Антони Смит - Две горсти песку
Обзор книги Антони Смит - Две горсти песку
Смит Антони
Две горсти песку
Антони Смит
ДВЕ ГОРСТИ ПЕСКУ
Сокращенный перевод с английского Н. ЕЛИСЕЕВА
Автор послесловия и комментариев профессор А. Г. БАННИКОВ
Консультант по вопросам воздухоплавания профессор Н. Д. Анощенко
В последние годы особенно остро встал вопрос об охране диких животных. Чтобы спасти виды, которые быстро становятся редкостью, человечество предпринимает самые экстренные меры. Английский зоолог Антони Смит решил для изучения жизни животных применить воздушный шар. О том, как проходил эксперимент и какие приключения произошли с его участниками, рассказывает предлагаемая книга.
Написал эту книгу я, но экспедиция, о которой пойдет речь, никогда бы не состоялась, если бы не мои товарищи и все те, кто помогал нам. Поэтому с благодарностью посвящаю им эту книгу
МЕЧТА
Я сел на дно гондолы. Для меня как раз нашлось место, и я почувствовал некоторое облегчение. Сидеть было не очень удобно, множество всяких предметов исключало возможность настоящего отдыха, но бывают минуты, когда - удобно, неудобно - просто необходимо сесть. Сейчас была именно такая минута. Я, как мог, согнул колени, втиснул ступни в относительно свободное пространство и уперся спиной в веревку.
Гондола перестала раскачиваться, и в мире опять воцарилась тишина. Макушка моей головы была вровень с краем гондолы, но сквозь толстое плетение я видел землю. Впрочем, не столько землю - равнины и скалы, пыльные плешины и болота, холмы и леса сменяли друг друга, теряясь во мгле. Рассмотрев все это, я закрыл глаза. Так вроде спокойнее, ведь я сел не потому, что устал, а потому, что боялся. Еще никогда в жизни я не боялся так.
Конечно, закрывать глаза перед лицом опасности нелепо. Опасность не исчезнет от того, что вы ее не видите. Зато не так страшно. Этот перелет потребовал от нас предельного напряжения наших мыслительных способностей, и он еще не кончился. В гондоле оставалось полмешка балласта. Мы находились в двух тысячах метров над озером с едкой содовой водой и примерно в трех тысячах метров над уровнем моря. Ветер прекратился, а нас со всех сторон окружали огромные, пухлые великаны грозовые облака. С шаром все было в порядке, стропы и крепления целы, большая оранжево-серебряная сфера отлично держала форму, но и шар, и мы зависели от атмосферы, от всяких там восходящих и нисходящих течений, волновых движений воздуха и прочих проявлений турбулентности. В каких-нибудь двух километрах отсюда нас едва не затянуло в свисающее вниз основание мрачной грозовой тучи; мы навсегда запомним эти гулкие раскаты... Опасность благополучно миновала, но, когда неожиданный порыв ветра вынес нас из облака, мы снова очутились в лучах солнца. В силу физических законов, которым подчинено воздухоплавание, мы поднялись еще выше, а озеро словно провалилось вниз. Вот почему меня потянуло сесть; все равно я был бессилен что-либо сделать.
Из кучи пустых мешков, съемочной аппаратуры, приборов, веревок, одежды, кассете кинопленкой и фляг, на которой я - более или менее равномерно, если не считать нескольких острых выступов,- распределил свой вес, торчали ноги моих товарищей. Оба еще стояли. Учитывая ограниченную емкость гондолы, у них просто не было другого выбора. Когда человек сидит на полу размером 120х90 сантиметров, он при всей своей готовности съежиться в комок будет занимать большую часть площади. Успешно уподобившись морскому узлу, я приоткрыл глаза, чтобы осмотреться.
Ноги принадлежали Алену Руту и Дугласу Боттингу. Начнем с Аленовых. Вверху они были облачены в шорты, внизу оканчивались парой сандалий. Кожа смуглая, потому что Ален постоянно проживал в Восточной Африке и редко заглядывал в города и поселки. Хорошие, крепкие ноги, правда, правому колену вскоре предстояло столкнуться с острым камнем. Однако в этом не было ничего особенного и ничего нового: коленки Алена постоянно украшала какая-нибудь ссадина. Они и их хозяин просто не могли обойтись без повреждений. Дальше следовали ноги Дугласа. Хотя он одного роста с Аленом, они казались длиннее благодаря узким брюкам, которые после насыщенных событиями недель все еще сохраняли намек на складку. И ботинки не совсем потеряли блеск. Обе пары ног, каждая по-своему, пытались поладить с багажом в гондоле, а их владельцы, положив локти на ее край, обозревали простершийся внизу водоем.
В обычное время мои товарищи были поглощены съемками. Смена пленки, объективов, батарей, камер и позиции - на все это уходит время. Нажать кнопку уже не так сложно, тем не менее на воздушном шаре, когда ландшафт поминутно меняется да еще глядишь, из-за дерева вдруг появляется слон или розовое пятно на краю озера распадается на тысячи летящих фламинго, оператору некогда вздохнуть. Во всяком случае пока шар летит достаточно низко и объекты съемки находятся в пределах досягаемости камеры; другое дело, когда шар взмывает вверх на много сотен метров. Тогда, какой бы длинный и длиннофокусный объектив вы ни применили, даже самые большие слоны, окружившие самые маленькие деревья, останутся букашками. Конечно, панорамные кадры с широкими видами, когда вы запечатлеваете на пленке все новые и новые дали, тоже интересны, но нельзя же без конца снимать бесконечность. Именно так получается при съемке с высоко летящего шара. Перед вами на метр тянется передний план, а дальше - ничего, только воздух, воздух до самой земли, которая в свою очередь теряется где-то вдали.
Вот почему в эту минуту Дуглас и Ален ничем не были заняты. Я сидел подле их ног, а они прикидывали, упадем мы в озеро или не упадем. Пока мы держим высоту, есть надежда достичь берега. Какого именно, не так уж важно: ведь аэростат может сесть чуть ли не где угодно. Но мысль о том, что можно попасть и в озеро, нас тревожила. В принципе можно сесть и на воду и, превратившись в своего рода неуклюжий, уродливый парусник, идти к берегу, однако это озеро, длиной сорок восемь и шириной шестнадцать километров, не вдохновляло нас на такую попытку. Подобно многим лишенным стока внутренним водоемам оно много тысяч лет играло роль растворителя. Чаще всего в таких озерах накапливается соль, намного увеличивая выталкивающую силу воды, но озеро Маньяра накопило соду. И если мы приводнимся здесь, придется нам плыть не один километр по едкому раствору. Прежде всего пострадают наши глаза, потом и кожа. До какой степени - об этом мы могли только гадать, потому что никто, разумеется, не плавал подолгу в таком растворе. Я поглядел вниз в щели между прутьями. Вот оно, озеро в двух тысячах метров под нами, исчерченное тут и там белыми полосами соды. Я перевел взгляд на висевший у меня на шее альтиметр, но стрелка не сдвинулась с места после того, как я решил сесть. Ну так и я останусь на месте. Все равно ничего не поделаешь, пока атмосферные силы не решили, как с нами поступить.
Ален и Дуглас продолжали смотреть на воду, пытаясь определить, смещается ли хоть немного крохотная точка, которая была нашей тенью. Она лихо подскакивала на волнах: ведь там, внизу, сейчас был почти шторм, с северо-востока на юго-запад катили волны. Мы на самом деле движемся или это только кажется из-за волн? Мои руки ощупали мешок, наполовину заполненный песком. Весь наш оставшийся балласт, больше нечем затормозить падение, будь то на едкую воду или на окружающую ее иссушенную солнцем твердь. В руководствах сказано, что для посадки всегда должно быть припасено не меньше тридцати килограммов балласта, а если шар спускается с большой высоты, то и этого мало. У нас семь килограммов, и высота изрядная. Оставалось только ждать. И закрыть глаза. И, напустив на себя спокойствие, гадать, чем все это кончится.
Почему-то в таких случаях на воздушном шаре чувствуешь себя очень одиноко, даже если рядом с тобой два товарища. Никто не может вам помочь. Песка не хватает. И никто не подбросит вам еще. Вы очутились слишком высоко, да к тому же над озером с едкой водой. Мы сами себя поставили в такое положение, в котором ничего не могли предпринять. Никто не заставлял нас подниматься в воздух на аэростате, чтобы попытаться из его гондолы снять огромные стада африканских животных, проверить возможности столь удобного наблюдательного пункта и отметить столетие первой книги Жюля Верна, где речь идет об исследовании Черного континента с помощью воздушного шара. Мы задумали возродить к жизни аэростат и найти ему современное применение. Теперь наш замысел осуществлялся, и мы не могли рассчитывать ни на чью помощь. Мы были одни, нам было страшно, а ведь все шло как положено. Правда, нам пришлось основательно потрудиться, чтобы попасть в эту переделку.
*
"Поймите, мистер Смит, командир аэростата должен иметь надлежащее свидетельство,- сказали мне в одном месте.- А чтобы заниматься съемками, вам потребуется удостоверение пилота-воздухоплавателя гражданской авиации". "Нет,- ответили мне в другом месте,- наша фирма не может изготовить для вас воздушный шар. К тому же в Восточной Африке вы не найдете запасных баллонов с водородом". "Уверяю вас, животные бросятся врассыпную при виде аэростата". "Вы не осилите таких расходов. Одна только перевозка по морю во что обойдется! А авиатранспорт?" "А что вы будете делать, когда сядете?" "Грифы сразу нападут на ваш шар, если вы его вообще раздобудете". "Если такой полет возможен, почему никто до вас его не совершил?" "Местные власти будут против полета. Они должны быть против него. Зачем причинять беспокойство людям? Лучше выкиньте из головы всю эту затею!"
