Игорь Рябов - Дебют четырёх волшебников. Книга первая
Игорь Рябов - Дебют четырёх волшебников. Книга первая краткое содержание
Игорь Рябов
Татьяна Рябова
Дебют четырех волшебников. Книга первая
Случайность — это цепочка незамеченных
закономерных факторов, приведших вас к
определенному результату. А закономерность —
произвольная последовательность случайных
событий, которым впоследствии вы придали
главенствующее значение в своем воображении.
Но на самом деле наши судьбы зачастую решаются
теми «мелочами», что всегда остаются в тени.
А случайно или закономерно это происходит
— вам решать…
Монотонус Хлип, преподаватель теории магии в Хилкровсе. «О пользе и вреде применения магии в быту, или Бархатная книга сомнений».В этом нет ничего нового,
Ибо вообще ничего нового нет.
Николай РерихГлава 1. Всё по…бантику!
— Мэри, ты там не заснула ненароком? — настойчиво-дробный стук костяшек пальцев по двери ванной комнаты вырвал девушку из лениво-дремотного полузабытья. — Уже второй час истекает, как ты намываешься! Заканчивай блаженствовать, ужин стынет.
Звук шагов Никисии Стрикт, двоюродной бабушки Мериды, постепенно смолк, удалившись вместе с нудным поскрипыванием ступенек лестницы в сторону кухни. Девушка грустно вздохнула и, криво усмехнувшись своим невеселым мыслям, небрежным движением руки разогнала пенные сугробы на воде. И впрямь она слегка потеряла счет времени, погрузившись телом в ароматно пахнущую крапивной жгучестью воду, а чувствами окунувшись в серятину тоски. Именно она — противная, приставучая и настырная, неотступно преследовала Мэри уже поболее месяца. Хандра властно захватила сердце с тех самых пор, как только колдунья материализовалась посреди жилища дальней родственницы, выпрыгнув из портала прямиком в кабинет старушки.
Хотя какая уж там баба Ники дальняя родственница? Если судить по кровным узам, так Никисия Стрикт для Мериды вроде как вообще никто: мать жены отцова брата. Ну а на самом деле, конечно же не так. Бывают в жизни случаи, когда не кровный родственник оказывается ближе и роднее всех прочих. Да тем более у Мэри кроме бабы Ники и младшего двоюродного брата Гоши, почитай, и нет никого из родни. В крайнем случае, девушка о них ничего не знает. Вот разве что мамаша-злыдня где-то обретается, пустившись во все тяжкие, после того как она окончательно раскрыла свою подлую сущность, предав семью и присоединившись к злому гению волшебного мира Вомшулду Нотби, не ко сну будь помянут. Да может быть папка всё-таки где-то еще существует. В крайнем случае, девушка на это очень надеялась, так как отца-то она любила. Но о его судьбе ничего не известно уже целых двенадцать лет. После нападения сподвижников Серого Лорда исчез и он, и родители брата, канув в безвестность, не оставив ни малейшего следа для поисков, ни одной зацепки, ни одного фактика, могущего подсказать их нынешнее местонахождение.
Впрочем,[1] эта история хоть и давняя, да видимо как раз имеющая отношение к нынешним злоключениям Мериды. Только вернее будет сказать, что она причастна к «заключению» девушки. Избежав стараниями Этерника Верд-Бизара — директора международной школы обучения колдовству — ареста в Хилкровсе по надуманному и явно сфабрикованному обвинению, теперь она уже второй месяц безвылазно торчит взаперти у бабули. Здесь конечно не камера Грэйсвана, наоборот по-домашнему уютно, но… Но все равно за порог дома ей строго-настрого запретили даже кончик носа высовывать. И чем, спрашивается, такая жизнь лучше судьбы арестанта? Да ничем! Особенно учитывая живой и шебутной характер Мэри. Но, похоже, что и он остался в прошлом, растаяв туманной дымкой посреди болота тоски и ничегонеделания.
Быстренько управившись с помывкой, девушка легким взмахом руки привела ванную комнату в относительно идеальный порядок.
— До чего же приятно быть колдуньей, забодай меня капыр! — окинув беглым взглядом помещение и оценив наведенную красоту, Мерида закуталась в теплый махровый халат, похожий из-за своей полосатости на арестантскую хламиду. — Ни забот тебе, ни хлопот. Щелкнула пальчиками — дело сделалось… Надоело!!! — она без перехода сменила интонацию голоса с радостно-восторженной на плаксиво-обиженную, упершись взором, слегка окантованным презрительным прищуром, в огромное зеркало, распластавшееся почти по всей стене. — Хочется и забот, и хлопот, а так же приключений-развлечений, черт возьми! Ты только глянь, девка, на кого стала похожа! Еще месяцок, другой, третий подобной беззаботной жизни, и так вширь разнесет, дурочка, что с трудом боком в дверь протискиваться будешь! Встряхнись, кому сказала!
Отражение приказ самым наглым образом проигнорировало, продолжая с кислым видом рассматривать из зеркальной глади свой оригинал.
Насчет изменения габаритов Мерида явно преувеличила для пущей эффектности. Она как была раньше, так и ныне оставалась стройной, гибкой, ладно сложенной. А если уж откровенничать, так вот на наш взгляд, присутствовала в точеной фигурке девушки некая едва заметная глазу хрупкость, делая ее похожей на сказочную Снегурочку. Такое впечатление даже темно-смуглой кожей настоящей мулатки невозможно испортить, хотя именно ею Мерида и была. Да и короткие волосы, сегодня едва достающие своими кончиками до середины лопаток, уже давно застыли в пепельно-студеной тональности, только подчеркивая сходство с ледяной внучкой.
Именно форма прически и цвет волос, привыкших самовольно отражать ее настроение, больше всего и не нравилась Мэри в собственном нынешнем облике. Да пожалуй, еще глаза, в нормальном состоянии то небесно-голубые, то пронзительно-синие, сейчас жутко огорчали, сменив окраску. В последние две недели радужка неуклонно темнела, скатываясь с лучезарного небосвода восторженности жизнью к кареглазой приземленности скучно-рутинного быта. А вот сейчас девушка обнаружила, что и этот этап уже пройден. Взгляд почти черных глаз сверкал лихорадочным блеском полуночного безумия.
— Спокойствие, и только спокойствие, как правильно советовал Карлсон! — приказала себе Мерида, наматывая полотенце на голову подобно тюрбану. — Ничего особо страшного еще не произошло. Подумаешь, радужка потемнела. Не велика беда. Вот когда зрачки в глазюках превратятся в желтовато-огненные вертикальные полоски, тогда да, вяжите меня семеро… Если сможете… Но вряд ли я окончательно озверею от скуки раньше, чем от тоски загнусь. Так что поводов для беспокойства у окружающих всё равно нет. И не предвидится!
Девушка с такой злостью закрыла за собой дверь ванной, что кот Тимофей, ошивавшийся неподалеку в коридоре, сперва испуганно подпрыгнул на месте, а затем выгнул спину крутой дугой и зашипел. И он успокоился лишь спустя пару минут. После того как смог внятно рассмотреть причину своего внезапного страха. Мелко протрусив в направлении колдуньи, обладатель шибко облезлой черной шкуры намотал вокруг нее парочку кругов нарочито небрежной походочкой. Тем не менее, котяра естественно не забыл несколько раз шаркнуться боком о стройные ноги девушки, настырно напрашиваясь на ласковое поглаживание по хребту. Но так и не добившись желаемого, Тимофей разочарованно плюхнулся на тощий зад прямо перед Меридой, преградив ей путь к лестнице.
