Джим Батчер - Фурия первого лорда
— Работникам, — произнес Маркус. — Вашим гражданским.
— Они создают еду. Дома. Орудия. Оружия. Корабли. Они — сердце и душа моего народа, и причина, по которой существуют такие воины, как мой хозяин. Они — те, кому такие воины, как мой хозяин, служат истинно, о которых он обязался заботиться и защищать.
— Циничный человек, — сказал Маркус, — упомянул бы о том, как много людей, служащих народу, выглядят управляющими им.
— И в этом контексте каним назвал бы цинизм ничем иным, как формой малодушия, — беззлобно ответил Ша, — решение думать и поступать самоотверженно основано на предположении, что другие будут делать то же самое. Когда ты видел Варга, занятого чем либо иным, кроме стремления защитить свой народ?
Маркус кивнул:
— Ты прав.
— Воины живут по кодексу. Именно так они судят свою жизнь. Когда один из них отступает от кодекса, долг остальных — призвать его к ответу. И, если необходимо, убить, но не позволить выйти за рамки дозволенного. Варг чтит кодекс.
— Что за отношения связывают шаманов и народ? — спросил Маркус.
Ша снова обнажил клыки.
— По большей части, трусость. Они тоже должны лишь служить народу.
Их навыки подразумевают защиту народа от болезней и ран.
Защита наших детей — вот то, для чего они рождены. Для проведения совещаний и оказания нам поддержки во времена лишений. Быть независимыми посредниками в спорах и открывать правду, если она не ясна.
— Я видел их только тогда, когда они применяли свои умения на войне.
Ша издал низкий рык.
— Способности заклинателей крови зависят от крови. Они подпитываются ей. Это вам уже известно.
— Да, — сказал Маркус.
— Было время, когда они считали чем-то ужасающим использовать для своих обрядов любую кровь, кроме своей собственной — как неприятно для любого воина лишь слышать своих товарищей в битве, не имея возможности и сил, чтобы сражаться самому.
Маркус нахмурился.
— Это довольно резко сужало круг возможностей применения ритуала, как я понимаю?
— Только во время острейшей необходимости, — прогрохотал Ша. — Или когда шаман был готов умереть, если считал, что его работа важнее и её надо закончить. Таким образом, сила шаманов высоко ценилась. Их действия и жертвы глубоко почитались даже их врагами. Масштабы приверженности и уважения к заклинателям крови были неоспоримыми.
Ша на мгновение замолчал. Затем он заговорил более бесстрастным, деловым тоном:
— Несколько поколений назад заклинатели крови открыли, что они могут невероятно поднять свои силы, используя кровь других — чем больше людей, тем больше сила крови. Вначале они просили добровольцев — способ для творцов пожертвовать собой с честью для дела шаманов. Но некоторые из них начали делать так на войне, забирая кровь врагов и обращая полученную силу к услугам их собственной военной мощи. Таким образом, канимы перешагнули через необходимость воинов. В течение многих лет заклинатели крови пытались получить контроль над воинами — использовать их для устрашения и запугивания всех, кого только возможно, а также как собирателей крови на поле боя. Что-то им удалось. В чем-то они были менее успешны. В чем-то они так и не смогли обрести власть.
— Так почему воины просто не восстали против них?
Ша выглядел потрясённым этим предположением.
— Потому что они тоже слуги народа, как и мы, демон.
— Видимо, нет, — сказал Маркус.
Ша махнул рукой.
— Кодекс запрещает это, если не было грубых нарушений. Многие заклинатели крови не следовали новому пути. Они остались верны своему долгу и своим пределам возможностей. Последователи старой школы продолжали служить народу и прекрасно справлялись. Они работали над убеждением своих братьев в этой точке зрения.
— Полагаю, получилось не слишком хорошо, — сухо сказал Маркус.
— У заклинателей крови, остающихся верными своему призванию, осталось мало времени, чтобы тратить его на политику, особенно в эти дни, — ответил Ша. Он чуть подался вперёд. — У тех, кто пренебрежительно относится к старой школе, всегда есть время плести интриги, устраивать заговоры и говорить работникам полуправду, чтобы получить их поддержку.
Маркус прищурился.
— Я так понимаю, что один из этих последователей новой школы стоит за нападением на Октавиана.
— Вполне вероятно, — ответил Ша. — Кто-то заставил двоих работников совершить покушение.
Его губы приподнялись над клыками в оскале, который, на взгляд Маркуса, означал отвращение и ярость.
— Это непростительное преступление.
Маркус скинул свои доспехи, сложил четыре части панциря одна одна на другую и засунул под койку.
— А Варг не может вмешаться?
— Нет, пока чтит кодекс, — ответил Ша. — Среди заклинателей крови есть ещё сторонники старой школы, достойные уважения. Но их мало, и у них недостаточно полномочий, чтобы призвать к ответу членов своей касты — при условии, что лицо, о котором идёт речь, признает вину, вместо того чтобы всё отрицать.
— Что будет, если это некое лицо погибнет? — спросил Маркус.
— Если его убийцы будут известны, это может вызвать возмущение среди работников, которые не видели своими глазами, как он предал их. Затем один из его лизоблюдов, скорее всего, займёт его место.
Маркус хмыкнул.
— Преемственная коррупция является худшим видом проблем любого правительства. И здесь то же самое. — Мгновение он обдумывал это. — Что Варгу нужно от Октавиана?
— Моему господину от его врага не нужно ничего, — сухо сказал Ша.
Маркус улыбнулся.
— Прошу простить мне мою неуклюжую формулировку. Какая реакция от кого-то как Октавиан считалась бы для кого-то как Варг идеальной в этой ситуации?
Ша склонил голову в знак признательности.
— В данной ситуации — проигнорировать. Вести себя, как если бы угроза не вызывала особой озабоченности. Еще один павший от руки демона каним, неважно, насколько виновен или прав, только подбросил бы дров в костер заклинателей крови.
— Хм, — задумался Маркус. — Ничего не предпринимая, он помогает подорвать влияние этих болтунов, пока Варг ищет внутреннее решение.
Ша снова склонил голову и поднялся с койки. Огромный каним двигался совершенно бесшумно.
— Хорошо говорить с тем, кто проницателен и компетентен.
Маркус почувствовал, что улыбается от комплимента без всякой видимой причины, и решил любезно ответить:
— Хорошо иметь честного врага.
Уши Ша снова весело дернулись. Затем Охотник покрыл голову капюшоном своего темно-серого плаща и выскользнул из палатки. Маркус не чувствовал никакой необходимости убедиться, что тот безопасно покинул лагерь Первого Алеранского.
