Вадим Кондратьев - Извек
— Всё одно, в ближайшие годы поутихнут, — вмешался Эрзя. — А к той поре и наши сыны подрастут. Так что, поживём увидим.
Микулка глядел на усталого Извека. В глазах горело неудержимое любопытство. Наконец, окликнув Сотника, спросил:
— Как же ты Радмана оприходовал? Возле него же всегда не меньше двух сотен сабель.
— Он меня ещё пьяного не видел… — улыбнулся Извек, но Мокша перебил.
— Значитца так. Их и тут было под три сотни. И хотели они, поначалу, нашего сокола живьём взять. Однако Векша их так потрепал, что Радман решил уже просто убить стервеца. Да не тут-то было. Ворон их лошадок скорее бы насмерть загнал, ежели бы догонять взялись. А тут ещё как на зло Киевские земли рядом. Вот Радман и вызвался на двобой, пока Сотника окружать будут.
И всё бы хану удалось, да только бой не в его кошель пошёл. Хотя… — Мокша поглядел на Извека. — И герою нашему тоже не сладко пришлось.
— Сбавляй, почтенный, — в шутку возмутился Сотник. — Что ж мне было, по всем правилам, до вечера с ним волтузиться? Ну подставился маленько, чтоб его на лихой удар вытянуть, ну не рассчитал с устатку, ну схлопотал по башке. Только я же вот он, лежу как живой, а Радман где? И всё его войско?
Мокша кивнул, поднял указательный палец.
— Да! Однако не всё войско! Когда все за тобой рванули, с десяток следопытов в другом месте ошивались. Их к реке отправили. А позже ещё один ушёл, сообщить, в стане, что Радмана нет. Аман-Гельтулей, кажется. Ты его, сказывали, ещё раньше встречал.
Сотник хмыкнул.
— Жив, значит, акын! Ну, вольному воля, а следопыты почто утекли?
— Да, сдури! Взялись для хана русалку изловить. Намедни, видать, кумысом обожрались, вот она им у реки и примерещилась. А откель тут русалки, да тем паче, на берегу. Хотя, — Мокша хохотнул. — Вишь, повезло дурням, живы остались…
Сотник вмиг оказался на ногах и вперился в рассказчика дикими глазами.
— Где! У какой реки?
Мокша вытаращился в ответ, икнул от неожиданности. Когда из-за плеча Извека высунулась морда Ворона, оторопело пожал плечами:
— Да вона, она тут одна извивается… река-то. А следопыты, вроде недалече от того места, где Радман полёг. Хотя, я точно…
Извек отшатнулся, бросил взгляд в сторону реки, с места прыгнул на Ворона. Из под копыт коня взлетели куски дёрна и фигура всадника растаяла в ночи.
Когда дробный топот затих, тишину нарушил обалделый голос Мокши:
— Не знал, что кто-то резвей Лёшки сигать может… Ну и рванул, Ящер задери-прожуй-выплюнь!
— И растопчи. — добавил Эрзя, многозначительно глядя на друга.
Тот беспомощно развёл ручищами.
— А чё я такого сказал! Он чё бешенный, или не навоевался ещё? Нахрена ему следопыты?
Эрзя терпеливо похлопал друга по плечу, безнадёжно покачал головой. На обиженный взгляд великана медленно объяснил:
— Думаю, за девкой поехал. Может знакомы, или друзья. Бабка Агафья помнишь что ляпнула?
— Что?
— Что русалку возле него видела. Её-то, видать, степняки и ловют, или уже поймали. Следопыты у кочевников гораздо хороши…
— Так какого Ящера мы тут спим! — взревел Мокша, вскакивая.
Все, включая раненых, рыпнулись вставать, но балагур вновь рыкнул, будто Новгородский Вепрь:
— Цыть, торопыги! Ревяке с Микулкой — лежать! Остальным — обихаживать до времени! Ерга, Эрзя — седлать коней и вдогон! Со мной естественно!
Скоро топот трёх коней смешался с криками ночных птиц. Дарька обвела взглядом оставшихся, покосилась на мятый доспех Сотника, напоминающий изорванную рыбью шкуру, беспокойно глянула на Микишку.
— Ничё, — успокоил ополченец. — Векша муж здоровый, да и остальные не парубки…
…От сумасшедшего прыжка на спину Ворона в глазах Извека померкло. Измученный не меньше хозяина, конь покачнулся от неожиданности, но в тот же миг сорвался с места и рванул вдоль подошвы холма. Почувствовав, как хребет коня выскакивает из-под него, Сотник на ощупь сцапал гриву и сдавил ногами конское брюхо. В голове со звоном кувыркалось отчаянье и страх: неужели она?
Обрыв промелькнул мимо и навстречу, в призрачном свете понеслась прибрежная полоса песка. Тело пока мирилось с новым испытанием, но разум бурно бил тревогу. Когда понял, что не так, застонал от досады. Сбруя, доспехи и, главное, меч — всё осталось в лагере! О возвращении не могло быть и речи: сердце рвалось от одной мысли, что может быть, в этот самый миг к Лельке тянутся руки степняков. Из горла вырвался жуткий рык, когда вспомнил, что вытворяют кочевники с полонянками.
Со стороны давешнего поля битвы донёсся волчий вой. Запах крови пропитал ночной воздух и выманил зверей из недалёкого леса. Серые и мечтать не могли о столь щедром угощении и теперь обалдело рыскали меж трупов, сбитые с толку невиданным изобилием.
Ворон уже миновал побоище, когда через прибрежный песок метнулась длинная тень лисы. Обожравшаяся хищница, замешкалась у воды и едва не попала под копыта. Конь, казалось, даже не заметил помехи, нёсся мощно, будто стараясь выпрыгнуть из чёрной кляксы собственной тени.
Русло плавно отвернуло на восход и некоторое время Сотник мчался навстречу ущербной луне, всматриваясь в голубеющую песчаную полосу. Скоро река снова изогнулась и из-за невысокого пригорка показались тёмные пятна. Извек примерялся с какой стороны обойти груду камней, как вдруг одно из пятен встало торчком и издало испуганный крик. Остальные тоже подскочили и замерли столбушками, но подстёгнутые вторым криком бросились врассыпную.
Извек узнал отпущенных Мокшей степняков. Рука по привычке дёрнулась к поясу. Пальцы скребнули по тому месту, где должна была быть рукоять и скомкали ткань рубахи. В тот же миг что-то гыкнуло и кубарем отлетело в сторону. Могучая грудь Ворона смела одного из степняков, как таран. Конь даже не сбился с шага. Рассекая воздух, уже настигал того, кто улепётывал вдоль берега, но рывок за гриву заставил сместиться чуть в сторону.
Степняк слышал за спиной быстро приближающийся топот, но вместо того, чтобы оказаться под копытами, вдруг почувствовал на своём загривке мёртвую хватку. Ноги оторвались от земли и его тяжело ударило о холку коня. Сквозь шум в ушах и грохот копыт прорвался нечеловеческий рык всадника:
— Русалка! Где! Кто!
Кочевник хрипел, не понимая, чего от него хотят и Извеку пришлось повторить вопрос.
— Кто поехал за русалкой! Куда!
Пойманный наконец понял, но скачка вышибала дух, и из его горла вырывались лишь несуразные звуки. Рука дружинника в нетерпении приподняла и встряхнула несчастного. Тот, не помня себя от страха, подал голос. Слова вырывались с натугой, но Сотник разобрал.
