Валентина Герман - Озаренные солнцем
Воспоминания волной нахлынули на нее, рисуя в ее воображении картины, столь дорогие ее сердцу. Как она впервые увидела его, еще совсем не предполагая, что именно он навеки овладеет ее сердцем. Как недоверчиво относилась к нему, когда он одним своим взглядом пленил наивную Диадру, и как потом вдруг открыла в нем человека, который навсегда покорил ее саму… Как на одной из прогулок, уже будучи королем, он вел с кем-то очевидно серьезный разговор, а она наблюдала за ним издалека, любуясь его безупречной игрой… а потом он, внезапно поймав ее взгляд, улыбнулся ей уголками губ и прищурил глаза. Тогда она все еще боялась поверить в подлинный смысл этих взглядов … А потом они танцевали, и он смотрел на нее столь пронзительно, что она боялась упасть, так подкашивались ее ноги… И их первый поцелуй, и ее тайный визит в его кабинет, и то, как он смотрел на нее, когда она сбросила вуаль… и то, как он целовал ее той ночью…
Он любил ее. Даже сейчас, истекая кровью на полу его кабинета, Иллиандра всем своим существом ощущала, как сильно он ее любил.
Слезы наполнили ее закрывающиеся глаза.
Она больше никогда его не увидит.
Она вновь оставит его одного…
На этот раз навсегда.
Плоидис ворвался в кабинет первым и бросился к Иллиандре. Ужас охватил его, когда он увидел ее, бледную, лежавшую в луже собственной крови… он схватил ее руку и тут же с содроганием отпрянул. Ее пальцы были твердыми, словно камень.
– Илли… – прошептал он.
Он вглядывался в ее недвижимое лицо и не мог поверить в то, что видел; его существо, его сознание отказывалось принимать непоправимость произошедшего. Этого не могло быть. Не могло случиться. Это был ужасный сон, только он все никак не мог проснуться. И он смотрел на нее и беззаветно верил, что вот, сейчас, она откроет глаза и прошепчет его имя…
– Пожалуйста, Илли, – молил он. – Пожалуйста…
Вдруг он заметил следы от слез на ее коже – и это внезапно сломило его. Он с отчаянием опустил голову на руки и, сжав зубы, дал волю безрассудной боли, только теперь пронзившей его целиком. Слезы жгли его глаза, рыдания рвались из груди болезненными порывами – но он оставался безмолвен и недвижим, и лишь его напряженные плечи и побелевшие пальцы, которыми он сжимал свои волосы, выдавали то безумное страдание, которое сжигало его изнутри.
Она плакала… Она знала, что умирает… и она плакала.
Плоидис не помнил, сколько он просидел так, без мыслей, без чувств, лишь с болью, которая охватила все его существо. Он не видел, как тихо роняла слезы Диадра, опустившись возле бездыханного тела Илли, не видел, как безмолвно стояли рядом остальные.
Его одиночество нарушил лишь топот бегущих людей. Он поднял голову. В кабинет ворвались Делтон и Корелл. Юноша в ужасе остановился, но Плоидис не обратил на него внимания.
– Как?.. – хрипло произнес он, поднявшись. – Как Вы могли допустить это, Делтон?..
Граф с ужасом смотрел на окровавленное тело девушки, даже не слышав вопроса.
– Уходите, – сдавленно сказал король. – Все уходите отсюда.
Корелл вдруг заметил, что девушка, стоявшая возле Иллиандры, пристально смотрит на него. Он испуганно попятился к выходу.
– Почему? – тихо спросила Диадра, глядя на него, и все обернулись к ней.
Глаза Корелла наполнились ужасом. Она знает… а теперь и все, проследив за ее взглядом, смотрели на него. И король… настоящий король, подумал Корелл, тот, которому предназначался этот кинжал… глаза его, покрасневшие от слез, были полны боли и отчаяния. «Словно он любил ее», – подумал Корелл. А через мгновение осознал, что это было правдой.
«О Боги… что я наделал», – подумал он.
– Ваше Величество, – Корелл глубоко вздохнул, делая шаг вперед. – Это я виноват в ее смерти.
– Что?.. – пораженно прошептал Делтон, наконец отрывая взгляд от Иллиандры.
– Но почему?.. – так же тихо повторила Диадра. – Что плохого она сделала Вам?..
Корелл покачал головой.
– Я не стану объяснять причины, – сказал он, опустив глаза. – Я готов понести свое наказание.
– И Вы понесете его, – тихо сказал король. – А теперь все убирайтесь отсюда. Делтон, убедитесь, что этот щенок окажется под охраной до завтрашнего утра.
Делтон лишь кивнул, и все они быстро покинули кабинет, закрыв за собой двери.
Плоидис медленно опустился на колени возле Иллиандры. Он был сокрушен, раздавлен. Илли лежала перед ним, нежная, хрупкая… жестоко разбитая. Плоидис не знал и не хотел сейчас знать причины. Это было неважно. Никакая причина не могла оправдать его.
Это он был виноват во всем.
Он обязан был найти кого-то другого, только не оставлять ее вместо себя. И пусть никто лучше нее не мог бы сыграть его роль, и пусть Делтон стоял на страже ее безопасности, и пусть Превиль должен был исполнить свой план лишь завтра… все это оказалось бессильным против роковой судьбы, и вот теперь она, Илли, лежала перед ним, окровавленная и бездыханная.
Плоидис до боли сжал кулаки, сдерживая очередной приступ слез.
– Прости меня, Илли, – прошептал он. – Прости.
Он с тоской вспомнил, как счастлива она была, когда всего несколько дней назад они были вместе … как она смотрела на него, как отвечала на его поцелуи… как улыбалась ему. О Боги, он ведь так любил ее…
Но он потерял ее навсегда. И его жизнь ушла вместе с ней… теперь он был мертв, но в то же время он с ненавистью сознавал, что даже мертвым ему придется продолжать притворяться, будто он все еще живет, будто он все еще может делать то, что был обязан… его проклятый долг никогда не отпустит его. Он всегда будет равнодушным камнем лежать на его плечах, и Плоидис, живой или мертвый, будет принужден вечно нести его. Только отныне он каждый день будет сознавать, что ее больше никогда, никогда не будет рядом.
Он взял ее окоченевшую руку и нежно сжал в своей ладони. Она никогда не верила в это, однако Плоидис знал, что она была достаточно сильной, чтобы сделать сильным и его. И даже сейчас она, бесстрашно принявшая на себя его судьбу, безмолвно убеждала его в том, что он должен следовать ее примеру. Он должен подняться. Он должен как-то пережить то, что случилось. Он должен быть сильным, таким, каким хотела бы знать его Илли.
Плоидис вздохнул и встал с колен. Его изможденное сердце уже не в силах было чувствовать более, но упорно продолжало биться, хоть теперь Плоидис не видел в этом никакого смысла.
Он осторожно вынул кинжал и взял на руки ее охладевшее тело. Липкая, холодная кровь закапала с ее платья на каменные плиты. Плоидис бесчувственно смотрел на тяжелые капли, уже не сознавая ни боли, ни ужаса.
