Степан Кайманов - Практическая антимагия
Внутри что-то шевельнулось – как тогда, с появлением призрака. Теперь он исчез, его загадочная сила, возвращающая мертвецам чувства, больше не питала меня. Тьма, прогнанная на время неведомой магией, снова обступала мой дух со всех сторон.
На небе гасли звезды; голоса звучали все тише. Я так и не увидел, как Дар и Маркус подняли мое тело.
У тьмы несколько оттенков. Есть мягкая ночная тьма. Она разбавлена лунным и звездным светом, мерцанием фонарей и факелов. И тут и там она светлеет, переходит в полумрак, а кое-где исчезает вовсе. Есть тьма, приходящая после смерти, – совершенная тьма. Она останется тьмой, сколько ни напрягайся в надежде что-либо разглядеть. В ней никогда не вспыхнут окна домов, не расцветет пламя, не сверкнет искра. Еще есть тьма зловещих подземелий. Она очень похожа на тьму, в которую попадаешь с последним ударом сердца.
Потусторонняя тьма сменилась мраком подземного убежища, и я не сразу понял, что мне опять вернули чувства живых. Если бы не тусклые лучи света, если бы не мечущиеся на каменных стенах тени…
Светлое Небо, сколько раз за эту проклятую ночь мне еще придется умирать?
Меня замуровывали. Беспомощного и полумертвого. Подземное убежище желанием безумного призрака и человеческими руками превращалось в склеп. Поблизости громыхало. Слышались шаги, камень глухо ложился на камень, скрежетал железный язычок инструмента, снимая остатки раствора.
Свет таял; еще чуть-чуть, и затопивший убежище мрак не отличишь от той – совершенной тьмы. Но я это превращение уже не застану, ибо… черный всадник явился за мной. За моим духом.
В темноте передо мной проступили два зеленых огонька. Качнулись, оставляя за собой слабые следы, и медленно двинулись в мою сторону, обретая формы лошадиных глаз. Столь близко мне их прежде видеть не приходилось. Как и другие потусторонние путешественники, я всегда следовал правилу: увидел зеленые огни – лети от них быстрее ветра. Где огни, там и сгорбленный всадник.
Теперь мне точно не узнать, зачем призрак пытался сберечь тело. Да и хотел ли он его сберечь? Быть может, изумительное представление, сопровождаемое взволнованными возгласами, полетом тысячи молний, задумывалось исключительно для отвода глаз. А истинная цель была в том, чтобы продлить мое заточение в собственном теле до прилета черных всадников. Сгори тело во дворе замка, и я бы уже был свободен.
Что ж, если именно моего пленения жаждал проклятый призрак, то его затея увенчалась успехом. Но даже если я ошибаюсь, и старый друг преследовал благие цели, для меня это больше не имеет никакого значения. Черные всадники – не люди, их не убедить туманной болтовней, не испугать молниями, как смертных. Всадники не слушают призраков, они их ловят. Так или иначе, сбежать не получится. Совсем скоро один из потусторонних кристаллов, который болтается на шее всадника, вспыхнет – и его сила выдернет мой дух из тела. А после меня скрутит до размера вишневой косточки и засосет в тесную стекляшку.
Воистину, не так страшен демон… С виду лошадь как лошадь. Только что копытами при шаге не стучит. Лиши ее перепончатых крыльев, потуши огонь глаз – от обычной не отличишь. Автор самой известной книги о загробном мире, Джим Великолепный, вряд ли сам видел потустороннюю клячу. А если и видел, то на почтительном расстоянии. Да и, кажись, не присматривался к ней, а сразу дал деру, дабы судьбу не испытывать. По крайней мере, та клыкастая, потерявшая кое-где кожу тварь на картинке мало чем походила на эту, зависшую неподалеку от меня. Крылья медленно опускались и поднимались, ноздри широко раздувались, а глаза равнодушно смотрели на меня. Сразу понятно: не первый день на спине всадника носит, навидалась мертвецов на своем веку.
Кстати, о всаднике. Его, в отличие от лошади, Джим изобразил удивительно точно. Наверное, потому, что и изображать-то, в сущности, было нечего. Словно тень человека в длинном балахоне с капюшоном сорвали с поверхности и усадили на лошадь. Причем тень не самую четкую.
Всадник, несомненно, слился бы с местным мраком, если бы не амулеты на его груди, все вместе дающие света как добрый масляный фонарь. Заманившие не одного духа, похожие на разноцветные сосульки, они тихо позвякивали, соприкасаясь друг с другом; одни были пусты, прозрачны, легко покачивались из стороны в сторону, и оттого казались легкими, другие – помутнели, потускнели, потяжелели от поглощенных душ.
Не удивлюсь, если в этих амулетах томятся духи защитников замка Пяти мечей. А вот моим убийцам повезло. Я по собственной глупости дал им свободу. Моя магия испепелила лучников, выпустив на волю их подлые души. Об этом я как-то не подумал, уничтожая ублюдков. Зато Лиля спаслась.
Слуга Смерти, видимо, ждал, когда последний камень навсегда отсечет свет, идущий со стороны подземных проходов. Всадник словно боялся, что скудные лучи прожгут его тело-тень, привыкшее к темноте. Как только звуки за стеной смолкли, он тотчас шевельнулся, выбирая один из пустых амулетов. Последний от прикосновения замигал ярко-желтым светом. А я уже было надеялся, что всадник забыл про меня или, к примеру, счел мой дух непригодным: все-таки обычно потусторонние стражи так долго не раздумывают при виде мертвеца. Работы-то у них… Но перед смертью все равны. Будь ты пьянчугой, замерзшим на улице, или великим магом, погибшим в бою.
Поделом мне. Нужно было лучше осматривать лес.
Мерцающий кристалл начал безжалостно вырывать дух из тела. Я почувствовал, как, натягиваясь, беззвучно лопаются толстые нити, связывающие две мои сущности. Те самые нити, не дающие мне покинуть плоть.
Потусторонний свет кристалла манил меня, тянул к себе, но я сопротивлялся. Сопротивлялся и понимал, что это бессмысленно.
Спустя считаные секунды дух оставил тело. Стал легче пуха и завис над куском гниющей плоти. Я дернулся, надеясь сбежать, – тщетно. Сила амулета, который теперь горел без остановки, надежно держала меня. Оказывается, я не очень-то и пострадал. Несколько дырок в груди от стрел, едва заметные пятна от ожогов на руках и щеках и слегка опаленные волосы, известные всему свету, – словом, все могло быть гораздо хуже, учитывая, как и где я погиб.
Амулет вспыхнул ярче прежнего, ослепляя меня. Я не видел ничего, но ощущал, как дух сжимается, готовясь влететь темно-серым огоньком в направленную на меня острую стекляшку. Какой-то миг отделял меня от того, чтобы стать одним из узников черного всадника. И тут я, ослепленный потусторонним светом и уже смирившийся с пленением, услышал знакомый голос:
– Не перестарайся. Я просил вытащить его, а не загонять в ловушку.
Демон! Тысяча демонов! Сто тысяч демонов! Призрак остановил черного всадника, и потусторонний кристалл стал угасать.
