Гай Орловский - Ричард Длинные Руки – конунг
Он сунул меч в ножны. Ашворд и Торкилстон, набежав, цепко ухватили его за руки и плечи, Вильярд дернулся раз, совсем слабо, и опомнился, только прожигал меня ненавидящим взглядом.
Я убрал меч с ним синхронно, злость разъедает внутренности, как кислота, давно меня так никто не оскорблял, но выпрямился и смотрел на всех с высоты высокомерно и нагло, как благородный человек.
Ашворд вскрикнул:
– Сэр Ричард!
– Ничего страшного, – сказал я, – это мы с сэром… как его там… ну, что-то квакающее, показывали друг другу новые приемы. Все-таки разные королевства, разные трюки…
Ашворд недовольно хрюкнул, но кивнул, принимая такую сглаживающую ложь. Вильярда увели его друзья, как я понимаю, он лишь однажды обернулся и послал в мою сторону взгляд, полный такой жгучей ненависти, что я поежился, а когда мы вчетвером возвращались по аллее к дворцу, поинтересовался осторожненько:
– В самом деле так уж хорош?
Ашворд посмотрел на меня исподлобья.
– Вы правда не знаете?.. Ну да, откуда? Вы же с той стороны Хребта, где дикие люди. Так вот, это вас наверняка заинтересует больше всего: он еще не знал поражения в поединках.
Я пожал плечами.
– Слыхал, ну и что?
– Как что?
– Меня это не остановит, как догадываетесь.
Он кивнул.
– Понимаю. Но все же постарайтесь избегать… да, избегать. Вы отныне жених принцессы Алонсии, а это, как понимаете, весьма завышает ваш статус.
– Повышает, – поправил я.
– Простите, – сказал он поспешно, – оговорился. Конечно же, повышает. Удивительно, улавливаете такие тонкости.
– В работе королей нет мелочей, – ответил я с надлежащей скромностью. – Кстати, я еще не жених принцессы.
Он выпучил глаза.
– Но вы же не откажетесь?
– Теперь уже нет. Этот дурак меня убедил лучше вас всех.
– Тогда жених!
Глава 8
Торкилстон и Ордоньес ликовали и бурно поздравляли меня. Ордоньес даже про женщин забыл, что, по его словам, весьма доступны и легки на амуры, наперебой восхвалял принцессу Алонсию, Торкилстон только вздыхал и смотрел на меня тревожно.
Ордоньес заметил с ноткой зависти:
– Вовремя вы подвернулись, сэр Ричард! Завидую, вас всегда ведет туда, где добыча!.. Пойдемте вместе грабить на море?
Я пожал плечами.
– Мне больше нравится грабить караваны. Даже корованы, если быть точным.
– Да, корованы – это не то, что караваны, – сказал он знающе. – Только о них и слышно… Но вам повезло, признайтесь. Это все равно, что на захваченном рыбацком суденышке обнаружить перевозимое золото короля…
– Да, – признался я, – не совсем то, что я ожидал найти у соседей.
– Женитьба для всех нас всегда внезапная, – сказал он со смехом. – Порхал-порхал свободно, а потом р-р-раз!.. и крылышки подрезали. Но и у женатых жизнь тоже есть, правда, сэр Ричард!
Сэр Торкилстон буркнул:
– Разве это жизнь?.. Это уже старость. Даже если женился в молодости. С другой стороны, сэр Ричард, вы женитесь не столько на принцессе Алонсии, а на целом королевстве!.. В подобном случае на жен даже не смотрят. Можно на дикой свинье жениться.
Я улыбнулся бодро, хотя на душе пантеры скребутся, хлопнул его по плечу.
– Идите, развлекайтесь! В любом случае сегодня-завтра должны отправиться в обратный путь.
В зал зашла группа богато, но безвкусно одетых людей, мне показалось, что держатся робко и неуверенно, а на них, в свою очередь, смотрели с неприязнью, будто это перемазанные навозом крестьяне.
Горожане, догадался я, незнатные. Еще в тени, но уже чувствуют свою растущую мощь, хотя пока открыто не проявляют.
Один отделился от группы и направился навстречу Торкилстону и Ордоньесу, перехватив их на полдороге к выходу.
– Простите, – сказал он с глубоким поклоном, – я старшина торговой гильдии Ден Гантер. Мне нужен прибывший из-за Хребта на большом корабле сэр Ричард. Или еще первый помощник… сэр Орбернес… нет, Оссернес… словом, что-то шипящее. Он мне очень нужен.
Сэр Ордоньес проворчал с неохотой:
– Ну, это я.
Тот обрадовался:
– Вы и есть сэр Ричард?
– Нет, конечно, – проворчал сэр Ордоньес раздраженно.
– А кто вы?
– Сэр Что-то Шипящее.
Он вздохнул.
– Ладно, это тоже хорошо. Мы слышали, у вас большой корабль.
– Есть такое, – согласился Ордоньес.
– Не согласились бы вы…
Он деликатно взял Ордоньеса под локоток и отвел в сторону. Ордоньес, судя по его лицу, выслушивал деловое предложение с интересом и явным удовольствием.
Я снова вышел в сад, вельможи уже не просто таращат на меня глаза, уподобившись простолюдинам, но и буквально стягиваются со всех сторон, словно железные опилки к магниту.
Алонсия идет по аллее гордо и красиво, длинное платье струится по ее телу, как вода по отполированному мрамору, длинный подол волочится по земле, легкий и полупрозрачный, как легкая дымка.
Я вежливо поклонился, она дико стрельнула в меня огнем глаз и выпалила с ходу:
– Вам лучше отказаться от меня, сэр Ричард!
Я вскинул брови, губы растянул в примирительную улыбку.
– А где «драсте, сэр Ричард»?
– Вы делаете ошибку, – сказала она резко.
– Напротив, – ответил я негромко и увещевательно, – я все просчитал… Таких богатых залежей руды нет ни в одном королевстве. Можно такое производство развернуть!
Она задохнулась от возмущения, нежное лицо пошло алыми пятнами, в надменном голосе четко прорезалась нотка страха:
– Вы не получите меня, сэр Ричард!
Я развел руками в вежливом поклоне.
– Да, обычно не получаю того, что хочу. Но получаю то, что мне нужно.
Она вскинула гордо голову и пошла мимо, обращая на меня не больше внимания, чем на столбик, который собаки используют для передачи друг другу феромоновых сообщений.
Фрейлины прошествовали такие же гордые, с задранными носиками, но на меня поглядывали с любопытством и призывно улыбались. Замыкала шествие Боудеррия, эффектная, блистающая выпуклыми мускулами, с украшенной золотыми нитями перевязью, двумя ножами за не по-женски расшитым жемчугом кожаным пояском.
– Привет, – ответил я на ее полный злобы и подозрительности взгляд, – я тебя тоже люблю так же трепетно и нежно.
Когда и она ушла, я опустил голову и потащился по аллее, раздираемый сомнениями. Принуждать женщину к браку с нелюбимым – гнусно, но вряд ли герцог Хорнельдон будет с нею мягче или ласковее меня.
К тому же я достаточно самоуверен, чтобы предположить, что через какое-то время после свадьбы поймет мою глубокую и противоречивую натуру, ахнет и влюбится так, что мне самому придется отбиваться от ее признаний и сиропных нежностей.
В окна врывается солнечный свет, но в помещении горят свечи, здесь слуги и стражи в одеждах из желтой ткани, много украшений из золота, и весь зал выглядит, как залитый рассеянным в воздухе золотом. Я выпроводил их, закрыл дверь и, придвинув стул к окну, принялся созерцать гуляющих придворных.
