Стивен Эриксон - Полуночный Прилив
— Ах, Прист, — прошептала она едва слышно и подошла поближе, — ты умеешь сидеть тихо? Надеюсь, потому как решила провести некоторое время с тобой. Не тревожься, — добавила она, расстегивая пояс, — это будет даже весело.
* * *Через два звона Шерк подняла голову с мускулистого плеча садовника и прислушалась, стараясь не обращать внимания на раскатистый храп. Бедняга выдохся почти стразу — она надеялась, что Аблала окажется получше — и все его последующие сонные стоны и бурчания оказались весьма неприятны. Отзвучали звонкие удары колокола и воцарилась полная тишина.
Стражники вернулись сразу же после того, как воровка укрылась в каморке Приста. Они громко и зло спорили, тем самым доказывая, что Аблале удалось успешно ускользнуть; призывы к дворцовому лекарю открыли, что перед этим случилось несколько стычек. После все успокоилось. Имение поспешно обыскали, но не комнаты слуг — значит, подозрений, что кто-то проник внутрь, у стражи не возникло. Все как она и ожидала. Эффект «сильномогучего» хозяина. Инициатива здесь опасна, ибо легко входит в столкновение с раздутым эго Эберикта.
Шерк выползла из по-детски слабых объятий утомленного Приста, осторожно натянула одежду, взяла оружие. У Геруна должен быть рабочий кабинет, а рядом личные комнаты. Люди такого типа всегда имеют кабинет. Они служит доказательством легитимности их власти.
Кабинет должен быть хорошо защищен — дорогая и усердно наложенная сеть заклинаний. Но не настолько сложная, чтобы затруднять хозяина. Значит, механизмы деактивации должны быть простыми. Другая забота — то, что Герун отсутствует. И возможно, что там есть и ряд чар, которые нельзя отключить. Шерк полагала, что они настроены на живое — иначе их легко активировал бы любой объект.
Она спокойно шагнула в коридор. Звуки спящих людей, ничего больше. Удовлетворенная этим Шерк вернулась к дальнему концу коридора и свернула налево. Поднимаясь по лестнице, она старалась ставить ноги рядом с краями ступеней, там, где они не должны были скрипеть, прогибаясь. Дойдя до следующего этажа, подошла к двери, прислушалась. И замерла. Вдоль косяка последним проходившим здесь слугой натянута проволочка. Иногда простейшие приспособления помогают там, где не работают сложные; ведь вор зачастую ожидает ухищренных ловушек. Она отцепила конец проволоки и открыла дверь.
Другой коридор для слуг, идущий так же, как и нижний — план дворца не отличался разнообразием. Она обнаружила дверь в дальнем конце коридора, как и ожидала. Еще одна проволочка. Дверь открылась. Неосвещенный проход — очень умно. Три двери вдоль стены, ни за одной не видно света.
Она уверилась, что нашла личные апартаменты Геруна Эберикта. Над ближайшей дверью — плохо различимая в темноте масса охранных знаков.
Шерк подошла поближе, чтобы изучить символы. И замерла от звука скучного голоса, раздавшегося из коридора: — Некомпетентность. Или он так сказал. И теперь я, кажется, должен ему служить.
Воровка медленно повернулась. Сидящая фигура, откинутая назад спина, вытянутые ноги. Голова склонена к плечу.
— Ты мертва, — сказал мужчина.
— Это обещание или наблюдение?
— Просто то, что мы с тобой разделяем. Давно мне не случалось говорить.
— Понимаю, что ты чувствуешь. Герун посадил тебя охранять комнаты.
— Это мое наказание.
— За некомпетентность.
— Да. Герун не сжигает людей, знаешь ли. Он их убивает, а потом… или хоронит, или оставляет на время при себе, смотря насколько зол. Надеюсь, когда-нибудь он меня зароет.
— Не освобождая души?
— Об этом он частенько забывает.
— Я здесь, чтобы украсть у него всё.
— Будь ты живой, я, конечно, убил бы тебя каким-либо ужасным, зверским способом. Я встал бы со стула, простирая руки, щупая пальцами воздух. Я издал бы страшные завывания, стоны и бормотания, и жадно погрузил бы зубы в твое горло.
— Этим можно было бы отпугнуть любого вора. То есть живого вора.
— Да. И меня бы это развлекло.
— Но я же не живая?
— Да. У меня есть к тебе вопрос, и это важный вопрос.
— Отлично. Задавай.
— Почему ты так хороша собой, раз умерла? Кто подстригает тебе волосы? Почему ты не гниешь, как я? Тебя набили травами, так ведь? Ты применяешь макияж? Почему белки твоих глаз так белы? Губы так сочны?
Шерк помолчала. — Это и есть твой вопрос?
— Да.
— Если хочешь, я познакомлю тебя с людьми, сделавшими меня новой. Уверена, они сделают то же и для тебя.
— Точно? И маникюр?
— Точно.
— А как насчет подпиливания зубов? Знаешь, сделать их острыми и страшными.
— Ну, не знаю, будешь ли ты страшным в макияже, с сочными губами и красивыми ногтями.
— Но острые зубы? Разве они не пугают людей?
— Тогда почему бы тебе не оставаться прежним? Большинство людей боятся гниющих трупов, кишащих червями и воняющих, словно вскрытая могила. Желтых зубов, отросших словно когти ногтей.
— Мне это нравится. Такой образ мыслей.
— Рада слышать. Кстати, как мне разобраться с чарами?
— Да ладно. Я могу тебе показать все охранные механизмы.
— А это тебя не выдаст?
— Выдаст? Я же пойду с тобой. Если верить, что ты сможешь нас вытащить наружу.
— О, понятно. Уверена, что мы справимся. Как тебя зовут?
— Харлест Эберикт.
Шерк склонила голову набок. — О! Но ты же умер десять лет назад — так твой брат объявил.
— Десять лет? Всего-то?
— Он сказал, что ты упал с лестницы. Кажется, так.
— С лестницы. Или с балкона выпал. Может, все сразу.
— И чем ты заслужил такое наказание?
— Сам не помню. Вот разве что был некомпетентным.
— Это случилось задолго до спасения Геруном жизни короля. Как он смог оплатить магию, способную привязать тебя к телу?
— Думаю, выпросил в долг.
Шерк обернула голову к двери. — Эта ведет в кабинет?
— Нет, в комнату для любовных утех. Не хочешь заглянуть?
— Есть ли вероятность, Харлест, что наш разговор кто-то слышит?
— Нет. Стены толстые.
— И последнее, — сказала Шерк, не сводя глаз с Харлеста. — Почему Герун не навел на тебя чары верности?
На бледном, покрытом пятнами лице выразилось недоумение: — Как же? Мы братья!
* * *Сняв чары, неупокоенные встали на пороге кабинета Геруна Эберикта. — Здесь он не хранит много денег, — сказал Харлест. — Все больше акции и доли. Распределяет свое богатство, чтобы обезопасить.
— Очень мудро. А где его печать?
— На столе.
— Не очень мудро. Сделай одолжение, собери все бумаги. — Воровка подошла к столу и схватила тяжелую резную печать, а также лежавшие рядом листы воска. — У этого воска особенный цвет?
