Питер Нейл - Тень ветра
Как только с поверхности его тела исчезли остатки золота, он успокоился и замер в неподвижности в неглубокой ямке, образовавшейся от его движений.
Соланна вытащила из-за пояса кожаную флягу с водой, подошла к Ханнаору и, открыв ее, приложила к его судорожно сжатым губам. Несколько капель скатились на подбородок, затем губы раздвинулись, и жрец начал жадно глотать живительную влагу. Он медленно открыл глаза и огляделся вокруг, потом вытер рукой лицо, сметая с него налипший песок.
— Я должен быть мертв, — захрипел он и его руки зашарили вокруг.
Он нащупал песок и это заставило его поднять голову. Казалось, что он только сейчас начал понимать, что лежит не на алтаре.
— Где я? Почему не на алтаре? — его взгляд упал на разорванную серебряную сутану. — Я же принес ему жертву, которую он всегда требует за помощь… Так почему…
Бросив взгляд на себя и увидев, что он лежит раздетый, Ханнаор вскрикнул и сел, стараясь прикрыться руками.
Он испуганно оглядывался вокруг, а покрывающая его тело зеленая татуировка создавала впечатление, что он чем-то болен. Может быть, он и на самом деле был нездоров, особенно если учесть, что ему пришлось пережить. Конан, ухмыляясь во весь рот, расстегнул ремень, на котором его меч крепился на спине, и снял с себя рубашку.
Правда, выглядела она не лучшим образом, была порвана во многих местах, ее поначалу белый цвет сейчас полностью был скрыт под слоем грязи и крови, но жрец набросил ее на себя с видимой радостью. Она закрыла его почти до колен.
— Пора идти, — сказала Соланна, — мы здесь слишком задержались.
Она прошла мимо алтаря, на розоватой поверхности которого все еще валялась разорванная серебряная сутана, и направилась к противоположной стене, где было не так светло. Поэтому они заметили небольшой проход в стене только когда подошли совсем близко.
— Об этом никто не знает, — прошептал Ханнаор.
— Кое-кто знает, — Конан указал на полустертые следы, ведущие к проходу.
Следы были похожи на мелкие ямки и вели вдоль стены. Конан, схватив Соланну за плечо, заставил ее остановиться.
— Подожди, — проворчал он, — первым пойду я.
Он вытащил меч и положил обнаженный клинок на плечо, потом чуть наклонил в сторону голову, чтобы освободить из-под клинка прижатую им прядь длинных черных волос, и осторожно шагнул в проход.
Проход был узкий и прямой. Вначале это был естественный туннель, искусственно отделанный для прохода, и тот, кто его отделывал, сделал это очень тщательно.
Конану это показалось подозрительным. Он удвоил свое внимание и подготовился к любой неприятности. Эта осторожность, как и много раз до этого, оправдала себя.
Наверху что-то зашумело, и готовый ко всему киммериец быстро отскочил назад. Часть каменного потолка с грохотом упала на то место, где он только что стоял.
Он внимательно посмотрел под ноги, пытаясь найти на полу ту деталь, которая включала в движение весь механизм. Неподалеку от кончика сапога одна из восьмиугольных плиток, которыми был выложен проход, чуть выдавалась над поверхностью иола. Не слишком высоко, на несколько волосков. Указав своим спутникам на нее кончиком меча, он наступил на плитку. Огромный камень, только что упавший с потолка, почти беззвучно всплыл наверх и встал на свое место, слившись с остальными камнями.
Конан осторожно переступил подозрительную плитку и прошел под опасным местом. Оглянувшись и увидев, что его друзья тоже благополучно миновали эту ловушку, он двинулся дальше.
Проход вел в очередную пещеру. На этот раз видно было, что здесь никто ничего не отделывал. В пещере было влажно и в полутьме поблескивало множество сталактитов и сталагмитов. Некоторые из них были тоненькими, почти прозрачными, другие толщиной с Конана. Тонкие своей длиной не превышали длину руки взрослого человека, толстые доходили до потолка или пола. А иные образовывали колоннады, разделявшие пещеру на несколько отдельных помещений.
— Красота! — выдохнула за спиной киммерийца Соланна.
Сталактиты и сталагмиты были не только разноцветными, белыми, розовыми, синеватыми, фиолетовыми, ржаво-красными, зелеными, но и почти зеркальными, особенно тонкие, почти прозрачные, которые разбрасывали радужные блики и завесы по всей пещере. Некоторые были полосатыми, другие покрыты пятнами самой разной величины.
— Посмотри, а эти похожи на дворец! А вон тот как лошадь. Конан повернулся и строго посмотрел на Соланну. Этого было достаточно, чтобы девушка опомнилась. Она прикрыла глаза и осмотрелась.
— Был здесь и не раз. Рискну сказать даже, что он бывал здесь часто. Некоторые следы уже очень старые, другие совсем новые…
— Значит, нужно здесь поискать хорошенько… — решил Конан. — Где-то здесь может быть спрятана кифара.
Он успел сделать два шага вперед, когда под сводами пещеры разнесся крик Соланны:
— Конан, осторожно!
Огромный воин повернулся в ту сторону, куда указывала девушка. Из угла пещеры, наполовину прикрытого несколькими известняковыми колоннами, на него устремилась высокая фигура, за плечами которой развевался синий плащ, покрытый желтыми изогнутыми расширяющимися книзу полосами. Голову человека, выставившего перед собой меч, как будто он собирался насадить на него Конана, как на рогатину, закрывал низко надвинутый капюшон, так что видны были только сверкающие зеленые глаза и раскрытый в беззвучном крике рот.
Конан легко отразил выпад, но скорость, с которой мчался Сунт-Аграм, не позволила ему нанести ответный удар. Чародеи, с размаху проскочив мимо него, молниеносно развернулся и приготовился отбить удар Конана.
Отбросив в сторону плащ, Сунт-Аграм остался в плотно облегающем его высокую костлявую фигуру черном трико и высоких сапогах на мягкой подошве. Поверхность трико при каждом движении сверкала разноцветными искорками, что отвлекало внимание противника. Они обменялись с Конаном несколькими ударами, которые без всякого сомнения для обычных противников оказались бы последними. Здесь же оба не получили даже царапин.
Ханнаор и Соланна как вкопанные стояли у входа в пещеру и казалось, что они еще не решили, стоит ли им вмешиваться в битву, развернувшуюся в пещере.
Конан, прогнувшись, пропустил мимо выпад в живот. Использовав момент, он ударом сбоку пытался поразить открывшуюся шею Сунт-Аграма. Теперь свою ловкость пришлось демонстрировать чародею.
Он пригнулся, и клинок Конана, просвистев в воздухе над ним, высек из массивного сталагмита пучок искр. В каменной колонне появилась глубокая щель. Испустив бешеный крик, Сунт-Аграм бросился на киммерийца с удвоенной яростью.
