Максим Субботин - Сердце зимы
– Я помолюсь Равновесию, чтобы ты оказался прав, – не разделяя оптимизма друга, ответила Миара, зевнула и приостановилась, позволяя Арэну открыть ей дверь в «Медвежью лапу».
Хани
Хани открыла глаза, растревоженная ржанием лошади. Обычно кобыла была спокойна и подавала голос только на хозяйский свист. Северянка села и рассеянно пошарила рукой в поисках лука.
Раш сидел на самом краю обрыва, и Хани сперва показалось, что он вот-вот сиганет вниз. Но прошло немного времени, а чужестранец так и продолжал сидеть, недвижимый, как коршун, высматривающий добычу.
Девушка поднялась на ноги, повела плечами, потягиваясь. Подошла к кобылке, погладила ее. Животное перестало ржать, но продолжало прясть высокими мохнатыми ушами. Между ними шерсть сворачивалась двумя вихрами непроросших рогов – знак примеси крови артумских рогатых хобов; многие северяне считали, что на таких лошадях ездили еще Первые люди. Кобылица Хани была мельче, но грива ее спускалась чуть не до самой земли, а ноги покрывал густой курчавый мех. Год назад Хани получила ее в подарок от отца. И, так уж случилось, лошадь осталась ее единственной ценностью.
– Что там? – наконец решилась спросить северянка.
– Дым от костра. – Раш показал на высокую гряду холмов впереди. – В воздухе пахнет жареным мясом, мой желудок проснулся раньше меня.
Хани насторожилась. Сначала она не увидела ничего, кроме поросших кедрами белых возвышенностей, но потом взгляд наткнулся на тонкую струйку дыма. Он тянулся откуда-то из-за густых зарослей вечнозеленого кустарники.
– Я не слышу запаха, – принюхавшись, сказала Хани.
– Наверное, потому что ты его проспала. Кто бы там ни был, он ушел до рассвета, не потрудившись как следует засыпать костер снегом.
– Это прогневит духов, – озадачилась она.
– Никто из северян не совершил бы такой необдуманный поступок, так ведь? – Раш выпрямился, поглядывая на Хани с немым вопросом.
Хани сразу поняла, куда он клонит.
– Не все северяне знают эту дорогу, откуда бы ее знать чужестранцам?
На это он ничего не ответил.
Спуск с холма занял меньше времени, чем подъем. Кобыла, привыкшая к узкой тропе, шла ровно, выбивая тяжелыми копытами куски земли из-под снега. Спустившись в долину, сделали привал. Раш долго изучал высокую гряду. Покатый склон не предвещал затруднений с подъемом.
– Я не увидел тропы, – сказал чужестранец, жуя ломоть хлеба вприкуску с копченым окороком.
– Никто не увидит, если не знает, куда смотреть. – Хани снова вспомнила дым от костра и подняла голову, пряча за ладонью глаза от слепящего солнца.
Перекусив, они снова выступили в дорогу. Вскоре обозначились первые признаки тропы. Она вилась между кустами и валунами, как угорь, где-то стремительно убегая вверх, где-то спускаясь вниз, минуя крутой подъем. Там, где дорожка становилась совсем узкой, всадники спешивались и коротали путь гуськом. Несколько раз особенно сильные порывы ветра становились причиной настоящих кратковременных буранов, когда мир вокруг превращался в сплошную белую круговерть. В такие моменты ничего не стоило оступиться и навсегда сгинуть в ледяном безумии, но пока боги Севера благосклонно вели путников.
Спустя некоторое время Раш начал осматриваться, выискивая место, где был разбит лагерь.
– Где-то здесь должен быть их или его привал, – сказал он, когда им с Хани снова пришлось спешиться. – Осматривайся, может, что увидишь.
Когда впереди показалась густая хвойная заросль, оба, не сговариваясь, указали на нее. Хани пошла первая, делая вид, что не слышит недовольного ворчания Раша.
– Здесь пещера, – сказала она, раздвинув ветки.
В земле действительно был мшистый проход, больше напоминающий лаз. Неширокий – как раз, чтобы в него пролез взрослый мужчина. Вниз вели ступени, которые терялись где-то в непроглядной темноте. Никаких следов возле лаза не было.
Раш отодвинул Хани в сторону, замер у самого края, прислушался.
– Ничего не слышно.
– Думаешь, они еще там? – Хани, сама того не желая, заговорила шепотом.
– Нет, – неуверенно ответил он, снова прислушался и снова повторил, в этот раз решительно: – Нет, ушли. Переждали ночь и ушли. Ты ведь ничего не знала о пещере?
Хани отрицательно качнула головой. Ей стало стыдно. Два дня пути она хвалилась чужестранцу, что никто лучше нее не знает здешних троп, камней и шепота ветра. Теперь же насмешливый взгляд Раша заставлял ее жалеть о хвастовстве. И поделом, впредь будет наука, что не стоит распускать язык.
– Интересное дело… – Слова спутника тянулись, как патока за ложкой. Его пальцы поигрывали кольцом в губе, темные глаза хищно поблескивали. – Чужестранцы – и вдруг знают твои земли лучше тебя.
Хани могла бы сказать, что всего раз была в здешних холмах, минувшей весной, когда они с Роком ездили на запад и обнаружили, что тракт разбит упавшей с небес Огненной звездой. Они думали, что обязательно найдут в холмах сокровища, обшарили каждый куст, заглянули чуть не под все камни, но так ничего и не нашли.
Но о том путешествии она благоразумно промолчала. Очень может быть, они действительно не заметили схрона. Были так увлечены поисками осколков, что не заметили того, что скрывалось под самым носом.
– Думаю, это охотничье укрытие, – сказала Хани. – Иногда охотники делают такие, чтобы иметь возможность спрятаться во время бури. Обычно отыскать их можно по специальным знакам, но мне они неизвестны.
– И как много таких укрытий?
Северянка пожала плечами, а потом вместо ответа сказала:
– Нужно спуститься, посмотреть, что там.
– У нас мало времени, – напомнил Раш. – Дыма нет, не из-за чего устраивать переполох.
– Я собираюсь спуститься и проверить, что внутри, а ты можешь идти дальше. Я догоню.
Раш посмотрел на нее, как на безумную, закатил глаза. Конечно, она знала, что без нее он и с места не двинется, и не скрывала этого. Не все же ему ходить с довольной физиономией.
– Будь по-твоему, – согласился он и, прежде, чем Хани угадала его движение, сцапал ее за руку. Раш рванул девушку на себя, развернул так, что их взгляды встретились. В черных глазах «рожденного в пене» плескалось что-то первобытно-злое, сумасшедшее. – Но если с моими друзьями что-то случится… – процедил он.
Хани потянула руку, чтоб высвободиться. После нескольких неудачных попыток он сам ее отпустил. Чужестранец отошел в сторону, уступая Хани право спуститься первой.
Она замешкалась лишь для того, чтоб зажечь факел. Меряя грубые каменные ступени шагами и стараясь ничего не упустить из виду, начала спуск. За спиной слышалось негромкое дыхание Раша, теплый воздух изо рта чужестранца щекотал затылок. Хани многое отдала бы, чтоб странного спутника здесь и в помине не было. Его общество как никогда прежде тяготило и пугало.
