Гарри Поттер и заклятье смерти (СИ) - Риндевич Константин

Пока алхимик не нашёл какое-то своё решение, Гарри молча подсунул ему вторую дядину папочку. Мало ли, к чему может прийти древний маг, хоть он и не разделял волшебников и прочих людей? Нет, может быть его идеи будут лучше всего, что пришло в голову дяде. Может быть. Но вдруг он решит, что для того, чтобы Земля банально уцелела, лучше нанести превентивный удар и подсократить население?

Мистер Фламель быстро пролистал и вторую папку. Эта была спрятана куда лучше, хотя и напоминала для любого незнающего человека план для фантастического романа.

— Да… — пробормотал он себе под нос, заметно успокаиваясь. — Да, это может сработать. Пожалуй, можно даже привлечь пару ребят из Beauxbâtons. Это французская школа, Гарри, Шарбатон. Я знаю несколько людей в Европе, что могут поучаствовать в этом плане с той стороны. И советую тебе тоже ускорить планы — конечно, терпение позволит лучше узнать людей, но кто знает, сколько у нас времени по-настоящему? Сейчас лучше поторопиться. Merde, как не вовремя! Я ведь уже начал перерождение!

— Перерождение? — решил уточнить Гарри. Разве мистер Фламель не говорил, что не может умереть?

— Смену личности, но так звучит грандиозней, — признался алхимик, чуть усмехнувшись. — Я уже попрощался со всеми как Николас и всё подготовил к появлению в Китае молодого алхимика. Совсем скоро чета Фламелей мирно покинет этот мир после уничтожения философского камня, а нисколько на них не похожие недавно поженившиеся Фэн выйдут на китайскую землю. Уже невозможно всё повернуть назад, но как же невовремя! Хмм… Знаешь, Гарри, давай договоримся, что ты оставишь свой свиток твоему дяде, и мы сможем с ним напрямую обсудить планы по этому вопросу, ты не против? Не думаю, что с этим будут нерешаемые проблемы с моей стороны. Тебе же стоит всё же найти доверенных людей в Хогвартсе и оставить это им. Увы, битвы с Волдемортом новая информация не отменяет. Если магия всё умрёт, всё равно все иные планы будут бесполезны.

Гарри моргнул, пытаясь переварить быструю речь алхимика. В принципе, свиток — ну, тот, с помощью которого он всё это время общался с мистером Фламелем, врученный Поттеру когда-то вороном, — действительно стоит оставить дяде. Вот только во всём этом был один вопрос. Мальчик сомневался, что мистер Фламель рассказал о смене личности хоть кому-то. С его слов выходило, что об этом никто не знал. Так почему?

— Почему вы вообще мне всё рассказываете? И сейчас, и раньше? Отвечаете подробно на все вопросы?

— Всё просто, Гарри, — печально усмехнулся древний алхимик. — Как я уже говорил, ты первый избранный, которого я встретил до исполнения пророчества. Ты единственная ставка, которую я могу сделать, чтобы спасти магию. Кто знает, что тебе потребуется, чтобы победить? Волдеморт куда слабее Гриндевальда, это так, но для тебя? Оба безмерно сильнее, и то, что одна бездонная пропасть меньше другой — какая разница? Я не могу в здравый срок даровать тебе сопоставимую мощь, но могу дать иное, не менее важное оружие — знание. Кто скажет, что тебе может пригодиться? Потому я абсолютно честен и открыт с тобой, Гарри. Ох, и да, Альбус скорее всего уже знает, что камень был у тебя, и ты вернул его мне.

— Вы поняли? — Гарри почувствовал, что краснеет. Это не было ложью, конечно. Фламель сам решил тогда, перед Рождеством, что мальчик работает с директором и именно от него получил философский камень. Поттер просто не стал это отрицать. Да, это не было ложью. Но всё равно было стыдно.

— Когда спас убегающий суп, — чуть рассмеялся древний алхимик, наслаждаясь выражением лица Гарри, когда тот вспоминал их самый первый разговор незадолго до Рождества. — Уверяю тебя, Альбус тоже не мало понял из того, что ты ему не рассказывал, без какой-либо моей помощи. Поэтому не удивляйся, если он поднимет эту тему.

Ну да, на что он рассчитывал? Ему было всего лишь двенадцать — ну, почти, но это ненужные детали, — а сколько этим стариканам? Конечно, они расколют любую его полуложь.

С другой стороны — он вполне мог утаить то, что показалось бы им невозможным, не так ли? Вряд ли кто-нибудь догадается, что мантия-невидимка младшего брата из сказки может противостоять Аваде Кедавре. И уж тем более что именно она лежит в его собственном сундуке. И поверить в догадку, даже если такая придёт им в голову.

— Что ж, пожалуй, мне стоит поторопиться, — вздохнул между тем мистер Фламель. — Я не отвёл себе много времени на последние дела, а теперь надо успеть связаться с нужными людьми. Печальным был бы исход, верни ты магию только для того, чтобы мир погрузился прямиком в Monde souterrain… М-м-м, придётся ещё немного отложить помощь той бедной девочке, увы…

Заметив недоумение на лице Гарри, алхимик пояснил своё бормотание.

— Я обещал Перенель, что помогу той несчастной девочке, погибшей недавно в Хогвартсе и ставшей призраком. Увы, защиту школы, созданную Основателями, смогли как-то обойти. Ты слышал о ней? Именно благодаря этому Хогвартс по праву считается самой безопасной школой, где долгое время нет смертей. Шарбатон и Дурмстранг пытаются добиться подобного строгим контролем за учениками или железной дисциплиной. Увы, даже сейчас случается гибель учеников. Впрочем, как показала смерть этой девочки, Хогвартс тоже не идеален. Печальная история, и Перенель взяла с меня слово, что я создам алхимическое тело и для бедняжки. Я крайне редко делаю подобное, но здесь мне, как и моей жене, искренне жаль столь рано оборванную жизнь. Надеюсь, Плутон простит меня, что я дам шанс прожить девочке отмеренную ей жизнь. Пусть это и не воскрешение как таковое…

Интересный факт — мистер Фламель явно не подозревал, что за защитой стоят только Салазар с Мерлином. Ну, если верить Шляпе, но та-то была почти непосредственным свидетелем. А вот про Основателей, кажется, была официальная легенда, как всегда не имеющая ничего общего с правдой.

Второй интересный факт, если вспомнить тот разговор с сэром Николосом и ту краткую встречу с Миртл.

— А разве последний призрак не появился в школе лет пятьдесят назад? Её звали Миртл Уоррен.

Мистер Фламель замер, приподнявшись в кресле. Он выглядел так, будто словил удар. Гарри даже начал бы волноваться, если бы не знал, что сердце было натуральным камнем. Впрочем, видя как сереет лицо алхимика, мальчик всерьёз забеспокоился.

— Mon dieu! Бедное дитя! Пятьдесят лет? Что я наделал! — алхимик схватился за голову в настоящем отчаянии, рухнув обратно. Впрочем, он быстро взял себя в руки. — Гарри, боюсь, я должен поторопиться. Могу я попросить тебя приглядеть за этой историей в Хогвартсе, когда я пришлю тело? Альбуса я предупрежу, но лишние глаза весьма помогут.

— Конечно, сэр, — не стал спорить Гарри.

Хотя его больше интересовала смерть Миртл. Ладно профессор Бинс, он был уже действительно старый, и кто знает, сколько раз чёрная стена спасала его жизнь до рокового дня. Но из-за чего погибла ученица? Даже разговор с ней самой, увы, ничего не дал, а остальные призраки как воду в рот набрали.

— Что ж, на этом я прощаюсь, — поднялся алхимик. И замер, удивлённо смотря на дверь.

Гарри проследил за его взглядом. В дверях стояла Диана, широко распахнув глаза в настоящем ужасе. Как она здесь вообще оказалась? Руны на её деревянных украшениях уже пылали красным, будто раскалённый металл в печи кузнеца.

— Детские выбросы, ну конечно. Что ещё могло перебороть мои чары… — вздохнул мистер Фламель… и вспыхнул.

Стоящая на коленях безрукая фигура, объятая пламенем…

Ударились об пол сломанные украшения Дианы, треснувшие прямо по почерневшим рунам.

Алхимик, кажется, даже не заметил окружившего его огня. Он повёл рукой вдоль себя — и пламя, покорное чужой воле, собралось вокруг его пальцев. Сжатый кулак — и всё потухло, будто и ничего и не было. Разве что чуть подкоптилось кресло, но и оно восстановилось по следующему жесту древнего мага.

Гарри был поражён — не то чтобы он сомневался в мистере Фламеле, но пламя, чей жар он сам прекрасно почувствовал, даже не коснулось не то что волшебника, но даже его костюм. Он даже в лице не изменился! Диана же и вовсе была в полном шоке, смешанном с ужасом.