Вадим Панов - Кардонийская рулетка
— Следующая комната справа — туалетная, за ней гостиная и столовая…
— Не так быстро, — попросил Бабарский. — Я не молод, мне трудно запоминать с той же скоростью, с какой ты говоришь.
— Я буду жить в комнате, что примыкает к спальне мессера слева.
— Вы будете здесь жить? — окончательно растерялся Акуторо.
— А как же иначе? — Теодор, покачал головой, ярко демонстрируя охватившее его удивление, и безапелляционно продолжил: — После того как мессер ляжет спать, ваши люди должны соблюдать полнейшую тишину.
— До подъема?
— До момента пробуждения мессера, — уточнил Валентин. — Я поставлю вас в известность, когда это случится.
Грузчики втащили на этаж первый ящик, директор закусил губу, Теодор выразительно посмотрел на Бабарского, тот улыбнулся, ласково прихватил пребывающего в прострации Акуторо за пуговицу форменного мундира и зажурчал:
— А почему бы, синьор директор, нам не обсудить небольшую премию…
* * *— Теперь вы понимаете, кому пытаетесь помочь? — Махим не играл, во всяком случае — не переигрывал. Он смотрел на Лилиан так, как должен был: открытый взгляд честного человека, и в этом взгляде отчетливо читаются грусть и недоумение. — Дагомаро не способен контролировать себя, не хочет и не умеет сдерживаться. За что он отправил в тюрьму дер Даген Тура? Я вам отвечу: ни за что! — Приотский консул сжал кулак, добавив к грусти и недоумению точно выверенную дозу ярости. — Дагомаро повел себя безответственно! Его выходка способна рассорить Кардонию с Лингой!
— Пожалуй, — протянула Лилиан.
— Пожалуй?! Скандала не избежать, адира! Всему Герметикону известно, как лингийцы носятся со своей честью!
Они не скрывали факта встречи, но и не афишировали ее, рабочий ужин, ничего особенного. Махим приехал в сопровождении секретаря — Борнаса, Лилиан встретила гостей, держа под руку Фредерика, за столом обсуждали все, кроме переговоров, а вот после десерта компания распалась. Фредерик и Борнас устроились на террасе, продолжая беседовать ни о чем, Лилиан же отвела консула в любимую беседку у моря. Ни фруктов, ни коньяка, просьба не курить — вечер немного скрашивала бутылка красного вина, однако Махим не чувствовал себя обиженным. И сомневался, что выпьет хотя бы половину бокала.
— О реакции лингийцев можно пока не думать, — тонко улыбнулась молодая адира. — Гораздо больше меня беспокоит то, что переговоры вновь зашли в тупик.
— А чья в том вина? — с жаром поинтересовался Махим. — Дагомаро! Упертого, как стерч, Дагомаро!
— Вы тоже не сделали ни одного шага навстречу.
— Я отстаиваю интересы народа, который выбрал меня сенатором, а после — консулом! Я считаю, что Кардония имеет право на великое будущее!
— Красиво сказано, — одобрила адигена.
— Спасибо.
— Но я не ваш избиратель, консул, меня интересуют не слова, а дела. Дела же таковы: Кардония скатывается к войне.
— Дагомаро…
— Дагомаро и Махим, — предельно жестко резанула Лилиан. — Когда мясорубка закончится, вы оба окажетесь виноватыми.
— Виноватым окажется проигравший, — усмехнулся приотец. — А я…
— Станете правителем обнищавшей планеты.
Махим осекся.
— Вы ведь это собирались сказать, не так ли? — невинно уточнила Лилиан.
«Стерва!»
Одной-единственной фразой умная адигена ухитрилась вывести его из равновесия.
— Повторяю: я служу народу! — хрипло произнес консул.
— Народу нужна война, к которой вы толкаете Кардонию? Покажите этот народ, мне любопытно.
— Любому народу нужна победа.
— Нищему, обескровленному, ожесточившемуся? После войны вы продержитесь у власти не больше года, Арбор. Если у вас будет поддержка народа, вас уберут галаниты, им герои-победители без надобности. Если же вы не справитесь с разрухой и послевоенными тяготами, вас уберет народ. Ваше здоровье, консул.
Адигена подняла бокал.
— Ваше здоровье, — машинально ответил Махим.
— Вы ведь знаете, что я права.
— Вам хочется, чтобы я так думал.
— Вы слишком тесно сплетены с Кардонией, консул: разрушите планету — погубите себя. — Губы гладят хрусталь бокала, в глазах легчайшая, едва-едва читаемая улыбка, Махим завороженно смотрит в них, смотрит на губы… «Она права? Возможно…» — Я не понимаю вашей игры, консул.
— Я считал вас умнее. — Махим попытался абстрагироваться от чувств, которые пробуждала в нем очаровательная адигена, попытался нагрубить, но с Лилиан уловка не сработала.
— На что вы рассчитывали, принимая условия галанитов? Неужели не понимали, что они вас обманут? Неужели не понимали, что в какой-то момент станете для них опасны? Вы сильный человек, Махим, но сила ваша нужна сейчас, когда необходимо раздавить Ушер, а потом к власти придут серенькие ничтожества, маленькие и тусклые лакеи, полностью зависимые от милости Компании.
— Сказки.
— А как галаниты реагировали на ваше беспокойство относительно будущего Кардонии? Их вообще интересует ваше мнение хоть по какому-нибудь вопросу?
Махим знал, что его постараются купить, готовился презрительно пресечь поползновения, но… но яростная атака стала для него полнейшей неожиданностью. При этом никакого цинизма — Лилиан действительно болела за Кардонию, и это подкупало. И сбивало с толку: почему адигена так переживает? Горячие нападки заставили Махима вспомнить все сомнения последних месяцев, мысли и чувства, которые он гнал прочь, прикрываясь заученным:
— Я служу народу Приоты.
— Какое будущее вы ему уготовили? — осведомилась адира дер Саандер, слегка ослабляя напор. — Давайте рассмотрим ваш вариант: случилась война с Ушером, вы победили. Что дальше? Приота в долгах, ведь галаниты вооружают вас не за наличные, если я правильно понимаю происходящее, вы взяли кредиты. Кредиты нужно отдавать, да еще с процентами. Расплатитесь ушерской промышленностью?
— Именно, — усмехнулся Махим. — Согласитесь: беспроигрышный вариант.
— Беспроигрышный? — подняла брови Лилиан. — Какая Приоте выгода от того, что Компания заполучит Ушер? Вы обретете номинальную власть над планетой, а в качестве бонуса — тысячи инвалидов, тысячи, в лучшем случае, погибших и тотальное доминирование галанитов во всех сферах экономики.
— Мы будем независимы.
— Вы уже независимы.
— Ушер диктует нам условия.
— Но Ушер сидит с Приотой в одной лодке, которая называется «Кардония», — уколола собеседника Лилиан. И прежде чем Махим успел возразить, проникновенно продолжила: — Я знаю вашу историю, консул, вы оказались наверху благодаря галанитам, но сердце подсказывает мне, что вы — хороший человек. Вы согласны со всеми моими аргументами, но отказываетесь их принять, потому то находитесь под давлением. Вы запутались.
