Андрей Денисенко - Ненавижу колдунов!
И правда, если сухо и тепло, что еще человеку надо? Вот мне, например, почему всегда чего-то не хватает? Монеты у меня теперь водятся, считай, не зря башкой рисковал. Все по-честному. Почему же на душе так паршиво, что аж выть хочется? Тоскливо-тоскливо так… Некоторое время я размышлял над этим, потом выбросил дурацкие мысли из головы. Деньги есть, с остальным разберемся. Знаю я один проверенный рецепт счастья: эллийское белое и сухие сапоги. А билет на корабль сделает меня и вовсе счастливым. Я искренне надеялся, что больше никогда не вернусь в Калунту.
53
Новые, еще не разношенные сапоги приятно поскрипывали. Подлый торговец, конечно, содрал втридорога, да еще и верещал, что торгует себе в убыток. Мол, время нынче смутное, то демоны нагрянут, то пираты, но торговаться мне не хотелось. Все хорошо, что хорошо кончается. Туго набитый кошель приятно оттягивал пояс, отчего же не шикануть? Чтоб он подавился моими сребрениками…
Одним словом, я был вполне доволен собой. Живой, в новых сапогах, да еще в потайном кармане припрятана проездная грамота от капитана посудины под названием «Морской лев», что выходит из порта в полдень. Было еще рано, в порту торчать не хотелось. С недавнего времени порт Калунты и его окрестности вызывали у меня устойчивую изжогу.
Поразмыслив, я наполнил флягу белым эллийским, рассчитался с трактирщиком и отправился на прощальную прогулку по городу.
Трупы с улиц давно уже убрали, на руинах домов копошились мастеровые. В воздухе еще пахло гарью и чем-то кислым, но и на пожарищах суетились люди, споро растаскивая горелые бревна. Я ухмыльнулся. Ничего. Могло быть хуже. Торгаши Калунты – народ богатый, отстроятся лучше прежнего. Через полгода и следов не останется. Только черные руины замка Повелителя Берегов будут еще долго напоминать горожанам о пережитом ужасе.
Я брел по улицам без всякой цели, изредка останавливаясь, чтобы глотнуть из фляги, и, только свернув в знакомый переулок, понял, куда меня занесло. Я нерешительно остановился. До этой части города пожар не добрался, дом с голубой крышей все так же смотрел на редких прохожих подслеповатыми окнами. Проклятье, я же ей ничего не должен! Обыкновенная малознакомая баба, которая наверняка скоро сопьется и кончит жизнь в сточной канаве! Злясь на самого себя, я дернул звонок.
Дверь открылась почти сразу, словно меня ждали. Вдова Твердолобого окинула меня спокойным ясным взглядом.
– Здравствуй, воин. Ты пришел за любовью?
– Я… – в горле вдруг пересохло. – Я тебе денег принес. Возьми, пригодятся.
Я рывком сорвал с пояса кошель и протянул ей, но она продолжала стоять неподвижно. В глазах ее вдруг промелькнуло странное выражение. Не удивление, не радость. Жалость?
– Может быть, ты хочешь, чтобы…
– Нет. Просто возьми деньги. – Я наконец-то совладал с голосом. – В конце концов, мы с Твердолобым были товарищи. За герцога вместе воевали…
Сунув ей кошель, я торопливо спустился с крыльца и пошел прочь. Не оглядываясь. Все, хватит. Меня ждет корабль, очень скоро я уеду из этого города навсегда. Один.
– У тебя усталый вид, воин! Отдохни в моем доме…
Ее слова ударили меня в спину. Я прибавил шаг. Только не оборачиваться. Не слышать ее голос, не видеть ее глаз. На душе было дерьмово. Совсем плохо, хуже некуда.
Наконец дом с голубой крышей остался позади. Я остановился и перевел дух. Вот так. Жизнь – грязная штука. Сказки не будет. Через месяц оставленные мной деньги кончатся, и в доме под голубой крышей все пойдет своим чередом. Она будет продавать себя, потом красота ее поблекнет, она станет отдаваться за медяки и плохо кончит. Ничего не изменится. А я… не стоило мне к ней приходить. Только монет зазря лишился.
Сплюнув в вонючую лужу, я хорошенько приложился к фляге и пошел в порт.
