Джим Батчер - Фурия первого лорда
Но ее руки неспешно поднялись к шее, к застежке ее платья. Тави издал низкий рык и почувствовал, как его рука собственнически расположилась на ее талии.
Стук приближающихся копыт быстро долетел до отдельно стоящего шатра. Стражники, расположенные, по настоянию Магнуса, в сорока ярдах ниже по холму, на случай приближения вордовских лазутчиков, обменивались паролями с посланником, чей голос звучал высоко и возбужденно.
Тави застонал и на мгновенье упёрся лбом в платье Китаи…
— Ну, разумеется, что-то стряслось именно сейчас.
Китаи шаловливо, негромко рассмеялась и произнесла:
— Если хочешь, мы можем просто продолжить.
— Кровавые вороны, нет, — сказал Тави, снова краснея. Он встал, подняв её с своих колен и мягко поставив на ноги.
— Я нормально выгляжу?
Она наклонилась вперёд и лизнула Тави в уголок рта, игриво поглядывая, затем вытерла его салфеткой. Она слегка распрямила складки платья и сказала:
— Ты выглядишь самым надлежащим образом, мой лорд Октавиан.
Он буркнул себе под нос что-то про напоминание не убивать посланника и подошёл к одной из драпировок, что скрывали интерьер шатра. Смотритель легиона торопливо приближался по склону рядом с посланцем в броне антилланского ополченца. Антилланец зашагал вверх по склону, отмеряя шаги в точности как опытный легионер, и, остановившись напротив Тави, отдал честь:
— Ваше Высочество.
Тави вернул приветствие. Посланник был старшим центурионом сил обороны города, вернувшимся на службу из отставки для этой цели, лет сорока или пятидесяти.
— Центурион… Рамус, не так ли?
Мужчина улыбнулся и кивнул.
— Так точно, сэр.
— Докладывайте.
— Лорд Сенешаль Ванориус свидетельствует свое почтение, сэр, и послание от Ривы.
Тави поднял брови.
— Водное послание?
— Да, сэ… — глаза центуриона прыгнули за Тави на Китаи, и он внезапно поперхнулся на полуслове. Резко откашлявшись, он склонил голову вновь и отсалютовал снова.
— О. Прошу простить моё вторжение, леди Посол.
Тави оглянулся, просто чтобы удостовериться, что платье все еще было надето на девушку. Да, было. Но с Китаи никогда нельзя было знать этого наверняка. Но он не мог винить Рамуса за запинку. Она выглядела ошеломляюще.
— Послание из Ривы, центурион? — продолжил Тави.
— Да, сэр, — сказал мужчина. — Лорд Аквитейн сообщает, что на город напали.
Тави моргнул и проподнял бровь, не позволяя себе высказать никаких больших признаков удивления.
— Серьёзно?
— Как? — резко потребовала ответа Китаи.
— Послание было недлинным, сэр, — ответил центурион. — Милорд Ванориус просил передать вам, что какое-то вмешательство почти сразу прервало связь. Что Аквитейн успел только появиться, передав своё изображение и голос, сумев каким-то образом прорваться, несмотря на блокировку передачи водных сообщений, которую ворду удавалось поддерживать до… до недавнего времени, Ваше Высочество.
— Ясно, — сказал Тави. Он вдохнул, кивнул сам себе и затем резко взглянул через плечо на Китаи.
Она кивнула, уже облачившись в тёмный дорожный плащ.
— Я поговорю с ней незамедлительно.
— Благодарю, — произнес Тави.
Как только Китаи ушла, он обратился к Рамусу:
— Центурион, пожалуйста, передайте Лорду Сенешалю мое почтение и сообщите, что наши планы на отправление сдвинулись на тридцать шесть часов. Мы выдвигаемся сегодня ночью. Город должен быть подготовлен к принятию войск и беженцев несколько раньше, чем мы рассчитывали.
— Да, сэр, — твердо ответил Рамус, но его глаза не покидало сомнение.
Тави глянул на него. Рамус был всего лишь человеком, но из тех, к кому прислушиваются остальные. Антилланцы и канимы окажутся наедине друг с другом в очень опасной близости. Эта была одна из возможностей зародить зерна доверия, которые он сеял, как только предоставлялась такая возможность в последнее время.
— Центурион, — сказал Тави, — я был бы благодарен, если бы вы высказали свое мнение.
— Они канимы, сэр, — насупился легионер. — Они животные. Я боролся против их рейдеров в своё время в Легионе. Я видел, что они делали с нами.
Тави раздумывал мгновение, прежде чем ответить, и, наконец, сказал:
— Я могу сказать, что Легион может использовать животных, особенно в такой войне, как эта. Но правда заключается в том, что они тоже являются народом. Они наши враги и не претендуют на нечто большее. — Он улыбнулся, обнажив зубы. — Но сейчас у нас имеется куда большая проблема. Я сражался с канимами лично, как против них, так и рядом с ними, центурион, и у меня есть шрамы, чтобы доказать это. Я провёл больше времени в полях, сражаясь с ними, чем любой другой командир в истории. Они порочны, дики и беспощадны. И они держат своё слово.
Тави положил руку на плечо легионера.
— Следуй приказам, солдат. Они будут следовать своим. И если мы будем умны и удачливы, возможно, мы будем резать друг другу глотки уже в следующем году.
Рамус нахмурился. Он начал было поворачиваться и заколебался.
— Вы… Ты действительно так считаешь, сынок? Ээ, сэр?
— Другого пути нет. Они в том же самом углу, что и мы. И некоторым из них я куда скорее доверю свою спину, чем множеству алеранцев, которых я знаю.
Рамус хохотнул:
— Это правда, вороны бы ее побрали, — он расправил плечи и ударил кулаком себя в грудь. — Я передам ваши слова лорду Ванориусу, сэр.
— Хорошо, — сказал Тави. Он снял клинок с бедра центуриона, развернулся и насадил на него то, что осталось от его жаркого. Затем он вернул клинок назад мужчине.
— На обратный путь. Нет смысла дать ему пропасть просто так. Удачи, центурион.
Рамус принял кинжал назад с небольшой, быстрой улыбкой.
— Спасибо, Ваше Высо…
Внезапно с севера пришёл порыв ледяного ветра, стена холодного воздуха, чья температура была градусов на тридцать ниже и без того прохладной северной ночи. Мгновенно ночь притихла и уже следующий порыв ветра чуть не опрокинул шатёр.
— Кровавые вороны! — вскричал Рамус, подняв руку, чтобы защитить лицо. Взбитое ветром море, казалось, стонет от протеста, обращая свою поверхность в мелкие брызги. — Что это?
Тави поднял свою руку и повернулся к северу, вглядываясь в небо. Облака превратились в серую тьму, разлившуюся с севера на юг.
— Ну, что ж, — произнес он, обнажая зубы в ухмылке, — самое время.
Он сунул два пальца в рот и пронзительно свистнул, перекрыв рёв внезапно поднявшегося холодного ветра — трюк, которому научил его дядя Бернард, когда он еще пас овец. Он подал быстрый сигнал стражникам, которые с готовностью собрались около него.
