Александр Золотько - Бомбы и бумеранги (сборник)
Два часа почти непрерывного монолога – а потом он просто выключился.
Когда очнулся, был в купе один. Соседа не было.
Не было и черноглазой незнакомки.
…В сельском имении друга Герена настиг первый приступ.
Он не успел ничего понять, ничего предпринять: судорога накатила внезапно, и он потерял сознание. Очнувшись, обнаружил, что лежит на земле. Все тело ломило, словно он только что упал с высоты.
Мадам Герен он рассказывать не стал. Она ничего не заподозрила.
В следующий раз Герен почувствовал приближение приступа заранее, тут же отпросился на службе и умчался за город, в лес. Супруге сказал: срочно потребовался другу.
Еще через месяц Герен отправил жену к родителям, а сам остался в городском доме. На службе сказался больным. Да он и впрямь был разбит – часы, проведенные в закрытом помещении, показались ему кошмаром, и он поклялся, что больше никогда так не сделает. Уж лучше бежать куда угодно. Лишь бы на свободе.
Наконец, однажды Герен уехал в Нормандию. Ждал, как и раньше, боли и наступления усталости, но… После суток, проведенных в объятиях дикой природы, пьяный от морского воздуха и безудержного бега, помолодевший лет на десять, он понял, что раньше и не жил вовсе. И когда пришло время возвращаться домой, он вдруг почувствовал, что не хочет.
Но все-таки вернулся.
Так прошло пять лет. Пять лет напряженного ожидания приступов – и предвкушения пьянящего восторга тех редких дней, когда он безоглядно отдавался своей другой природе. Убегал к морю или в горы. Становился собой…
– Вот с тех пор так и живу, – признался Герен, вздохнув.
– Занимательно, – в тон ему отозвался Александр. – Значит, и вас она настигла?
– Она?
– Черная Звезда.
– Черная Звезда? – переспросил инспектор. – Не смешите меня! Это же сказка. Байка. История из грошовых ужасов. Мис-ти-ка, – по слогам произнес он.
– Кто бы говорил, – насмешливо протянул шеф Спецотдела императорской уголовной жандармерии, откидываясь на спинку массивного кресла. – Наше время – и так, мать твою, одна сплошная мистика. Тебе ли этого не знать!
Инспектор отвел взгляд. Он вернулся только вчера, и ему было худо.
– Посмотри лучше на это досье.
Шеф толкнул к нему два исписанных листа и фотографию, увидев которую инспектор вздрогнул.
Узкие глаза, черные волосы, черное, наглухо застегнутое платье. Грустная улыбка. Знакомая улыбка…
– Это она?
– Да, это и есть Черная Звезда, – припечатал шеф. – В колониях творится черт знает что. Она превращает любого, кого ей вздумается, в другого. Или другого – в человека.
Несказанное повисло в воздухе.
Когда случился Всплеск, французские ученые не смогли объяснить, что произошло в Индокитае. Но не сдавались, обещали обязательно понять природу других, найти в непонятных, кажущихся мистическими процессах естественные закономерности, на которых держится бытие. Им только нужно было время.
Время и объекты для исследований. А тут такая удача: инспектор уголовной жандармерии – и другой. Кто лучше поймет природу других, если не они сами?
– Я должен ее найти? – спросил инспектор.
– Да, – отозвался шеф. – И не только ради потрошил из Имперского университета. И раньше-то, еще до Всплеска, Черная Звезда будоражила особо впечатлительные умы. «Померкшее солнце», «трагичные перемены», «конец света», – проблеял начальник Спецотдела, подражая мальчишкам-газетчикам. – А уж теперь, когда все эти мифы ожили, сведения о том, что появилась Черная Звезда, вызовет среди населения настоящую панику, которую мы не должны допустить… Ну так – берешься?
– Берусь, – понурился инспектор.
Издалека послышался громкий гудок паровоза – приближался поезд.
Герен отложил вилку, вынул из кармана несколько банкнот, оставил на столе.
– Что ж, благодарю за историю. Прощайте, человек-тень.
– Прощайте, – откликнулся Александр, не поворачивая головы.
Герен расправил плащ и решительно вышел на промозглый перрон. Локомотив, пыхтя перегретым паром, подтаскивал длинную вереницу лакированных вагонов. Герен не спешил. Ему повезло, он нашел человека, который знал Черную Звезду. Теперь главное – его не упустить.
Герен понюхал воздух и насторожился – стимкер не спешил трогаться с места. И что ему нужно на станции? Ведь он же местный. И где, интересно, его пароцикл?
– А вот и я! – раздалось за спиной Герена.
Он оглянулся, заранее натягивая улыбку.
– Александр, – вежливо прикоснулся он к краю цилиндра. – Провожаете или встречаете?
– Сам еду, – ответил тот.
– На курьерском?
– На нем, – кивнул стимкер. – Хотя мне это не принципиально.
– Разумеется, вы же Тень, – кивнул Герен. – Вам и билет не обязателен… Что ж, приглашаю в свое купе – если оно не занято.
– С удовольствием.
У вагона нес пост могучий усатый дядька-кондуктор. Протягивая свой билет, Герен краем глаза наблюдал за стимкером – Александр медленно растворялся в тусклом свете газовых перронных фонарей.
– Разбудите меня в шесть утра, – сказал Герен кондуктору, вкладывая в мозолистую ладонь монету.
– Обязательно, сударь! – откликнулся тот. – Гладкого пути, сударь!
– И принесите вина… какое есть, – добавил он, морщась.
Александр уже был в купе. Выглядел он даже бледнее обычного. Видимо, преображения давались ему с трудом. Впрочем, Герен хорошо его понимал. Сам столько лет мучился, пока две природы не слились в нем в одну. В нерасторжимое единство зверя и человека.
– Что, худо? – спросил он на правах старого знакомого.
– Ест-ть… н-немножко, – процедил Александр, стараясь не стучать зубами.
– Ничего, – утешил Герен. – Сейчас выпить принесут, сразу полегчает.
В дверь постучали. Герен чуть приоткрыл дверь, взял у кондуктора две запотевшие кружки. Вечер обещал быть долгим…
Они улеглись заполночь, устав от разговоров и осоловев от мерзкого пойла, которое в этом поезде выдавали за бургундское.
Скрежеща сцепками на поворотах, поезд мчался сквозь туманную мглу мимо каучуковых плантаций. Незримая в этой мгле расстилалась долина Транг Ан – место, где старший инспектор Спецотдела императорской уголовной жандармерии Антуан Герен – преданный делу служака, образцовый гражданин Французской Империи – уже успел побывать в личине другого.
