Клайв Леннард - Источник судеб
Слева от него шла квадрига Заны — на полкорпуса впереди. Откинув локоть, кофитка одной рукой небрежно придерживала шитые золотом шелковые вожжи, другая ее рука поднялась и сжимала костяную рукоятку бича. Она описывала им невероятные круги и овалы, завязывала в воздухе узлы, которые мгновенно развязывались при ударе, рассыпаясь с треском, обжигая спины и уши ее великолепных лошадей. Она владела бичом в совершенстве.
Только у поворота Конан понял, что кофитка имеет преимущество, идя слева от него. Она повернула гораздо ближе к мете и выиграла еще полкорпуса. Квадриги понеслись в обратном направлении, но теперь пыль из-под колес повозки Заны мешала Конану видеть все пространство беговой дорожки. Кофитка обернулась через плечо, торжествующе глянув на киммерийца, и ее бич защелкал еще быстрее, еще безжалостней.
Квадриги «желто-голубых», «красных» и «оранжевых» отстали на первом же круге. Зана первая обошла мету возле королевской ложи. На колонне было четырнадцать круглых полочек — по числу кругов, которые предстояло проделать колесницам. На первой стояли пять фигурок дельфинов, окрашенных в цвета партий, на второй — пять кошек, на третьей — пять кроликов и так далее. Когда квадрига «фиолетовых» обогнула мету, судейщик снял дельфинчика соответствующего цвета, а затем снял зеленого, когда мимо пронеслась повозка Конана.
Пятая полка финишной меты опустела, когда киммерийцу удалось обойти Зану. Все это время он почти не подстегивал своих скакунов: те шли отлично, не исключая и хауранца. Небо над Кордавой непривычно хмурилось, начался даже мелкий дождь, необычный для южан, привыкших к сильным коротким ливням. Дождь прибил пыль, видно стало лучше, но вода, смешавшись с песком, покрыла беговую дорожку тонким слоем грязи, чего не учла донна дель Донго. На повороте ее колесница заскользила в сторону и чуть не опрокинулась. Зане удалось ее выправить, но этой заминки оказалось достаточно, чтобы Конан, отлично вписавшийся в поворот, опередил ее квадригу на два корпуса.
Окрыленный успехом киммериец гикнул, и кони понеслись еще быстрее, выбивая копытами комья грязи. На этот раз он первым обогнул мету возле королевской ложи под восторженный рев «зеленых» и удары их бубнов.
Дождь оказался роковым для «красных» и «оранжевых»: колесницу первых занесло, возничий «оранжевых» не рассчитал и врезался в нее на всем скаку. Повозки перевернулись, погребя под собою обоих фаворитов. Пойдя на шестой круг, Конан увидел впереди груду обломков и окровавленное тело в изодранной оранжевой тоге, которое поспешно уносили с арены двое служителей. «Красному» повезло больше: он отделался ушибами и отсиживался теперь на разделительной стенке. Умные кони сами обошли искореженные остатки колесниц и понеслись к очередному повороту, полоща по ветру длинными гривами.
Однако торжествовать победу было еще рано. На протяжении следующих трех кругов Зана почти настигла квадригу киммерийца. Она нещадно стегала своих лошадей, которые и так неслись во весь опор, подгоняемые выпитым зельем, с мордами, покрытыми хлопьями пены.
А потом разрешился секрет хауранца. Облака разошлись, показалось солнце, светившее в глаза лошадям, когда те шли от королевской ложи. Ничто не предвещало неприятностей: жеребец, подаренный доном Бенидио, отлично пробежал этот участок, но, как только квадрига обошла мету и понеслась в обратную сторону, он тревожно заржал и сбился с ноги. Не понимая, в чем дело, Конан стегнул коня между ушей, но это не помогло. Бег квадриги замедлился, и Зана снова обошла киммерийца.
Завернув возле королевской ложи, хауранец, словно устыдившись своего поведения, опять понесся во весь опор, что помогло Конану почти настигнуть колесницу «фиолетовых». Но, миновав вираж вдоль выгнутого участка стены ипподрома, жеребец снова забеспокоился и замедлил бег. Теперь Конан понял, в чем дело: хауранец пугался собственной тени. Когда солнце светило ему в глаза, он бежал отлично, но как только поворачивал по кругу, начинал шарахаться и закидываться.
«Ты просчитался, Бенидио, — бормотал варвар, безуспешно орудуя бичом, — не думал, что облака затянут небо и дадут мне неплохо пройти девять кругов… Если бы солнце светило все время, я был бы уже последним. Ничего, сенатор, я еще утоплю тебя в море и засуну в твою поганую пасть подходящий окатыш!»
Потом он стал молить Митру наслать облака. И, словно услышав, всегда равнодушный бог внял его просьбам. Небо опять затянулось, хауранец пошел ровно, двенадцатый круг квадрига Конана прошла грудь в грудь с четверкой Заны.
Судейщик снял с предпоследней полки финишной меты фиолетовую и зеленую фигурки, когда кофитка, слегка натянув правый повод, прижала свою колесницу почти вплотную к повозке Конана. Киммериец увидел ее покрытое пылью лицо, на котором безумным светом горели зеленые глаза, полные губы, сведенные сейчас страшной гримасой ненависти… Зана что-то дернула на передке своей колесницы, внизу щелкнуло и тут же раздался треск, словно ломались сотни сухих деревьев. Искоса глянув вниз, Конан заметил, как из-под днища ее повозки выскочило и ударило по спицам его колеса изогнутое зазубренное лезвие. Такие «косы» устраивали на тяжелых боевых колесницах в восточных странах. Но то, что было уместным на поле боя, казалось диким на спортивной арене.
Конан подал квадригу в сторону, стараясь держаться подальше от опасного лезвия. Он не знал, насколько сильно повреждено левое колесо его повозки, оставалось только надеяться, что спицы не переломятся окончательно до финишной черты. Земля подсохла, облака пыли снова скрывали колесницы больше чем наполовину, так что ни зрители на трибунах, ни судейщики на дорожках ничего не заметили.
Квадрига «фиолетовых» первой вышла на последний круг и стала стремительно удаляться от королевской ложи. Зана безостановочно хлестала по спинам лошадей, заставляя их все ускорять и ускорять сумасшедший бег, оглядываясь через плечо на отставшего локтей на десять киммерийца.
И не рассчитала. Квадрига слишком стремительно подошла к повороту, влекущая ее вперед сила не позволила заложить достаточно крутой вираж. Конан оказался расчетливее: слегка придержав коней, он повернул вплотную к мете и, выйдя на финишную прямую, сравнялся с четверкой Заны.
Словно самум, вздымающий тучи песка в пустыне, летели скакуны к заветной мете — грудь в грудь, голова к голове. Они прошли уже половину последнего отрезка, когда кофитка снова прижала свою колесницу к повозке киммерийца. Еще раз, щелкнув, выскочила «коса», раздался оглушительный треск ломавшихся спиц, колесница Конана угрожающе наклонилась… И в тот же момент крайняя справа лошадь в квадриге Заны жалобно заржала и стала заваливаться на бок. Она потащила всю упряжку под копыта гнедых жеребцов, крайний споткнулся, две четверки сплелись в единый клубок, падая, ломая ноги, разрывая постромки и поводья, увлекая за собой повозки… И все скрылись в клубы пыли. Последнее, что успел заметить Конан, падая, была промчавшаяся мимо колесница «желто-голубых»…
