Терри Пратчетт - Вор времени
Смерть усмехнулся. Чтобы испытывать страх, нужно обладать «я».
«Лишь бы со мной ничего не случилось…» Это была песня страха.
– Он имеет в виду,- ответил Война,- что попросил нас всех хорошенько подумать, на чьей именно стороне мы находимся.
Четыре меча, сверкая пламенем, вылетели из ножен. Четыре коня помчались вперед. Ангел Железной Книги опустил взгляд на госпожу Войну.
– Прошу прощения,- сказал он.- Карандашика не найдется?
Сьюзен выглянула из-за угла на улицу Умельцев и застонала.
– Их там целая толпа… И кажется, они сошли с ума.
Едина тоже выглянула.
– Нет, они не сошли с ума. Просто ведут себя как Аудиторы. Производят измерения, оценку и стандартизацию, где это необходимо.
– Они поднимают тротуарные плиты!
– Да. Скорее всего, потому, что эти плиты неправильного размера. Мы терпеть не можем нарушений порядка.
– А какой размер плиты или камня считается неправильным?
– Любой, отклоняющийся от среднего. Извини.
Воздух вокруг Сьюзен озарила синяя вспышка. Она
успела заметить человеческую фигуру, прозрачную, плавно вращающуюся, которая буквально через мгновение исчезла.
Но голос, голос в ее голове остался:
– Силы у меня почти достаточно. Сможешь добраться до конца улицы?
– Да. Ты уверен? В прошлый раз ты не смог противостоять часам.
– В прошлый раз это был не я.
Внимание Сьюзен привлекло какое-то движение над головой. Она посмотрела вверх и увидела, что распростершаяся над мертвым городом молния исчезла. Облака клубились, как вылитые в воду чернила. Внутри сверкали вспышки, серно-желтые и красные.
– Четыре Всадника сражаются с Аудиторами, – подсказал Лобсанг.
– И как, побеждают?
Лобсанг не ответил.
– Я спросила…
– Мне трудно ответить определенно. Я способен видеть… все. Все, что могло быть…
Каос слушал историю.
Возникли новые миры. Волшебники и философы обнаружили Хаос, который был Каосом, но причесанным и в галстуке, а также нашли в воплощении беспорядка новый, невообразимый порядок. Правила бывают разными. От простых до сложных, а из сложных пра-вилразвиваетсяпростотаиногопорядка. Хаос – это порядок в маске…
Хаос. Не темный древний Каос, оставленный позади развивающейся вселенной, а новый, сверкающий Хаос, составлявший суть абсолютно всего. Эта идея обладала странной привлекательностью. Он мог быть причиной, по которой хотелось продолжать жить.
Ронни Каос поправил колпак. Да… И вот еще что…
Молоко всегда было вкусным и свежим. Все обращали на это внимание. Конечно, оказаться везде ровно в семь часов утра не представляло для него особой проблемы. Если даже Санта-Хрякус успевал облазать за одну ночь все печные трубы мира, одномоментная развозка молока почти по всему городу – не такое уж серьезное достижение.
А вот обеспечить продуктам должное хранение – это оказалось куда труднее. Но тут ему повезло.
Господин Каос вошел в холодильник, где его дыхание мгновенно стало превращаться в туман. На полу рядами стояли начищенные до блеска фляги. Чаны с маслом и сметаной занимали покрытые искрящимся инеем полки. Сквозь висевшую в воздухе изморозь были видны бесчисленные стеллажи со свежими яйцами. Летом он собирался заняться продажей мороженого. Этот шаг был очевидным. Кроме того, нужно ведь хоть как-то использовать холод.
В центре пола пылала печь. Господин Каос покупал у гномов только лучший уголь, и чугунные плиты были раскалены докрасна. По идее, в помещении должна была царить невыносимая жара, но печь потрескивала от яростной борьбы холода и тепла. Когда горела печь, комната была простым ледником. А вот без печи…
Ронни открыл дверцу покрытого льдом комода и кулаком разбил глыбу льда внутри. Протянул руку.
Достал из комода сверкающий ледяным пламенем меч.
Этот меч был настоящим произведением искусства. Он обладал воображаемой скоростью, отрицательной энергией и положительным холодом, настолько сильным, что, встречаясь с направленным в противоположную сторону теплом, приобретал часть его природы. Становился обжигающим. С самого рождения вселенной не существовало ничего более холодного. На самом деле по сравнению с клинком Каосу все казалось теплым.
– Что ж, я вернулся,- сказал он.
И Пятый Всадник отправился в путь, оставляя за собой едва ощутимый запах сыра.
Едина еще раз окинула взглядом голубое свечение, которое по-прежнему окружало их группу. Сейчас они прятались за тележкой с фруктами.
– Если позволите высказать предложение,- сказала Едина,- мы… то есть мы, Аудиторы, плохо переносим неожиданности. Нас сразу тянет посоветоваться. Всегда должен существовать некий план, согласно которому нужно действовать.
– Ну и что? – спросила Сьюзен.
– Я предлагаю полное безумие. Я предлагаю, чтобы ты и… молодой человек направились в мастерскую, а я отвлеку внимание Аудиторов. Возможно, этот пожилой человек мне поможет, поскольку все равно скоро умрет.
Воцарилась тишина.
– Весьма правдиво, хотя говорить об этом вслух было вовсе не обязательно,- наконец промолвил Лю-Цзе.
– Я нарушила какой-то этикет?
– Не совсем, но без этой информации мы бы обошлись. Однако разве не написано: «Если пора уходить, нужно уходить »? – пожал плечами Лю-Цзе.- И еще: «Всегда надевай чистое белье, на случай если тебя переедет телега».
– А что, это поможет? – спросила совершенно сбитая с толку Едина.
– Сие есть одна из величайших тайн Пути,- ответил Лю-Цзе, мудро кивая.- Какие конфеты у нас остались?
– Только с нугой,- ответила Едина.- Лично я считаю, надо строго-настрого запретить прятать в шоколаде подобную гадость. Человек может оказаться не готов к такой засаде. Сьюзен?
Сьюзен, отвернувшись, выглядывала из-за угла.
– Ммм?
– У тебя еще есть конфеты?
Сьюзен покачала головой.
– Мммм.
– А мне казалось, у тебя оставались конфеты с вишневой помадкой.
– Ммм?
Сьюзен что-то проглотила и откашлялась, умудрившись подобным, весьма лаконичным образом выразить и смущение, и раздражение.
– Всего одну-то и съела! – рявкнула она.- Мне нужен сахар!
– А никто и не утверждал, что ты съела больше,- смиренно уверила Едина.
– И вовсе мы ничего не считали,- сказал Лю-Цзе.
– Если у тебя есть носовой платок,- услужливо предложила Едина,- я могу стереть с твоих губ шоколад, который неумышленно попал на них во время прошлой схватки.
Сьюзен наградила ее свирепым взглядом и вытерла губы ладонью.
– Все дело в сахаре,- повторила она.- Он для меня как топливо. И все, хватит об этом! У нас есть более насущные задачи. Мы не можем позволить тебе погибнуть ради того, чтобы…
