Айя Субботина - Время зимы
— Сюда, сюда, чужестранец!
Раш не сразу различил в круговерти звуков голос Берна. Но, услышав его, поплыл так быстро, как позволяли уставшие руки. Карманник стремительно коченел. Когда он был уже достаточно близко, в воду шлепнулась веревка. По ней Раша затянули обратно на борт.
Несколько коротких мгновений он выплевывал из нутра воду, после отжал воду из узла волос и только тут понял, что кинжала в них нет. Невелика потеря, решил Раш, радуясь, что пока жив.
— Где колдунья? — Не дав ему опомниться, налетел Фьёрн.
— Рыб кормит, — угрюмо ответил Раш.
И почувствовал облегчение. Все решилось так, как решилось. Девчонку было немного жаль, но может быть Одноглазый владыка будет к ней благосклоннее, чем харсты в мертвом царстве Гартиса.
"Красного медведя" опять повело. Обломок мачты "присел", распорол дощатый настил, и замер всего в паре шагов от того места, где собрались выжившие. Новый гребень воды поднял судно, но, смилостивившись, почти нетронутым вернул морю. В воде, хватаясь за доски, трепыхались северяне. Воины с "Красного медведя" спасали, кого могли, но таких было не много. Волны раскидывали людей в стороны, насаживали на обломки драккаров, — Раш насчитал уже три разбитых корабля, что чудом держались воды, — и топили, точно котят.
Но все же обе рыбины, что вертелись около "Красного медведя" перестали досаждать. Одна, та, что поменьше, трепетала под ударами орля. Птице-оборотень взлетал и бросался камнем вниз, терзал жертву крючковатым клювом и раздирал когтистыми лапами. Второй герг и вовсе исчезла из виду.
Карманник уже собрался благодарить Близнецов и леди Удачу, что не дали ему сгинуть в пучине, когда в ноздри ударил тяжелый запах ила. Не успел Раш подумать, откуда бы ему взяться, как буря улеглась. Так же скоро, как и началась. Вода сделалась гладким шелком, ветер и дождь убрались восвояси. Остались только непроглядные тучи и противная до тошноты, вонь.
— Что за новая напасть? — неуверенно сказал один из воинов.
Северяне оглядывались, ждали подвоха. Раш и сам озирался по сторонам, нащупав за пазухой пламенеющий клинок. Однажды он уже спас ему жизнь. Конечно, дело было вовсе не в кинжале, но ртутная змея в ладони придавала уверенности.
Где-то по обе стороны от драккара, темными силуэтами мелькали уцелевшие корабли. Раш не знал наверняка сколько их, надеялся, что живых окажется больше чем тех, что пошли на дно. В груди зашевелилась жалость — крохотная змейка, что дремала в нем, до этого надежно схоронившись в самом закутке. Хани. Раш посмотрел на мутную воду — частые ручьи стекали по растрепанным волосам, волнуя море разбегающимися кольцами, каждое из которых делала отражение Раша почти неузнаваемым. "Нет места жалости, помни это, когда будешь тянуть ладонь утопающему". Так когда-то сказала мать и теперь слова ее стали пророческими.
— Глядите! — Выкрикнул кто-то и северяне дружно прилипли к борту драккара.
Вода медленно поднималась вверх, надувалась горбом, точно мыльный пузырь, расходилась вширь. Еще и еще, пока завороженные непонятным явлением люди продолжали глазеть, разинув рты.
И из воды, где-то с краю стремительно росшего горба, разрезая гладь точно вострый нож, вынырнул еще один плавник.
— Бочка! — Берн схватил Раша за грудки и тряхнул с такой силой, что шея карманника хрустнула. — Есть пустые бочки!
— Нужно переложить зажигательные горшки тряпками и сложить в пустую бочку. — Раш быстро пришел в себя. Он стряхнул руки вождя. — Если поджечь все разом — бабахнет лучше. Это… — Карманник покосился на плавник, что набирал высоту и несся прямо к ним, — только рыбина, хоть и очень большая. Может получится оглушить.
Раш сам не верил в такую возможность. Оглушить такую громадину тремя горшками? Это работало в прошлой его жизни, только тогда в ход шли вовсе не зажигательные горшки. Но может быть удастся спугнуть, хоть бы на чуть-чуть, чтоб приблизить корабль к берегу.
Драккар медленно сползал вниз по гладкому склону воды. Что бы там не росло в глубинах Острого моря, оно обещало быть гораздо больше герга, которого Острое море только что спустило с цепи. И Берн не мешкал. Северянин быстро отдал приказы: двое налегли на рулевые весла, — благо, что оба остались целы, чего нельзя было сказать про весла для гребцов, — кто-то отыскал бочку. Она оказалась вместительная, просмоленная и до одури воняла рыбой. Копья закончились, кому хватило луков, заложили стелы на тетиву, остальные вооружились мечами. Волшебник, узнав про задумку Раша, приободрился. Фьёрн бережно, насколько позволяла обстановка, принес сундучок — один из тех, которые Раш видел накануне отплытия. Наверное, подумал карманник, их взяли с запасом, а часть раздали на корабли. Берн сунул в бочку несколько накидок, что валялись на палубе и остатки паруса. Фьёрн аккуратно расставил горшки, так, чтобы ткань не дала им стукнуться друг о друга. Раш закрыл крышку и попросил волшебника наложить охранительные чары. Хуже, чем гвозди, но зато крышка держалась бочки.
Закончили вовремя. Плавник теперь уже был так близко, что Раш мог рассмотреть светлый наконечник на его вершине и покатую спину, всю в острых наростах ракушек. Шар же стремительно вытянулся, став похожим на грушу. Из его вершины будто бы показалась голова — вода сотворила лицо, дала ему один единственный глаз во лбу и беззубый рот. После появилась шея, руки, словно невидимый мастер ваял прямо из самой стихии.
— Великий Велаш! Одноглазый сам пришел за нами!
Северяне кричали. Их вопли были такими отчаянными, что глушили все остальные звуки. Пока фигура набирала черты, Раш ухватил за шиворот волшебника, который пошатывался на некрепких ногах. Пришлось влепить ему пару затрещин, чтоб привести в чувство. Лицо, до того скованное ужасом, сделалось синим, словно чародея взял невыносимый холод.
— Берн, бросай бочку на воду! — Закричал карманник, чуть не силой волоча за собою волшебника. Тот упирался, царапался, его пальцы разбередили свежий шрам на щеке.
Северянин подхватил бочонок и легко швырнул его за борт. Раш даже зажмурился, вдруг подумав, что они сунули недостаточно тряпок и бочка полыхнет прямо тут же, под боком "Красного медведя". Но ничего не случилось.
— Ветер! — Раш снова затряс перепуганного жреца. — Нужен ветер. Сделай так, чтоб бочка достала хоть бы наполовину до того! — Он указал пальцем на плавник.
— Не могу, — волшебник едва мог говорить.
— Чего? — Карманник затрясся от ярости и собственного бессилия.
— Фергайры и Мудрые — они умеют заговаривать погоду! — Выкрикнул волшебника и задергался в руках Раша. Вырвавшись, он поскользнулся, упал плашмя на спину и зарыдал.
