Айя Субботина - Время зимы
Не было похоже, что волк собирается отступать. Но и нападать шамаи не спешил. В девушке вспыхнула надежда — удалось ли достучаться до человеческой личины под шкурой зверя? Хани шагнула вперед, но чужестранец чуть не силой оттолкнул ее себе за спину и, будто играючи, повертел мудреную рукоять кинжала меж пальцами, да так ловко, что лезвие будто завертелось волчком. Она хотела сказать ему, чтоб не смел соваться туда, где и без него хлопот хватает, но не успела.
Волк выпрямился, становясь на задние лапы, и напал. Неожиданно, словно нарочно водил их за нос показным спокойствием. Хани услыхала только громкий щелчок, с которым челюсти оборотня сошлись, но поймали не плечо Раша, а лишь воздух. Тот вовремя отскочил, и, пока зверь целил лапами в нее, засадил змеистый кинжал прямиком в клокастый бок.
Оборотень громко заскулил — нарочно ли, или нет, но чужестранец попал прямиком в то место, откуда уже торчал обломок черной стрелы. Зверь покачнулся. На какое-то время в нем будто проснулся человек — лапа прижалась к больному месту, когти неумело пытались достать кривое жало, но тщетно.
— Не стой, как каменная! — Прикрикнул Раш.
Он был уже рядом. И как только успевает, зачем-то подумала Хани, глядя на страдания шамаи. Ее руки сами зачерпнули магии. Один за другим сгустки полетели в оборотня, гоня его прочь. Зверь припадал на переднюю лапу, оставляя по себе новый кровавый след на телах. Алая дорожка окропила лицо Талаха. Как издалека девушка услышала собственный тихий стон.
— Забираем твоего покойника и уходим. — Раш грубо тряхнул ее, дожидаясь, когда девушка повернет глаза в его сторону и продолжал трясти до тех пор, пока Хани не кивнула, мол, поняла.
После взвалил на себя шамаи, несколько раз громко выругавшись. Он почти вдвое согнулся под тяжестью тела, но все ж кое-как тащил Талаха прочь с поля битвы. Хани послушно шла за ним, отчего-то неотрывно глядя лишь на ладонь мертвеца — пальцы посинели, потеряли гибкость, того и гляди обломаются.
Когда чужестранец таки дотащил Талаха до лагеря, там уже сооружали погребальный помост для Конунга.
— Хвала богам, — перед ней вырос какой-то мужчина в одеждах служителя Скальда. — Фергайра, там много раненых. Раны их глубоки и в них уже попала черная кровь шарашей. Пока не стало худо — хорошо бы поглядеть, кого еще можно спасти.
— Мне нужно очистить тело славного шамаи, — ответила она, смахнув руку назойливого жреца.
Глаза его округлились, и он снова повторил то, что сказал только-что.
— Я и в первый раз толком расслышала, — сухо бросила Хани, боковым зрением видя, как Талаха обступили воины. Вскоре их стало так много, что мертвый шамаи вовсе исчез за плотным кольцом людей.
— Но те люди, фергайра, — настаивал жрец и лоб его всякий раз морщинился, — они еще могут жить, если поторопиться. Сегодня Артум потерял многих сланых воителей, потерял он и владыку своего, но победа пришлась тому платой. Нельзя, чтоб смерти умножились без нужды, фергайра.
Хани кивнула.
"Ты молодец, колдунья Севера" — подбодрил ее призрачный голос в голое.
Сделалось горько. Но служитель прав — нельзя забывать о долге в угоду своих слабостей.
— Я посмотрю всех. Пусть нагреют воду.
— Уже, эрель, — ответил служитель Скальда. — И пусть забирают мертвецов да складывают погребальные помосты. Ночь будет алой от пламени.
