Тамора Пирс - Воля Императрицы
Когда они достигли постоялого двора Кэньён, Даджа с облегчением обнаружила, что ситуация здесь сильно отличалась от предыдущего постоялого двора. Единственными гостями были четверо солдат в увольнении из армии, что означало наличие в доме комнат для всех, кроме охранников Сэндри. Её охрана рада была разбить лагерь снаружи, на берегу протекавшей рядом реки. Хозяин постоялого двора мгновенно взял их отряд в свои руки, отведя Сэндри к прохладной комнате, чистым простыням, воде для умывания — и тишине. Пока остальные расслаблялись, Даджа задержалась в общей зале, чтобы поговорить с остальными гостями.
— Тут не так дорого в это время года, — объяснил один из них. — И если честно, Раввикки, мы с друзьями рады тишине.
Один из них кивнул:
— Мы здесь для того, чтобы рыбачить, пройтись по реке, и забыть, что вообще есть такое место — Море Травы. Там было наше последнее назначение. Мы в увольнении, слава богам.
— Тогда вы далеко заехали, — заметила Даджа.
— Тысячи миль, как можно скорее, — благоговейно сказал один из мужчин под горький смех своих спутников. — И теперь — всё. Этот янджингский император — жестокий, жёсткий малый. Мы надеемся, что наше следующее назначение будет в безопасную маленькую солдатскую коробку в, может быть, Данкруане.
— Поговорите с моим братом Браяром, когда он закончит дремать, — предложила им Даджа, поднимаясь на ноги. — Вы сможете обменяться проклятиями в адрес императора. Он только этой весной вернулся из Гьонг-ши.
Мужчины переглянулись:
— Участвовал там в битвах, а? — спросил тот, что заговорил первым. — Этот император на месте не сидит. Но после обеда нас тут может и не быть.
Он откашлялся в кулак.
— Мы думали о том, чтобы съездить вечером на конную ярмарку, немного поразвлечься.
— Странно, — сказала Даджа Браяру позже, когда он спустился вниз.
К тому времени мужчины уже давно уехали.
— Они не показались мне людьми, которые вообще куда-то собирались.
Она потянулась:
— Пойду-ка я поупражняюсь с посохом. Ты не хочешь обменяться парой ударов?
Браяр поморщился:
— Когда у нас буквально на пороге есть река и зелень, и малыши крепко спят, и потому не будут никуда ходить за мной гуськом? Спасибо, но нет. Посмотри, может один из охранников хочет заработать себе отбитые пальцы.
Желанию Браяром одиночества не суждено было сбыться. Он исследовал небольшой участок, где росли папоротники, гадая, сможет ли он довезти их до дома, если использует один из маленьких горшочков из своих сумок, когда его нашёл Жэгорз. Он внезапно встал на колени, на дюйм промахнувшись мимо папоротников.
— Ты чуть не убил растение, Жэгорз. Зубы Лакика, тебе следует использовать глаза не только для видений, — терпеливо сказал Браяр, проверяя, что мох под костлявыми коленками Жэгорза не пострадал. — Если ты не хочешь смотреть, куда ты ставишь ноги, колени или что-то ещё, то ты не можешь ходить вслед за мной.
— Я обещал Трис, что буду за всеми приглядывать, но никто не хочет слушать, — пробормотал Жэгорз. — Как я могу заставить вас слушать, когда воздух полнят заговоры, а в ветре висят образы заговорщиков?
— Потому что ты постоянно твердишь одно и то же, и говоришь это обо всех, старик, — сказал ему Браяр.
Общение с Жэгорзом требовало такого же терпение, какое требовалось для обращения с желудями на земле. Они все гомонили о желании прорасти и пустить корни, и не понимали, что не все они могут это сделать. Чтобы до них достучаться, всегда требовалось время.
— Тебе нужно сконцентрироваться лучше, и дать нам больше подробностей. И тебе надо научиться отличать реальную опасность о того, что присутствует всегда. Имперские солдаты присутствуют всегда — их в империи как блох, например — те парни, с которыми говорила Даджа.
— Они не говорят об империи, — пробормотал Жэгорз.
— Помёт белбуна, — сказал Браяр, слушая его краем уха. — Благослови нас Зелёный Человек, ты далеко от дома.
Дерево, росшее рядом с тем, что укрывало папоротники, было приземистым, для дерева, и обратная сторона его листьев имела характерный серебристый цвет.
— Жэгорз, взгляни. Это — рябина из Гьонг-ши. Кто-то должен был посадить её здесь. В Наморне они не растут, хотя, полагаю, ей тут неплохо. Но почва для тебя здесь немного слишком богатая, девочка.
— Они не говорят об империи, — настаивал Жэгорз.
— Они — деревья, они вообще не говорят, — ответил Браяр. — Ну, по крайней мере ты их не слышишь…
— Эти люди. Они говорили о «милорде», и кроликах в силках, и «всё лучше, чем быть выпоротым за потускневшую латунь».
— Они — имперские солдаты в увольнении, и их войсками командуют дворяне, — настаивал Браяр, посылая свою силу в рябину, чтобы улучшить её сопротивляемость любым опасностям, которые могли грозить иностранке в Наморне. — И они здесь для охоты. Я бы тоже не говорил как империи, будь я в увольнении после боёв с Янджингом. Прекрати суетиться.
— Они говорили о свадьбах, — настаивал Жэгорз.
— Мужчины в увольнении женятся. Если у тебя нет ничего более серьёзного, иди мочить голову в реке, — огрызнулся Браяр. — Я серьёзно, Жэгорз. Трис просто сказала тебе поехать с нами, чтобы ты не бродил по Дому Ландрэг и не беспокоил её. Как только тебя подлатают в Спиральном Круге, ты сможешь управляться лучше. А теперь кыш! И одень обратно очки и обе затычки!
Не сказав ни слова, Жэгорз встал, и вернулся на постоялый двор. Глядя ему вслед, Браяр почувствовал редкий приступ угрызений совести. Его он тоже прогнал. «Я позже ему это возмещу», — пообещал он себе. «Но правда же, иногда человеку нужно побыть в одиночестве с растениями. Они-то меня не заболтают до полусмерти».
Устав от людей, он вернулся на постоялый двор за своим шакканом. Неся его в руках, Браяр вышел на берег реки, и устроился между корней огромной ивы. Там он и провёл остаток дня, с шакканом под боком, впитывая ощущение всей этой зелени вокруг себя.
Пока Браяр расслаблялся, Даджа предложила Гудруни взять на себя детей на какое-то время. Гудруни с благодарностью приняла это предложение. Как только дети проснулись, Даджа повела их на прогулку вдоль каньона, начинавшегося позади постоялого двора, где она могла чувствовать жилы металлической породы в каменных стенах. Сэндри и Гудруни дремали и читали. Жэгорз дулся в конюшне, затем ходил взад-вперёд снаружи постоялого двора, не находя себе места после полученных от Сэндри угроз напоить его успокоительным.
Ужинали все в тишине. Порыв Браяра попросить у Жэгорза прощения умер под гневным взглядом, которым тот одаривал его за ужином. Он был рад видеть, как Жэгорз поднялся по лестнице и лёг спать пораньше. Браяр не был уверен, что смог бы удержать себя в руках, если бы Жэгорз продолжил на него глазеть так, будто Браяр только что убил его первенца. Вместо этого, Браяр послушал, как Сэндри рассказала детям Гудруни сказку на ночь. Когда все они ушли наверх, он помог Сэндри расправить её шелка для вышивки. Не смотря на то, что почти все они успели подремать, все они начали зевать вскоре после того, как окончательно стемнело. Скоро все пошли спать. Даже обслуга куда-то делась. Когда Браяр встал, чтобы закрыть входную дверь, то увидел, что охранники спали вокруг костра. Он собирался поставить перед сном свой шаккан обратно среди багажа, но что-то заставило его передумать. Попытавшись подумать, и едва не вывихнув себе челюсть от зевоты, Браяр просто отнёс старую сосну наверх.
Жэгорз уже крепко спал на другой кровати, с его губ срывалось негромкое жужжание, служившее ему храпом. Благодарный за то, что не было необходимости с ним говорить, Браяр поставил шаккан на пол, и разделся. Оставшись в одной лишь набедренной повязке, он заполз под одеяла.
Учитывая то, как много он зевал, Браяр ожидал, что заснёт сразу же, как только его голова коснётся подушки. Вместо этого он ощущал себя в плену чистых хлопковых простыней. Его мозг ощущал себя под грузом облаков; нос ему заложило. Чувство это было ему знакомо, и его усталый мозг ассоциировал это чувство с кровью и оружием в ночи. Браяр наполовину услышал над головой рёв янджингских ракет, и повсюду — крики умирающих людей. Он боролся с облаками, превращая свои пальцы в колючки, чтобы прорыть себе путь наружу. Облака сгустились. В отчаянии, он превратил свои пальцы в загнутые шипы, и вспорол слои тяжёлого тумана.
Облака немного расступились. Браяр сунул лозу своей силы в отверстие, слепо пытаясь нашарить что-то, что помогло бы ему избавиться от мешавшего дышать или двигаться веса. Он шарил, и тянулся — и коснулся своего шаккана. Вспыхнул белый огонь, за мгновение выжегший облака. Браяр глубоко вдохнул чистый воздух, и проснулся.
