Петр Верещагин - Испытание Тьмой
– А эти-то почему ушли? Я полагала, ты решил проблему с ускользающим Даром еще тогда, сорок лет назад – разве нет?
Ты безразлично пожимаешь плечами.
– Ардайн знала проход к Дороге Времен. Почему эльфы решили воспользоваться им и сбежать – мне неизвестно. Знаю только, что произошло это на следующий день после Черного Рассвета. И у меня нет желания выяснять, что их туда потянуло.
– У тебя вообще не осталось желаний, – бросает Эстер.
Ты чуть наклоняешь голову.
– Поэтому я и сказал себе: хватит. У меня осталась только одна цель, еще та, что зародилась в юности. Больше мне не хочется ничего. А это значит, что я фактически мертв. И тебе не нужно объяснять, к чему может привести наличие живого мертвеца на Троне, – потому я с ним и расстался.
– По-твоему, мертвяк-Демиург – это лучший выход?
– Да, Демиург властен над миром в целом, но не над отдельными его частями. Я ведь, можно сказать, наполовину живу в Нави.
– И потому пришел просить меня уйти вслед за тобой?!
– Хочешь – иди впереди меня, я готов проявить галантность. Наше дело здесь завершено. Или ты имеешь иные планы на этот мир?
Сей диалог многим может показаться странным, но друг друга Посвященные понимают не с полуслова даже, а с полумысли. И для представителей древнего рода это справедливо вдвойне.
Задуманному тобой плану способно помешать только присутствие на земле божества во плоти, почему ты и пришел к Эстер. Обманывать Дочь Ветра ты не собирался; во-первых, правда стала более мощным оружием, а во-вторых, ложь любой Посвященный распознает в одно мгновение.
– И ты хочешь уйти сейчас? Даже не дождавшись, пока на созданном тобой Пути Выбора появится первый Посвященный?
– Именно. Я уже пробовал брать на себя бремя учителя. Хватит. Все нужные записи я оставил в Башне, и всякий, кто захочет последовать за мной, сможет это сделать и без моей помощи.
– Ты серьезно считаешь, что найдется кто-то такой же сумасшедший, как ты?
Пожав плечами, ты приказываешь Глазу Дракона показать будущее, ориентируясь на свиток, спрятанный в одной из ниш в Башне Темного Стекла. Вот чья-то рука касается свитка и осторожно разворачивает его; вот чьи-то глаза впиваются в ровные строчки серых от времени, но достаточно разборчивых символов:
Я шел тропою черных рун, плывущих в Пустоте,
И видел свет погасших лун на стершейся Черте,
И слышал шепот голосов, рожденных умирать,
И трогал мертвый хлад оков, скрепляющих Печать.
Я шел жемчужною тропой в манящий Вечный Свет,
И охранял меня покой Исполнивших Обет.
Я слышал, как растет трава, я видел Жизни суть —
И там, за гранью естества, я встал на новый Путь.
Я шел кровавою тропой отмщенья и борьбы,
И вел бессмысленный свой бой с посланцами Судьбы,
И пил из огненной реки, текущей меж времен,
И видел черные клыки, вгрызавшиеся в Трон.
Я шел по сумрачной тропе, где света нет и тьмы,
Отдав бушующей толпе преданья старины,
Я видел Ночь и видел День – в них нету тайных Врат,
Я видел Сумерки и Тень – вот настоящий ад.
Я шел тропой Хрустальных Сфер, пронзавшей небосклон,
И видел запертую Дверь и Град Восьми Сторон,
И слушал диспут мудрецов иных, минувших дней,
И знал, что знания отцов не выручат детей…
Я шел – куда, когда, зачем? теперь не помню я, —
И мягкий Ветер Перемен разил больней копья,
И в схватке Первозданных Сил, безумных, словно рок,
Коротким росчерком косы Смерть подвела итог.
Я – шел. А те, кто ожидал финала долгих битв,
Не смогут оценить финал из-под могильных плит.
Я шел, и я пришел. Куда? Да к Цели той, что ждет
В конце тропы. Одна беда – мой завершен поход.
Я шел не год, не день, не час – нет Времени в пути.
Есть лишь дорога и приказ: идти, идти, идти, —
И Цель – не Цель, и Путь – не Путь, но жизнь. И мой удел —
Пройти вперед еще чуть-чуть, как я всегда хотел…
– Изверг, – шепчет Эстер, когда сцену заволакивает туманом. – И ЭТО ты называешь «указателями к Пути»?!
– Кому надо – отыщет, – отрезаешь ты. – Безумный Менестрель ясных и однозначных стихов не пишет, сама знаешь.
– А я-то думала, что мне здесь так знакомо! Так это ты ему заказал сделать такую… балладу?
– Да. Дал несколько нужных намеков и образов, а он уже составил окончательную форму. По-моему, неплохо вышло.
– Как стихи – возможно, но как указания… Мне жаль тех Посвященных, которые будут это разбирать.
– Разберутся. Так ты идешь?
– Да. Только сперва я завершу здесь то, что должна.
Тяжкий груз ответственности падает с твоих плеч: хвала небесам, хотя бы сейчас обойдется миром. Сражаться за право следовать своим Путем тебе не привыкать, но всегда лучше решить дело без драки. И тут ты согласен с великим полководцем Поднебесной, сказавшим, что высшее искусство – это не одержать тысячу побед в тысяче боев, а победить вообще без боя.
– Помощь нужна? – предлагаешь ты. – А то я с удовольствием.
– Это моя задача, – качает головой Дочь Ветра. – Однако благодарю за предложение – второе, я имею в виду.
– Всегда пожалуйста. А что за дело-то?
– Пустяк. Очистить учение Иешуа от яда Древних.
Подавившись не вовремя пришедшими на язык словами, ты некоторое время безмолвно смотришь на Эстер, затем тихо говоришь:
– Но зачем?.. Создай свое собственное учение, и начни дело сначала, с незапятнанного истока. И уход наш можно будет обставить в манере, принесшей успех тысячу лет назад.
– Оно-то можно, но останутся приверженцы старого учения. Которые отравлены и не знают об этом. Междоусобная война между поклоняющимися одному Богу – штука более чем скверная, и мне хотелось бы избежать такого поворота событий. А при столкновении двух различных учений это, считай, неизбежно.
– Ну что ж, – уступаешь ты, – действуй как знаешь. Сообщи, когда закончишь с этой… м-м… очисткой.
– Когда закончу, ты это сам почувствуешь. – Усмешка Нефилим до странности напоминает твою собственную гримасу, приберегаемую для особых, так сказать, случаев. – А ты чем собираешься заняться?
Ответом ей служит твое обычное пожатие плечами. Эстер кивает, словно и не рассчитывала на иное.
Свершив небольшую экскурсию по Византии, ты добираешься до тех мест, где еще остался дух той, древней Эллады. Это, естественно, гора Олимп, на вершине которой некогда обитали Боги-Олимпийцы.
Некогда – обитали. Теперь их здесь нет, и виной тому отнюдь не рвение христиан, нетерпимых к иным верованиям; Олимпийцев не стало веков за десять до рождения Иешуа. Ты, в общем-то, подозревал, что произошло с ними. Однако, коль уж ты оказался в нужном месте и можешь позволить себе затратить толику времени и сил для удовлетворения так редко (теперь) появляющегося любопытства – грех не использовать преимущества своего положения.
