Максим Субботин - Сердце зимы
– Здесь тоже, – настаивал Арэн. – В горах нас не смогут окружить. Замок моего отца стоит в ущелье – я знаю, как оборонять горы.
Старуха отмалчивалась, и за нее сказал староста. Он встал, сделав широкий круг по комнате, потом развел руки, будто собирался обнять весь мир.
– Чужестранец, это – наша земля. Многие годы наши прадеды жили на ней, с самого основания. Чтили духов предков, чтили богов и прославляли имена павших воинов. Мы живем с того, что дает нам море, земля наша не так плодородна, чтобы прокормить всех детей севера. Куда нам идти? Что с нами станет, если уйдем от земли и воды, от того, что нас кормит?
Он смотрел на дасирийца так, будто ждал ответа. Но у Арэна его не было. Он знал только, что еще одного нападения деревня не выдержит. В прошлый раз твари отступили только потому, что дух, призванный Хани, расправился с троллем. А тролль пришел за детьми. Шарашам нужны дети. Зачем? Он не знал. Да и кто сможет ответить? А значит, твари будут нападать снова и снова, пока не получат желаемое. Ох, прав был Раш, когда говорил, будто кто-то их направляет. Можно сражаться против бестолкового неорганизованного стада и даже рассчитывать на победу. Вкупе с хорошей стратегией и пятьдесят человек могут превратиться в значительную силу, но если противник так же умен и настойчив – им ни за что не выстоять. Разве что сам Хаос залезет в человечью шкуру и встанет на их сторону.
Арэн высказал сомнения вслух. Спокойно и обстоятельно, чтобы понял даже недалекий Варай.
– Мы никогда не убегали, – стоял на своем староста. Раззадоренный решимостью Арэна и тем, что Мудрая не поддерживала его самого, он вошел в раж. – Если так будет угодно Скальду, мы сразимся – и погибнем. Но не прослывем на весь Север трусами.
– Очень неразумные слова говоришь, господин, – вмешался в разговор Банрут, грея ладонями чашу с подслащенным молоком. – В отступлении нет ничего позорного. Позорно отдаться глупой смерти. У моего народа есть легенда о великом воине Тархи, славном, как вольный южный ветер. Как-то он возвращался домой, но путь ему перегородил великан, такой огромный, что голова его закрывала солнце. Тархи знал, что ему не одолеть великана. Знал он и то, что на пути, по которому он пришел, лежит огромная непроходимая пустыня, со смертельно опасными зыбучими песками. И лишь немногие знали, как пройти так, чтобы в них не попасться. И Тархи отступил, а великан пустился в погоню. Несколько дней и ночей бродил великан по пустыне. Он ослаб. И когда его ноги увязли в песках, Тархи вышел к нему и отсек голову, не боясь больше могучего противника. – Банрут окунул губы в молоко, глотнул и мягко улыбнулся. – Скажи мне, господин, трус ли Тархи?
К удивлению Арэна, староста не торопился с ответом. На его лбу пролегли борозды белесых морщин. Когда он заговорил вновь, слова северянина звучали куда разумнее.
– В Хеттских горах полно огненных пещер, земля там лопается от раскаленного пара. В глубинах водятся дагфари, а летучие мыши высасывают кровь из всякого, кто потревожит их покой.
– Далеко до этих гор?
– На восток пара часов лошадьми, три – санями, – Мудрая то и дело ловила ладонью воздух у рта в поисках трубки. Не находя ее, разочарованно шлепала губами. – Мы верим, что наш основатель Ярик пришел с берега океана, через проход в Хеттских горах. Но ход за ним завалило камнями, и больше никто никогда оттуда не возвращался. Все смельчаки сгинули без вести.
– Это лучше, чем ждать смерти, – пожал плечами Арэн. Рассказы о дагфари его не пугали. Он с детства привык к страшным сказкам няньки-рабыни, в которых огненные твари убивали невинных младенцев и совращали человеческих женщин – именно так, если верить словам старой рхельки, появлялись все дагфари Эзершата. За свой недолгий век Арэн видел многое, но ни разу не встречал ни огненных созданий, ни рогатых порождений человека и огня. – Решайте, пока есть время.
Теперь тишина в доме старосты поселилась надолго. Ее нарушали лишь треск пожирающего поленья огня, тихие шаги молодой жены Варая да еще негромкие окрики дозорных с улицы.
– На рассвете выступаем, – наконец, сказа Мудрая.
– Я бы не стал ждать… – начал было дасириец, но она перебила его.
– Может, больше этим людям не дано вдосталь поесть и поспать. Никто не отнимет у них последний сон в теплых постелях. Погода завтра будет ласковой, к полудню доберемся до горной стопы.
На том и решили. Арэн в сопровождении Миары и иджальца покинул дом старосты сразу после ухода Мудрой. Дасириец поблагодарил врачевателя за вмешательство, а тот добродушно улыбнулся, дрожа на холоде, словно осиновый лист.
– Мы ехали к Белому сьеру Северных земель, чтобы попросить помощи для себя, – ворчала Миара, – а вместо этого застряли в дремучей глуши. Остается только молиться, чтобы за время, пока ты будешь спасать сотню безмозглых варваров, в могучей Дасирии не случилось ничего такого, что обезглавит твою семью.
Арэн знал, что она говорит из желания досадить. Пройдет немного времени, таремка простит его и, может быть, даже извинится. Но никогда не забудет и при случае будет напоминать, как его сердобольность чуть не стоила ей жизни. Если, конечно, они останутся живы.
– Я знаю, что ты беспокоишься за… за всё, – примирительным тоном ответил дасириец. – Уверяю тебя, Миара, нужно намного больше времени, чем пара недель в заснеженных равнинах, чтобы уговорить старого Шаама пойти против совести и интересов Империи. Вечному граду и его интересам ничего не грозит.
Таремка зашипела, как горная кошка, у которой спугнули долго подстерегаемую добычу.
– Никому, даже всем военачальникам Дасирийской империи, не справиться с высокими стенами Тарема. И уж тем паче таремцам хватит золота, чтоб купить хоть бы и целую армию Народа драконов или выкупить Бессмертные легионы из мертвых чертогов, если будет необходимо! Или мне напомнить тебе о мирных договорах, которые предки ваших императоров принесли к воротам Тарема?
Арэн рассмеялся, нежданно даже для себя самого. Миара была истинной дочерью Тарема – гордая и своенравная. И как все его жители, бесконечно уверенная, что скорее небо грохнется на землю, чем падет Тарем.
– Послушай, Миара, и ты, Банрут. Вы сами видите, как нас встречает северный народ. Кельхи, похоже, не особо терпеливы и добродушны. Мой отец мудр, но он явно недооценил нравов этих бородачей. – Арэн понизил голос до шепота. – Вряд ли сьер не станет читать письма и слушать меня, если я заручусь поддержкой местных. Это нашествие – шанс показать, что дасирийцы знают, что такое храбрость, и не убегают со всех ног, если есть хоть один шанс победить. Он должен верить, что наш союз будет выгоден не только Шаамам, но и Северным землям. Если Раш привезет Хани и она действительно поговорит с бабами в той их огромной башне – это тоже будет мне на руку. – И тверже добавил: – На руку Империи и Тарему.
