Брайан Макклеллан - Кровавый завет
– Можешь считать меня жестоким. Но Сабастениен мне необходим. Если он переживет эту войну, то станет генералом к тридцати годам. – Тамас старался не обращать внимания на неодобрительный взгляд Олема. – Когда его выгонят из «Крыльев», я тут же возьму его к себе и получу прекрасного офицера.
Не вставая с кресла, Тамас наклонился и опустил голову: его стошнило прямо на пол. Он провел по губам рукавом и наткнулся на встревоженный взгляд Олема.
– Думаю, теперь мне нужно немного отдохнуть.
Олем вышел, чтобы позвать уборщицу. Тамас откинулся на спинку кресла, все еще чувствуя на губах вкус желчи. Он разобрался с лисой в курятнике. Теперь нужно найти волка в стаде.
Нила не могла отвести взгляд от красных пятен на диване.
Трудно было сказать, сам ли Тамас застрелил того, чья кровь забрызгала бывший кабинет короля, или это сделал кто-то из подчиненных фельдмаршала. Но она знала, что Тамас вполне мог убить человека походя, без малейших раздумий. Именно так он застрелил Бистера.
– Олем, я… – Фельдмаршал неожиданно появился из-за ширмы для переодевания и осекся, увидев Нилу. – Простите, я не знал, что кого-то уже вызвали убрать беспорядок.
Он назвал это «беспорядком». Как будто кровь и мозги по всему полу были чем-то вроде грязной посуды.
– Это вы меня простите, сэр. – Нила сделала книксен. – Мне сказали зайти за вашим мундиром.
– Так вы прачка? Конечно. Олем, помоги мне снять мундир.
В дверях тут же возник телохранитель. Он улыбнулся Ниле и прошел за ширму, ловко скручивая на ходу сигарету.
– Бездна, кровь добралась и сюда, – проворчал фельдмаршал.
– Так уж получилось, сэр.
– Ой, сукин ты… осторожней!
– Прошу прощения сэр.
– Проклятая нога!
– Здесь женщина, сэр.
Тамас не перестал ругаться, но снизил голос до шепота. Вскоре из-за ширмы снова появился Олем, с перекинутым через руку мундиром фельдмаршала, и передал его Ниле. Бородатый сержант изменился с той ночи, когда солдаты ворвались в особняк герцога Элдаминса. В бороде появилась легкая седина, морщинки в уголках глаз стали глубже. Нила уже видела его возле Палаты Пэров, но Олем не узнал ее.
– Думаю, вы могли бы заодно постирать и портьеры? – спросил телохранитель. – Кто знает, когда придут заменить их.
– Конечно, – согласилась Нила.
Фельдмаршал Тамас, в белой рубашке и синих армейских брюках, прихрамывая вышел из-за ширмы и сел за стол. После перенесенных испытаний лицо его было смертельно бледным. Нила невольно задумалась, как Тамас будет выглядеть, когда она задушит его сонного.
Олем снял с окон портьеры и сложил их:
– Сэр, я помогу отнести все это вниз и сразу вернусь.
– Можешь не спешить, – махнул рукой фельдмаршал. – Мне еще нужно прочитать до ужина идиотский церковный декрет, который прислал Черлемунд.
– Я сама могу отнести, – обратилась к Олему Нила, как только они оказались в коридоре.
– Мне не трудно. – Олем перекинул портьеры через локоть. – Время от времени фельдмаршал любит побыть в одиночестве.
– Разве вы не его телохранитель?
– Скорее слуга, – без всякой горечи объяснил он. – Мы утроили охрану на этаже. Если кто-то сможет проскочить мимо парней в коридоре, то ему не составит труда обойти и меня. Хотите сигарету?
Нила искоса разглядывала Олема, пока они спускались по лестнице.
– Спасибо.
Она взяла предложенную сигарету, а он тут же начал скручивать новую.
– Вы не кажетесь недотрогой, – сказал Олем. – Но ребята уверяют, что вы не очень разговорчивы.
В животе у Нилы похолодело от страха. Почему телохранитель фельдмаршала расспрашивал о ней?
– Я стараюсь держаться в стороне, – размеренно проговорила она.
– Именно так мне и сказали. – Он позволил разговору на мгновение прерваться. – Не думал, что снова увижу вас после той ночи.
Сердце Нилы едва не выскочило из груди. Значит, он помнит ее? Она не желала, чтобы ее помнили, чтобы ее вообще узнали. Если Олем знает, кем была Нила, он может догадаться и о том, кто вывел Жакоба из особняка.
– О? – произнесла она, когда снова обрела дар речи.
– Мне кажется, это более подходящая для вас работа, чем стирать ливреи слугам герцога. У вас красивое платье. Намного лучше, чем то, что вы носили прежде.
Нила попыталась вспомнить свое старое платье, но не смогла. Она решила перевести разговор на другую тему. Меньше всего ей нужно было, чтобы он задавал вопросы.
– Вы тоже носили что-то другое, – заметила она.
Олем коснулся значка на лацкане:
– Фельдмаршал сказал, что его телохранитель не может иметь звание ниже капитана. – Он пожал плечами. – Я не очень похож на офицера. И никогда не хотел им стать. Но меня устраивает офицерское жалованье.
Олем покрутил сигарету в руках, затем снова сунул ее в рот. Внезапно он остановился, вынуждая Нилу обернуться:
– Хотите сегодня посмотреть представление?
Девушка растерянно заморгала. Представление? Значит, он интересовался ею не по службе. Она не смогла сдержать улыбку.
Олем, видимо, расценил это как согласие:
– Фельдмаршал настаивает, чтобы я на этот вечер взял увольнительную. Было бы здорово провести его с такой красавицей.
– Вы мне льстите.
Она ответила ему легким книксеном и застенчивой, как ей хотелось думать, улыбкой.
Олем проводил ее до прачечной в подвале Палаты Пэров и вернулся назад. Нила осмотрела свои припасы, решая, чем можно удалить пятна крови с портьер и мундира фельдмаршала. Затем принялась за стирку, напоминая себе, что должна убить Тамаса и не может позволить Олему отвлекать и мешать ей. Кажется, он хороший человек, но служит плохому хозяину. Тамас должен умереть, пока на его мундире не появилась новая кровь. Он убивал и мужчин и женщин без разбора. Даже невинных детей. Его нужно остановить.
Олем сказал, что он не единственный охранник фельдмаршала. Если Нила убьет его хозяина в ту ночь, когда Олема не будет на дежурстве, то его ни в чем не смогут обвинить. Да, так будет лучше.
Нила еще старательней взялась за работу.
29
Таниэль прислушался к размеренному цокоту копыт, долетавшему со склона горы. Затем оперся на ружье и вдохнул порцию пороха. Он следил за приближением всадника с того момента, когда солнце только начало опускаться за далекие вершины. Всадник выехал из лагеря кезанской армии. Над его головой развевался белый флаг. Парламентер.
– Сходи позови Гэврила, – велел Таниэль Феснику.
Молодой дозорный бросил косой взгляд в темноту, кивнул и побежал в крепость. По жребию ему достался вечерний караул. Таниэль составил ему компанию – главным образом потому, что хотел посмотреть за работой каменщиков, восстанавливающих бастион.
Дежурство Фесника должно было закончиться тогда, когда последние отблески заката исчезнут с неба. Таниэль собирался уйти вместе с ним и с нетерпением ждал возможности выспаться. Если судьба смилостивится над ними, парламентер объявит об отступлении Кеза.
В горах было тихо. Лишь слабые отзвуки доносились из кезанского лагеря ниже по склону. Этой ночью там не готовились к штурму – как и всю прошедшую неделю. Сражение за бастион сильно ослабило обе стороны, и несколько последних дней ушло на уборку трупов, пополнение запасов и недолгий отдых.
Тишина в лагере врага тревожила Таниэля.
Он услышал шаги за спиной и обернулся. Это пришел Моуз, с мушкетом на плече.
– Сейчас мое дежурство, – объяснил он.
– Забирай его себе, не жалко. – Таниэль потянулся.
Моуз был неразговорчивым парнем, но отличным собутыльником. За эту неделю они провели вместе немало времени в «Воющем вендиго».
Таниэль подождал на стене бастиона еще несколько минут, чтобы посмотреть, как всадника пропустили в ворота и небольшая группа дозорных вышла навстречу парламентеру. Возглавлял ее Гэврил, чью огромную фигуру невозможно было не узнать. Разговор длился недолго, и вскоре парламентер повернул назад.
Таниэль кивком попрощался с Моузом и направился к Гэврилу.
Мастер Дозора о чем-то тихо переговаривался с товарищами. Когда Таниэль подошел, все дружно повернули к нему голову.
– Что сказал фельдмаршал Тине?
– Сказал, что перемирие закончено. Ты не заметил никакой подготовки к ночному штурму?
Плохо дело.
– Нет, никакой суеты за весь день.
– А саперы?
– Тоже не показывались.
Саперы продолжали работать даже в эту последнюю неделю. Таниэль предлагал спуститься и разогнать их, но Гэврил настоял на том, чтобы не нарушать перемирия.
– Зачем они копают? – проворчал Гэврил. – Слишком далеко, чтобы взорвать стену, и Бо уверяет, что они используют колдовство.
– Ты видел Бо? – усмехнулся Таниэль. – Он всю неделю наливался пивом и теперь выглядит как выходец из бездны. Не думаю, что он сейчас сможет отличить колдовство от баловства.
