Вадим Климовской - Марш Обреченных. Эстафета
Короп оторопело уставился на бутыль.
— …все уляжется.
Гвидон зыркнул на молодняк за столом и закивал головой в ряске.
— А на вечерю?
— Ну… Можно и на вечерю.
— Угу, — поддакнул Войчек, хлопая налистники с творогом и сметаной.
Корчмарь лихо схватил бутыль и заходил на кухню, вернулся с кадкой. Поставил. Матеус по разливал коровьего молока по кружкам.
Ирвин поморщилась.
— Терпеть молока не могу! Не буду пить!
— И не пей. Нам больше, — спокойно успокоил ее Шост.
Оливия молча цедила из кружки.
Мастера опрокинули свои залпом.
Матеус первым встал из-за стола, Войчек за ним.
— Ну что, наверх?
— А как же прогулки? Вы нам обещали, мастер Матеус!
Войчек скосил на главного.
— Обещал, значит — исполним. Войчек!
— Ась?
— Только не ась!
— Слушаюсь, мастер Матеус!
— Отведи ребят на пруд, пущай покупаются. Только!..
— Да, мастер!
— Проверь сначала пруд на… ну, ты понял!
— Вот с подмастерьем и проверим.
— Отлично. Ступайте. А я пока потолкую с… ну, да ладно, мое то дело! Ступайте!
Войчек, а за ним молодое дарование — выскользнули ветром из корчмы, Матеус не успел, и хмыкнуть, абы так учились и тренировались! Прыть, да не там! Он окинул зал корчмы оценивающим взглядом — три сельчанина едят и хлещут самогонку, а так — пустота. Подумал и оставил хозяину еще один серебряник за промокшую задницу и стыд. А так — обед ничего. Давно так не елось, с охотой.
Отворив дверь корчмы, вышел во двор, Войчека и молодняка, как ветром сдуло. Видно на ставку? Хай, плещутся и резвятся. Абы только русалка или водяной не помешал, а так — отдых на пользу. Скоро вновь — стены да горы.
Матеус зашел в гостиницу: первый этаж, как он сразу понял, занимал корчмарь с прислугой, второй — гостевой. Кивнув Гвидону, Матеус зашагал по деревянной лестнице наверх, в собственные, снятые на ночь, апартаменты. На втором, его ждал разрезной коридор и две комнаты, двери, которых предусмотрительно были открыты настежь.
Комната как комната. Кровати две, шкаф ручной сборки, стулья и стол, чуть корявый, комод и большое на стене зеркало. Да ему явно не сюда. Здесь заселятся на ночь Ирвин и Оливия. Другая комната еще убогой выглядела — три кровати, в стороне, в углу, стол, два стула и сиротливо у окна старенький, с одной дверцей шкаф. Царские условия. Похлеще Мейдрина, нечего и сказать. Хоть ночной горшок есть? Или ходить за постоялый двор к конюшням?
Он рухнул на ближайшую койку, отстегнул меч, швырнул его на другую койку, лежа развязал тесемки дорожного плаща и собрался за сорочку, но… заснул.
Глаза открыл, казалось через пару минут, но за окном успело порядком потемнеть. Секунду пытался понять, что его разбудило? Или кто?
Кто-то звал с улицы? Нет. Хозяин корчмы с первого этажа? Или за дверью? Тоже нет. Тогда что?
Чувство осторожности и опасности взяло вверх. Он пробудил магию и потянулся медленно к мечу.
— Господин мастер, вы у себя? Ваши вещи, господин мастер!
Хозяин не стучал в дверь комнаты, он пытался докричаться.
Вот Аллон побери, их всех! Вещи забыли в корчме!
— Сейчас! Минуту!
Он встал, открыл дверь.
Короп и двое с прислуги с вещами в руках. Сумки и сундуки. Вот остолопы! Забыли весь свой хлам! Подмастерье отхватит! Да и Войчек, молодец. Кстати, где они все?
— Вот, мастер.
— Заносите. Нет! — Все аж встрепенулись. — Эти два сундука и вон та сумка — в ту комнату, что рядом.
Короп махнул прислуге, вещи занесли и поставили, молодчики убрались, корчмарь остался в дверях.
— То девичьи шмотки.
— А-а-а, — протянул батька лоботряса Ховки.
— Бабские чулки и… ну, ты понял?
— Ну да… ну да, они того… носят.
— Конечно, носят. А как же еще? Надо ж носить, а то — стыд и срам. — Улыбнулся в бороду храмовник.
Гвидон густо покраснел, насупился.
Один из сундучков, что притащила прислуга, задергался, и заходил ходуном, словно живой.
Корчмарь уставился на него квадратными глазенками.
— Ступай дорогой, почта пришла.
— А?..
— Ступай, говорю!
Коропа ветром сдуло, как Войчека с подмастерьем. Ох уж, почтеннейшие, исчезают!
Матеус закрыл дверь, поднял сундучок, поставил на кровать, провел коротким заклинанием над крышкой, та распахнулась. Камни-самоцветы — "горящий кремень". На таком расстоянии от храма, он давно уже должен был выйти на связь с Хизельмашем. Или его аудиенции требует сам Мейдрин? Напыщенные выскочки!
"Горящий кремень" под действием магии, словно живой, скарабеями выпрыгнул из недр сундучка, сложился на одеяле в плоское блюдо для пирога. Поверхность самоцветов заискрилась и на зеркальной глади, замелькало суровое, бородатое, волевое лицо. Нет все-таки храм! Воевода Хесам.
— Ваше мастерство!
— Мастер Матеус, — лицо военачальника храма светилось тревогой. — Чую по "камням", где-то рядом?
— Южный тракт. Лисий луг.
— Вчера прилетел дальнокрыл с посланием от самого герцога. Он переживает за свою дочь. Уверен, что ей грозит опасность.
— Опасность? Какая ей может грозить опасность, если лучшие воины Хизельмаша охраняют ее со всех сторон?
Воевода Хесам проигнорировал высказывание Матеуса.
— По словам герцога, князь Лестор связался с эльфами Эльфрана, а те, как будто, отправили за вами по следу следопытов с отрядом эльфар. Так что, нравится тебе такая ситуация или нет, я распорядился вам навстречу выслать передовой дозор: Глот с Лайком и младшие подмастерья. Вышли с Откосых гор два дня назад, думаю к Южному тракту со стороны Встречного леса, они пребудут к утру, вот там, вы их и встретите.
— Полный абсурд! Эльфы никогда не заключали с людьми союзы! С дайкинами! А князь — человек!
— Я тоже самое сказал герцогу, но он не стал меня даже слушать, Матеус. Ты же знаешь, у нас с герцогом уговор, пока его дочь проходит обучение в стенах нашего храма, мы за нее отвечаем головой. Если она попадет в руки остро…
— Воевода Хесам! Пока я возглавляю экипаж, ей абсолютно ничего не угрожает, с ней постоянно мастер Войчек, опыт у нас многолетний!
— Я полностью тебе доверяю, Матеус! Но обезопась себя, ее и храм! Ради меня — прикрой ее задницу.
Матеус скривился.
— Слушаюсь, ваше мастерство.
— Да и еще!
— Что еще, воевода?
— Герцог говорил, что эльфы хотят ударить по храму.
— Что?! Откуда он берет этот бред?
— Понятия не имею? Кто распространяет ему такие новости тайна?
— Чушь, да и только! Службам герцога от безделья заговоры и мятежи чудятся.
— Возможно и не без этого, — без сомнения подытожил Хесам.
