнарианцами?
— Ты разочарована? — заметил он.
— Нет! — воскликнула она. — Разочарование я чувствую меньше всего.
— Понятно.
— Ты прибыл, чтобы следить за нами?
— Нет.
— Ты телнарианский пес.
— Я жил в деревне близ фестанга Сим-Гьядини, — невозмутимо сказал он. — Она находится возле вершин Баррионуэво, в нескольких милях от самого фестанга. Наверное, отунги знают о ней и бывали там в те дни, когда свободно разъезжали по равнине Баррионуэво.
— По плато Тунг?
— Называй, как хочешь.
— Ты крестьянин? — поморщилась она.
— Наверное, — кивнул он. — Я не знаю.
— Разведи огонь посильнее, — снова попросила она.
— Ты уверена, что это безопасно?
— Конечно! — поспешно отозвалась она.
Он подложил в костер еще дров.
Она улыбнулась.
— Мясо готово, — сказал он и снял вертел с двух вилок, на которых тот был приспособлен. Великан разложил мясо на медвежьей шкуре и вытащил нож.
— Покорми меня, — попросила девушка.
— Встань на колени и ползи к костру, — приказал он. Она с трудом встала на колени и медленно, дюйм за дюймом, стала подвигаться ближе.
— Покорми меня! — потребовала она раздраженным тоном.
— Почему это? — притворно удивился он.
— Я Гортанс, дочь Турона, знатного отунга!
— Так поздно ночью, — проговорил он, — да еще зимой, в мороз, отунги наверняка должны быть в своих хижинах и спать, зарывшись в меха.
— Не понимаю, — проговорила она.
— Неважно.
— Но я не поняла! — раздраженно повторила она.
— Поэтому от большого огня все равно мало толку, — с усмешкой объяснил он.
— Я только хотела согреться, — возмущенно сказал девушка.
— Вряд ли поблизости есть отунги, — продолжал он. — Ты согласна?
— Да, — неуверенно кивнула она.
— Если бы они были рядом, — заключил великан, — они бы уже давно пришли сюда.
Она разочарованно кивнула.
— Значит, мы здесь совершенно одни. Верно?
— Да! — сердито отозвалась она.
— А утром, — добавил он, — когда нас будет легче обнаружить и заметить дым даже издалека, когда отунги будут поблизости и шансы встретиться с ними увеличатся, мы уже уйдем отсюда.
Она в страхе подняла голову.
— Куда ты уведешь меня? — спросила она. — Что ты хочешь со мной сделать?
— Ты рабыня, — заявил он. — Я уведу тебя туда, куда захочу и сделаю с тобой все, что пожелаю.
— Отпусти меня! — крикнула она.
— Кому придет в голову отпустить рабыню, особенно недурно сложенную? — возразил великан.
Она раздраженно вскрикнула и начала тщетно рваться в своих веревках, но великан видел, чти она не так уж сильно рассержена, ибо она была женщиной и рабыней.
— Ты хочешь, чтобы тебя накормили? — спросил он.
— Да, — отозвалась рабыня.
— Разве ты не была лагерной рабыней? — спросил он.
Она молча кивнула.
— И ты была ею целых два года?
— Да.
— Тогда, — заключил он, — тебе пора привыкнуть угождать хозяевам, чтобы они покормили тебя.
— Я свободная женщина! — возмутилась она. — Я Гортанс, дочь Турона, знатного отунга!
— Рабыням имена дают их хозяева, — ответил он. — Какое имя дали тебе?
Она зло смотрела на него.
Великан отрезал кусок сочного и горячего мяса. Рабыня жадно взглянула на этот кусок, сглотнув слюну.
— Так какое имя тебе дали? — повторил он.
— Ята.
— Как тебя зовут?
— Ята! — громче повторила она.
— Не слышу, — резко отозвался великан.
— Ята, господин, — спохватилась рабыня.
— Есть одна причина, по которой я преследовал тебя, но ты, похоже, этого не понимаешь, — проговорил он.
— Какая?
— Ты — беглая рабыня, — объяснил он.
— Нет!
— Да, ты беглая рабыня, — подчеркнуто повторил он. — И теперь ты поймана.
Она задрожала, взглянув на великана.
— Может быть, меня послали поймать тебя и вернуть в лагерь, твоим хозяевам, — невозмутимо продолжал он.
— Не надо! — чуть не заплакала она. — Мне отрубят ноги! Меня убьют!
— Но я преследовал тебя не за тем, чтобы вернуть хозяевам, — перебил ее плач великан.
— Спасибо, господин!
— Потому что тебя отдали мне, — продолжал он, — и теперь я — твой хозяин.
— Нет! — вздрогнула она.
— Да, — повторил он. — Тебя отдали мне. Ты — моя рабыня.
— Нет! — заплакала она.
— А если и нет, я могу теперь быть твоим хозяином, как любой другой.
— Нет, нет! — рыдала девушка. Аромат мяса раздражал и мучил ее.
— Ята готова умолять? — спросил великан.
— А я все еще Ята?
— Это имя останется у тебя, пока я не решу изменить его.
— Это имя дали герулы! — воскликнула она.
— Да, и оно подходит той, что была рабыней герулов, — заключил он.
Он встал и посмотрел на нее сверху вниз.
— Ята готова просить?
Правой рукой он поднял над ее головой кусок мяса.
— Ята умоляет! — заплакала она.
— А теперь Ята должна доставить мне наслаждение, — потребовал он.
— Да, господин, — прошептала она.
А потом он накормил ее, поставив на колени со связанными за спиной руками, заставив ртом дотягиваться до кусков мяса, которые бросал перед ней на снег.
