Саманта Хант - Изобретая все на свете
«Ох, — думает она. — Ох! Может он и сумасшедший, но зато очень хорош собой».
Мужчина примерно одних лет с Луизой. Он отрастил длинные волосы, как у английского поэта. Руки у него большие и грубые. Ногти обкусаны до красных подушечек пальцев и окаймлены черной полосой грязи. Он широкоплечий, а воротник пальто с одной стороны поднят, с другой — небрежно отогнут назад. Он поправляет на переносице очки.
— Луиза Дьюэлл, — говорит он и улыбается. — Привет. Как поживает Мадлен?
— Что? — вырывается у нее. Она впервые видит этого человека.
— Голубка Мадлен. Ты меня не помнишь?
— Нет, извините, не помню.
— Я — Артур Воган. Мы вместе учились в начальной школе. Понимаю, это было давно…
Луиза помнит весь свой класс в начальной школе, но этого мужчину не припоминает. А она бы запомнила такого.
— Вы уверены? — спрашивает она.
— Ты училась в начальной школе Элиаса Хоу на Сорок пятой улице. Твою классную звали мисс Нотт. Так?
— Да, все правильно.
Почему-то от слов этого мужчины Луиза краснеет. Щеки горят. Луиза не привыкла краснеть. У нее солидный опыт в отношениях с противоположным полом, и хотя она не сказала бы, что когда-нибудь была влюблена, но это только потому, что она не хотела влюбляться. Мужчины ее не увлекают; зато ей нравится увлекать их. Она считает себя вполне современной девушкой. Однажды она изумила ухажера, отправившись домой одна, пешком, в десять вечера. Недотрог она не выносит.
— А я никогда не забуду. Тот день, когда ты принесла в класс голубку в плетеной клетке. Для «Покажи и расскажи», — говорит незнакомец на платформе.
— Верно…
Луиза вспоминает, как предупрежденная заранее мисс Нотт кивнула ей, и Луиза взяла стоявшую у задней стены закрытую корзину и поднесла к учительскому столу. Луиза была сама не своя от страха. Она почесала в затылке, прикусила губу. Страшно было стоять перед залом, наполненным не слишком дружелюбными четвероклассниками. Она вспотела и задрожала.
— Начинай, — помогла ей мисс Нотт, и Луиза наконец, с трудом проглотив слюну, сняла с клетки потертую замшу.
Внутри сидела сильная, красивая птица. Оперение отливало радугой, как драгоценный камень.
Кое-кто из ребят зафыркал, потому что голуби в Нью-Йорке так же привычны, как пыль. Луиза открыла дверцу, и птица выпрыгнула на ее подставленный указательный палец. Луиза повернулась с ней к залу.
— Леди и джентльмены, — обратилась она к четвертым классам, как научил ее Уолтер. — Хорошенько рассмотрите эту птицу.
Она постояла, подняв голубку на пальце. Птица была почти вся темно-лиловая, только шейка и лапки необыкновенного нежного темно-розового цвета. Оранжевые глаза окружали тонкие белые колечки. Птичьи глаза смотрели не мигая. Птица взволнованно приседала, вертелась и вытягивала шею, как крошечный ирландец-боксер в драке.
— Леди и джентльмены, — повторила Луиза, хотя перед ней были всего только мальчики и девочки, — пожалуйста, запомните, как выглядит эта птица.
И она повернулась к окну за учительским столом. Сдвинув деревянную защелку, она одной рукой открыла раму, вытянув другую в сторону. Голубь взлетел просто и величественно, как это умеют птицы, а Луиза вернулась забрать клетку. Класс немножко похлопал ей, хотя смысл выступления остался для них загадочным, как радужная шейка голубя.
Он оставался тайной до следующего дня, когда Луиза снова принесла клетку, и в условленный момент мисс Нотт снова кивнула ей, и Луиза, встав перед классом, уже не волнуясь, а с уверенностью опытного фокусника сдернула с клетки замшу. Внутри была та самая птица, которую выпустила накануне Луиза. Она стала объяснять одноклассникам:
— Видите ли, Мадлен — почтовый голубь…
— Как поживает Мадлен? — спрашивал Артур Воган.
— Мадлен умерла, — ответила она.
— О! Извини. — Артур теребит пальцами нижнюю губу. — Хм-м, — произносит он и замолкает.
Луиза ждет. Он еще немножко теребит губу и устремляет взгляд на потолок зала.
— Я все хотел тебя спросить, — наконец заговаривает он, но произносит слова так тихо, что Луизе приходится нагнуться поближе. — С того самого дня я все думал — как голуби находят дорогу домой?
Луиза, покраснев, качает головой. Она понятия не имеет, как голуби находят дорогу домой.
Тоннель наполняется шумом. К платформе подтягивается поезд. Артур и Луиза смотрят, как он останавливается перед ними. Двери шипят, открываясь, и Артур с улыбкой поворачивается к Луизе, предлагая ей войти первой. Она шагает в вагон, с неловкостью ощущая спутника за спиной. Он, будто большой магнит, притягивает к себе ее сердце, легкие, живот.
Поезд трогается рывком. Артур, найдя место для двоих, склоняется к ней, его губы не больше чем в трех дюймах от ее уха.
— Ну, так как же это они? — шепчет он так тихо, что Луиза улыбается.
— Кто? — переспрашивает она, чтобы еще раз почувствовать рядом его губы, его дыхание.
— Голуби. Откуда они знают дорогу домой?
— Я не имею, — выговаривает она как можно медленнее, — ни малейшего представления, Артур.
«Сорок вторая улица! Пересадка с линии „Би-эм-ти на Ай-эр-ти“».
— О! — он садится прямо. — Понятно, — говорит он в полный голос, отстраняясь от нее в разочаровании, словно это он сам хотел найти дорогу домой и надеялся на помощь Луизы. — Ну, по-моему, нам надо это узнать. А ты как думаешь?
Она видит у него в носу темные волоски и восхищается ими. Он взрослый, взрослый во всем: волосы, шрамы, дыхание, очки.
— Как? — спрашивает она.
Он поднимает бровь.
— Пока не знаю. Но я подумаю и расскажу тебе.
Теперь Артур смотрит прямо ей в лицо, и Луиза отвечает таким же прямым взглядом, чуть приоткрыв рот, потому что этот прямой взгляд отличает его от всех знакомых Луизе мужчин, даже от Уолтера. Артур не такой, как другие, он действительно хочет ее увидеть. Она отстраняется, преисполнившись подозрений, как если бы нашла на улице долларовую бумажку. Во всем хорошем, как правило, поначалу подозреваешь ловушку.
Он качает головой, и волосы падают ему на глаза.
«Тридцать четвертая улица. Пенсильванский вокзал. Пересадка на линию „Ай-эр-ти“ и Лонг-Айлендскую железнодорожную линию».
— Моя остановка. Мне выходить, — говорит она.
— Ну, ты подумай об этом. И дай мне знать, если что надумаешь, — просит он.
— Ладно, обязательно, — обещает она и выходит. — С Новым Годом.
