Павел Александров - Дар миротворца (СИ)
– Два венца, один чтец.
– Ах да, прости… Два венца, две одёжи… э-э-э, плющ, вино – запомнила!
– Молодчина. Ну, беги. Скажи Малонию, пусть поторапливается. И повежливее там с ним…
Девица уже выскочила за двери. Громадная выдра, разбросав горшки, умчалась за ней следом.
– Эфай… – прошептала Амарта дрожащим голосом. Её затрясло. Минуту назад она, равнодушная к смерти, готовилась умереть рядом с этим отшельником, а сейчас её охватил необъяснимый страх. – Что это значит, Эфай? Зачем тебе этот настоятель, эти венцы, это вино?
Отшельник, наконец, открыл глаза и глянул на неё.
– Прости, что отдал эти распоряжения прежде, чем объяснился с тобой… Я… не знаю, как это сказать… никогда этого не делал… Выходи за меня замуж, Амарта.
***
Страх господствовал на этой церемонии. Страх и гнетущая тревога перед тем, что произойдёт, когда ритуал закончится.
«Почему мне так страшно? – всё никак не могла осознать своего состояния чародейка. – Это же всего-навсего жалкая формальность. Если для Эфая и всех этих людей здесь происходит священнодействие, то для меня – просто бессмысленный аделианский обряд!»
Старый настоятель местного храма Малоний был потрясён и взволнован. Когда он произносил предписанное обрядом напутствие, губы его дрожали, а когда связывал воедино лозой плюща руки Эфая и Амарты, пальцы его тряслись. На какой-то момент извечное презрение Амарты к храмовникам сменилось жалостью к этому настоятелю и даже чем-то вроде уважения. Это ж надо – отважился! Обвенчал отшельника с ведьмой – какое святотатство!
Два послушника в одинаковых коричневых одеяниях были одинаково бледны и одинаково же таращили глаза на чёрную ведьму, а когда в силу своих обязанностей были вынуждены подавать настоятелю тот или иной предмет, то старались сделать это столь осторожно, чтобы не задеть даже края платья Амарты. Послушник-флейтист – неотъемлемый гость свадебных церемоний в Туманных болотах – забился в угол и вместо тихой завораживающей мелодии выдавал какие-то скорбные, заунывные трели. Ещё один послушник – чтец – сидел за столом, готовя бумагу о бракосочетании, и изредка, когда любопытство пересиливало страх, украдкой поглядывал на зеленоглазую ведьму; Амарте показалось, что он пытается разглядеть, скрываются ли под копной её иссиня-чёрных волос даймонские рожки. Местная девица Даная хоть и принимала участие в подготовке к церемонии, помогая Амарте привести себя в порядок и наскоро прибирая дом, похоже, пребывала в тревожном недоумении и постоянно поглядывала на дверь, как будто выжидала момент, чтобы удрать.
«Чем я их так страшу? Разве я сейчас похожа на чёрную ведьму, насылающую порчу на мирных поселян?»
Пока настоятель с послушниками подготавливались к церемонии, а точнее – набирались отваги, Даная натаскала воды в лохань и поочерёдно помогла вымыться сперва Амарте, потом Эфаю. Белое двухслойчатое платье, которое чародейке пришлось на себя напялить, было слишком свободным: то ли его шили для какой-то чересчур упитанной невесты, то ли Амарта за последние месяцы так исхудала. Как не подтягивала тесёмки Даная, платье кое-где висело складками. Волосы невесты были вымыты, расчёсаны и, за неимением ярких ленточек, украшены вплетёнными в них незабудками.
Но даже сейчас, в белом платье, расшитом красными бусинками, словно клюква на снегу, с лиственным венцом на голове, Амарта пугала этих людей. Хотя, скорее всего, их пугала не сама чародейка, а то вопиющее действо, в которое они были вовлечены. Эфай, пожалуй, был единственным, кто сохранял спокойствие и даже наслаждался происходящим, насколько это было возможно в его больном состоянии. Поначалу его поддерживал под руку один из послушников, но вскоре отшельник приноровился самостоятельно стоять на ногах, опираясь на свой меч-посох. В белых одеждах, с венцом на голове он выглядел величественно и благородно, как настоящий рыцарь.
«Чего они боятся? Что их назовут еретиками? Вздор, какой вздор!»
Амарте казались смешными страхи храмовников, по сравнению с её собственными страхами. С минуты на минуту должны были явиться её палачи, а в том, что задумка с бракосочетанием её спасет, не был уверен и сам Эфай. И сколько бы не убеждала себя Амарта, что всё это – лишь ничем не обременяющий её брак по расчёту, какие заключаются в Каллирое каждый день, теперь она боялась его потерять. Она боялась смерти, боялась гибели Эфая, боялась, что их насильно разлучат или, что хуже того – сам Эфай настоит на том, чтобы они расстались во имя её безопасности. Она заставляла себя не принимать всерьёз эти признания в вечной любви, эти клятвенные обещания заботы и верности, и вместе с тем содрогалась от ужаса потерять то, что приобрела, испытывая дикое стремление до последнего вздоха защищать свой брак от этого чужого, враждебного и ей, и Эфаю духа непримиримости и фанатизма, каким и сама была одержима когда-то.
Её отец, называвший себя тёмным князем Эребом, не собирался выдавать её замуж. С самого детства она была предназначена для мести. Тем не менее, она умела соблазнять мужчин и использовать их в своих целях, и отклонила не одно предложение руки и сердца от важных в Амархтоне людей. Порой случались и весьма выгодные предложения, и вздумай Амарта выйти замуж, она сумела бы убедить отца, что формальный брак не только не помешает исполнению её обетов мести, но и будет весьма полезен в этом деле. Но выбор свой она так и не сделала. Наверное потому, что вовремя сумела распознать, для чего в действительности нужна была её женихам дочь тёмного князя Эреба Амархтонского. Сын самого влиятельного в то время архимага Калида хотел брака с Амартой исключительно для того, чтобы насолить своему отцу, который терпеть не мог семейство Эреба. Сын главы почётного легиона Тёмного Круга был обыкновенным дураком, которому взбрело в голову, что невеста, овеянная столь страшной молвой, поможет ему заслужить уважение начальства и суеверный страх подчинённых. Глава Гильдии Торговцев, богатейший купец Амархтона, счёл брак с дочерью архимага Эреба лучшим способом войти в Тёмный Круг. Архимаг Дарет, тайно предлагавший ей руку и сердце, был просто падким на мрачных, жестоких девиц, к тому же – трижды овдовевшим. Спиромаг Хоркис… пожалуй, был единственным, кто ценил в ней её личные качества, но брак с ним означал для Амарты стать подопытной зверушкой в его диких экспериментах в постижении таинства смерти.
А сейчас… сейчас она стала женой бродяги-отшельника, имущество которого составлял один-единственный меч, да пещера, где-то в далёких песках Фарана. И, как ни странно, чувствовала бы себя счастливой, если бы не страшное предчувствие злого рока, который должен всё оборвать…
