Стас Нестерюк - Полонез
Катя берет кассету и не знает, что с ней делать. Это — финальная сцена. Катя знает, что если она сотрет запись, Фил вернется. Но, вернувшись, он снова захочет уйти. И будет уходить всякий раз, сколько бы его ни возвращали. Она прижимает кассету к груди и плачет…
Денис одним глотком опрокинул в себя содержимое стакана и поднялся.
— Вот. Такой рассказ.
— Кассета — устарела, — сказала Катя. — Сейчас пишут сразу на комп.
— Не скажи! — Денис горячо замахал руками. — Аналоговая запись в оригинале — всегда лучше! Цифровать лучше потом. Так мне Майкл объяснил, — прибавил он, словно боясь выглядеть голословным.
— Ладно, убедил, — согласилась Катя, хотя и с улыбкой. — Хороший рассказ! Только ты всё равно зря мне его рассказал. Я ведь больше не твоя поклонница.
— А это не важно. — Денис направился к двери. В прихожей он остановился. — Этот рассказ еще надо доделать. Что-то мне в нем не нравится.
— Тебе видней. Ты ж писатель!
— Когда я его писал, мне несколько раз становилось до того страшно, что я откладывал ручку и уходил курить.
Денис мечтательно уставился в пустоту.
— Этот рассказ меня обессмертит, — с улыбкой произнес он.
— Или убьет, — засмеялась Маша.
— Какая разница? Я посвящу его тебе, а ты уж решай, что лучше: убить или обессмертить.
Маша открыла дверь, и Денис вышел на площадку.
* * *Через несколько дней Маше позвонил Эдик.
— Дэн умер, — коротко сообщил он.
— Как? Когда?
— Сегодня утром нашли в комнате.
Эдик еще что-то говорил, но Маша уже не слушала. Она летела по улице, не замечая прохожих. Она бежала к Дэну. Ей хотелось убедиться, что это неправда и Эдик просто неудачно пошутил.
Увы! Это оказалось правдой.
В квартире Дениса собрались его родственники и кое-кто из друзей. Самого Дениса не было — тело увезли в морг еще утром.
— Слишком жарко, — объяснил кто-то.
Мать Дениса тихо плакала, сидя на кухне. Вокруг нее собрались какие-то незнакомые люди. Все говорили о предстоящих похоронах и связанных с этим хлопотах. Маше показалось, что она попала на какой-то нелепый маскарад. В смерти Дениса было нечто большее, нежели просто смерть. Денис, этот вечный фантазер, совершил вдруг нечто, гораздо более настоящее, чем реальность. «Поднялся-таки над суетой», — подумала Маша, и ей стало жутко от собственной мысли.
Кто-то рядом спорил о том, не могло ли это быть самоубийством. Другие говорили, что сердце не выдержало долгой пьянки.
Маша пошла к дверям. Ей захотелось уйти. В дверях она натолкнулась на Эдика.
— Хорошо, что ты здесь, — воскликнул он.
— Я уже ухожу!
— Это не важно. Так даже лучше. У меня есть для тебя кое-что.
Эдик сунул руку в карман и достал пачку исписанных листочков.
— Я зашел к нему сегодня утром. Принёс пива. Подумал: вдруг человек страдает с похмелья. И оказался к месту: Дэна как раз только что обнаружили… Вот это, — он кивнул на листочки, — было на столе. Я не удержался и стащил их, когда поднялась суматоха.
— Это рассказ?
— Да. Самый последний. Дэн умер как настоящий писатель — на столе осталась рукопись последнего произведения. Наверняка самого лучшего.
Маша не могла понять: издевается над ней Эдик или нет. Его глаза сияли, словно у торговца, только что впарившего клиенту самогон вместо армянского коньяка.
— На! Прочти его! — Эдик протянул ей листочки. — Рассказ гениальный. Меня до сих пор пробирает. Дэн посвятил его тебе. Прочти и решай сама, что делать дальше.
Маша послушно взяла листы и, не попрощавшись, стала спускаться вниз по лестнице.
* * *Придя домой, Маша положила листы на полку и попыталась сосредоточиться на текущих делах. Смерть смертью, но сессия не ждет. Нужно было готовиться.
Пересилив себя, Маша села за учебник. Но тут же перед ней встало лицо Дэна. «Боже мой! Его больше нет!» — подумала она и заплакала. «Милый Дэн, как я хочу тебя видеть!..» Маша почувствовала, как волна нежности подкатила к груди. Отложив книгу, она взяла с полки листочки, исписанные его рукой. И начала читать.
«Полонез» — прочла она название. «Посвящается Марии Б.»
Это был тот самый рассказ, содержание которого она уже знала. Музыкант по имени Фил играл в какой-то второразрядной рок-группе…
Маша не могла сказать, нравится ли ей рассказ. Он ее заворожил. Прямо с листов бумаги, казалось, на нее смотрит лицо Дэна. Текст дышал Дэном, Дэн был вписан в каждую букву, голос Дэна читал ей слово за словом, предложение за предложением…
Маше стало не по себе. Она дважды пробовала откладывать листы в сторону, но тотчас бралась за них снова. «Что со мною? — думала она. — Гипноз какой-то…»
Дойдя до того места, где Фил вторично умирает, Маша внезапно заметила, что рассказ отличается от того, что рассказал ей Дэн: Катя берет кассету и вновь начинает слушать ее. Музыка Фила словно оплодотворяет ее. Она вдруг понимает — что именно ей нужно теперь сделать. Она идет в студию, сидит там допоздна, слушая музыку и всё глубже вникая в нее. Затем, прибегнув к чудесам техники, совершает невероятный поступок: на готовую фонограмму накладывает вокальную партию. Без слов, одним только голосом. И в тот момент, когда композиция заканчивается, Катя кладет микрофон, садится на кушетку и умирает. Теперь они с Филом навсегда останутся вместе, и ничем их не разделить.
Маша подняла глаза. Ей показалось, что Денис только что промелькнул где-то рядом. Он звал ее. «Боже мой, как я могла его оставить?! Денис, прости меня! Я не могу без тебя! Мы должны быть вместе. Я должна пойти за тобой. Мне нельзя оставаться одной, когда ты там…»
Повинуясь неведомой силе, Маша прошла через комнату, открыла дверь и вышла на балкон. На улице уже стемнело. Маша перегнулась через перила и уставилась вниз. Земля была так далеко. «Несколько секунд… Всего несколько мгновений…» Она разжала руки, но тут же вцепилась в перила с новой силой.
«Что это я? Зачем?..» Она захотела вернуться в комнату, но не смогла. «Я должна пойти за ним. Он этого ждет». Каким-то невероятным усилием Маша заставила втолкнуть свое тело обратно в комнату. Но тут же ее взгляд упал на листочки, сложенные на столе.
«Вскрыть вены? Повеситься? Отравиться?»
Что делать? Она схватила листы и скомкала их. И тут же словно сильнейший разряд тока пронзил ее тело. Она упала на пол и начала кататься, корчась от боли.
— Я не хочу! Ты мне безразличен! Я хочу жить! — закричала она.
Откуда-то возникли родители.
— Что случилось?
Мать и отец подняли ее, посадили на кровать и попытались успокоить. Маша смотрела сквозь них, не замечая.
