Виктор Никитин - Легенда дьявольского перекрестка
Эльза перехватила удерживавшие ее руки колдуньи, сжала их и вывернула, чтобы освободиться. Ведьма ненадолго отступила и, переместившись за спину женщины, сразу же вцепилась ей в волосы. Сначала она собрала остаток сил и атаковала Эльзу, внушая ей физическую боль, а когда это не принесло ожидаемого результата, повалила и занесла кулак для мощного удара.
Жена мельника ровным счетом ничего не почувствовала, лишь услышала короткое шипение и распознала неприятный запах подгоревшего мяса.
Язвительно посмеиваясь над обоими противниками, Николаус-воин одним четким, доведенным до совершенства движением отразил и выпад купца, и размашистый удар юного фон Граусбурга. Михаэль Бреверн был так близко от него, что колдун выпустил из руки огненный хлыст, обрушивая его сверху вниз туда, куда купец просто обязан был отскочить. Вместо этого магическое оружие, с шипением разворачиваясь из плотно сжатого жгута, буквально срезало лицо колдунье, ушло ниже, отсекая левую руку по локоть.
- Госпожа! О нет! - оглушительно заверещал горбун, не услышав с каким глухим стуком падает тело его возлюбленной.
Словно в ответ ему, клекот ястребоголовых слуг ангела смерти стократно усилился.
Глава пятьдесят первая
Надсадно кашляя и все еще четко ощущая на шее холодные пальцы погибшей колдуньи, Эльза Келлер понемногу приходила в себя, когда мимо нее промелькнул горбун, забывший о хромоте и ни на что не отвлекавшийся, кроме тела своей госпожи. Колени его подогнулись, он рухнул к трупу и завыл от нестерпимой тоски, лишившей колдуна рассудка.
Ни на колдунье, ни около не виднелось ни капли крови, поскольку смертоносный огненный хлыст Николауса-воина прижег раны. Но и при этом нужно было быть явно не в себе, чтобы счесть колдунью не мертвой, а лишь раненой.
Горбун застыл, его полный безумия взгляд зашарил по темному подземелью, ни на ком из людей подолгу не задерживаясь.
- Рейхенштейн, - прошептал он себе под нос и затем зычно крикнул: - Где Рейхенштейн? Он должен излечить госпожу! Рейхенштейн!
Седовласый князь не видел гибели колдуньи - только почувствовал. Впрочем, предпринимать каких-то решительных действий он не мог, поскольку один на один схватился с мельником. Колдун осторожничал, ибо был вооружен коротким ритуальным кинжалом, в то время как Хорст Келлер завладел его шпагой. Мельник имел самое отдаленное представление о фехтовании, и тем обиднее и нелепее была бы смерть князя от собственного острого клинка, который сжимала рука деревенского рохли.
Крик горбуна, искавшего колдуна Пауля, отвлек князя, и он едва не поплатился за это. Пытаясь пронзить седовласого, Хорст сделал выпад, каким в его представлении должен был выглядеть этот вариант атаки. Не отыскав глазами худого чародея, горбун обратился к князю, и в его голосе явственно звучали нотки, свойственные зареванному ребенку, жалующемуся отцу на своего обидчика:
- Господин, посмотрите, Рейхенштейн где-то спрятался. Пожалуйста, прикажите ему вылечить госпожу Эльзу.
- Оставь ее, идиот! Она мертва, - отрезал седовласый князь, уворачиваясь от очередного неловкого, но сильного удара Хорста Келлера.
- Н-н-нет, - промямлил горбун. - Нет же. Не мертва. Вы можете приказать Рейхенштейну. Я знаю. Так прикажите.
Лицо колдуньи, на котором запечатлелось выражение злобы и ненависти к Эльзе, лежало на коленях горбуна. Он смотрел в него, ласково разговаривал с ним, будто бы не замечая, что на теле его госпожи от линии волос до подбородка была только черная пережженная и спекшаяся масса. Отрубленная левая рука и вовсе не вызывала у него какой-либо заинтересованности.
- Прикажите Рейхенштейну, умоляю, - ныл он.
- Ее уже нет. Забудь и помоги мне разделаться с остальными! - велел князь.
- Но ведь нужно именно шесть чародеев. А без госпожи нас пятеро.
- Дьяволу нужно шесть жертв, и одной из таковых она сама стал, - сипел князь, задыхаясь. - Сколько будет чародеев не столь важно.
- И ты никак не поможешь моей госпоже? - с каким-то опасным равнодушием уточнил горбун и бережно положил труп на пол.
- Ей нельзя помочь, идиот! - взъярился седовласый колдун.
Горбун приподнимался, пока в его сознании медленно разрасталось ожесточение, а потом с душераздирающими воплями набросился на ничего не подозревавшего князя. Повиснув на плече и крепко держась за руку, сжимавшую кинжал, он принялся безостановочно молотить колдуна ногами, попадая в живот, по почкам, в печень, в пах. Седовласый взвыл, перед глазами у него замаячили большой россыпью крупные звезды, а горбун не унимался: рвал волосы, кусал за шею и лицо, колотил по всему телу, куда мог дотянуться.
Колдун Николаус, похоже, не заметил, что кого-то убил, или просто не придал этому значения, будучи целиком и полностью поглощенным поединком. Кроме схватки для него сейчас ничего не существовало во всем мире. Он не пропустил ни единого удара, зато шпагой и огненным хлыстом превратил одежды своих противников в лохмотья, да такие, что купцу пришлось избавиться от разодранного камзола, мешавшего движениям. Оставив Михаэля в одной рваной рубахе, воин долго развлекался тем, что аккуратно срезал с нее кружева воротника и манжет.
Больше всего не повезло юному фон Граусбургу, умений которому не хватало. Зато глупой отваги у него оказалось с большим запасом, как у котенка, вознамерившегося легко выплыть из ведра с водой.
Стальной прут в его руке погнулся и покрылся зазубринами. Юноша тяжело дышал, выбился из сил, однако из схватки не выходил. Самонадеянно решив, что наконец-то улучил отличный момент, когда Михаэль снова пошел в атаку, молодой риттер, впервые в жизни схлестнувшийся с соперником всерьез, ступил колдуну за спину. Он присел, собираясь ранить воина в бедро, однако тот никого не терял из виду и раскусил задумку юноши.
Провернувшись на каблуках, двумя быстрыми взмахами клинка воин отбросил юного фон Граусбурга далеко назад, оставив ему на вечную память о себе два длинных пореза: на щеке и на кисти. Колдуну ничто не мешало нанести более глубокие раны либо сразу поразить жизненно важные органы, но, по-видимому, ему очень хотелось продолжать эту занимательную игру.
- Николаус?! - в испуге крикнул купец Михаэль, не разглядевший подробностей.
- Все в порядке. Царапины, - ответил юный фон Граусбург, размазывая по лицу густую кровь.
Отчаявшись дотянуться до горбуна кинжалом, при этом то и дело уворачиваясь от наскоков Хорста Келлера, седовласый князь отошел от мельника как можно дальше, выбрал самое неровное место на треснувших каменных плитах. Горбун вцепился зубами в ухо колдуна и по-звериному рывками стал дергать в стороны. Князь заревел громче и, подпрыгнув, со всего маху упал на пол, подминая окончательно спятившего чернокнижника.
