KnigaRead.com/

Блэки Хол - Sindroma unicuma. Книга 2.

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Блэки Хол, "Sindroma unicuma. Книга 2." бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

Давящий, тяжелый взгляд Мэла ощупывал меня, а в его руках перекатывалась сила, которая согнет и поставит вспыльчивого Дегонского на колени. Тремя заклинаниями на выбор в парке. Я прочитала это в глазах Мелёшина.


Консультацию по основам элементарной висорики проводил Эдуардо Теолини, отдающий предпочтение черному цвету в одежде. Еще при первом знакомстве с преподавателем я обратила внимание на его ломаные и рваные движения. Он и материал преподносил так же отрывисто, но вполне усвояемо.

Небольшой кабинет с трудом вместил сдвоенную группу, заметно увеличившуюся в размерах из-за студентов, вылезших на сессию, точно грибы после дождя. Перед тем, как пообщаться на экзамене, Теолини предложил третьекурсникам разбиться на пары и к указанному сроку провести исследование в области эмоций, то бишь изучить природу какого-нибудь эмоционального процесса и проверить на практике стимулирующие и ослабляющие методы.

Эльза активно замахала рукой, привлекая внимание Мелёшина. Девица явно набивалась к нему в пару, но препод сделал проще: список с фамилиями разбил на две части и образовал пары сначала из первого списка, зачитывая фамилию сверху и снизу, а потом взялся за второй список.

Эльзе выпало судьбою, вернее, преподавательской волею, изучать разочарование с неким Ляповатым. Судя по её лицу, соответствующему теме исследования, результаты обещали быть успешными.

Одно за другим отлетали скука, гнев, нежность, паника, ненависть, презрение и череда прочих эмоциональных процессов. По рядам прокатывались смешки, когда из очереди вылетели любовь и экстаз, доставшись каким-то несчастным.

— А удовольствие будут изучать Мелёшин…

В рядах оживились.

— … и Папена.

Позади меня засмеялись парни:

— Говорят, Мэл — специалист по изучению удовольствия во всех видах и позах.

Мелёшин с невозмутимым видом карябал что-то в тетради, а Эльза окатила меня убийственным взглядом.

Капе, собравшему по приходу на консультацию порцию приветственных рукопожатий, по итогам преподавательской жеребьевки достались раскаяние и компания девушки-старосты другой группы. Что ж, у парня наработан богатый опыт по этой части, поэтому ему не составит труда выполнить работу.

Я снова вернулась взглядом к Мэлу, а мыслями — к утренней стычке в общепите. В ней Мелёшин поставил себя выше установленных правил, применив заклинание на глазах у десятков свидетелей. Дегонского же, не поддавшегося на провокацию, нельзя назвать трусом. Кто знает, вдруг, в отличие от самоуверенного Мэла, ему бы не сошло с рук ответное заклинание, и его в два счета выперли бы из института за нарушение студенческого кодекса?

Покуда я размышляла, Дегонский постепенно рос в моих глазах, превращаясь в дальновидного парня, не ставшего раздувать конфликт из разумной предосторожности, в то время как Мелёшин, сидя на другой чаше весов моего правосудия, опускался все ниже и ниже с адским хохотом, и постепенно у него появились хвост, рога и копыта, нарисованные фантазией. В конце концов, принципиальность Мэла в отношении личного едового места выглядит смешной. Сдался ему этот стол в углу!

После консультации я нагнала Мэла в коридоре.

— Чего тебе, Папена? Я тороплюсь, — сказал он, оглядываясь по сторонам.

— Ты подстроил исследование в паре по элементарке?

— Папена, твое мнение о себе выше, чем есть на самом деле, — сделал скучное лицо Мелёшин. — Мне без разницы, что и с кем изучать.

— Понятно.

Я развернулась, чтобы уйти, но вспомнила и спросила:

— Утром, в столовой… Вы с Дегонским на полном серьезе говорили… ну… о парке?

— Я похож на шутника? — прищурился Мэл. — Смотрю, ты распереживалась за него. Или за меня?

— Больно надо.

— Странно. Я ждал, когда бросишься защищать Дегонского как настоящая альтруистка, — сказал насмешливо Мелёшин. — Нимб блестит — глазам больно.

— Ты спровоцировал его. Зачем?

— Хочешь заступиться? — спросил Мэл с легкой издевкой и предложил: — Заступись. Попроси за него у меня.

— Почему у тебя? Это у Дегонского я должна просить за твою линялую шкурку.

— А ты попросишь? — заинтересовался Мелёшин. — Все-таки беспокоишься обо мне?

Умеет же человек запутать и развернуть разговор задом.

— Я не то хотела сказать. Дегонский имеет право вызвать тебя в парк, а не ты его.

— Не вызовет. Остынет, подумает, посоветуется. Еще раз подумает и откажется. А я — нет.

Сказал — и точка. Своими словами Мэл подтвердил намерения в отношении кудрявого. С непонятной целью на пустом месте устроил конфликт, а теперь пытался и меня втянуть в него.

— У тебя есть время подумать, — обронил Мелёшин и удалился.


Следом энергично и громогласно отлетела консультация у Стопятнадцатого, из которой я не поняла больше половины в силу многократного эха. По окончанию занятия подошла к декану, собирающему высокую стопку из рефератов, сданных должниками и, протянув брошюрку, соврала, не моргнув глазом:

— Спасибо, Генрих Генрихович. Очень помогло.

— Прекрасно, — ответил Стопятнадцатый. — Где же вы оставили книжку на ночь?

— В архиве, — ложь полилась рекой. — А с утра забрала.

— Хорошо, что не забываете об ответственности. Сами понимаете, если бы страж задержал при входе, мало того, что позора не обрались, так исключили бы сразу и без объяснений. Вы поступили дальновидно, милочка.

Незаслуженная похвала пристыдила. Теперь я с Монькой повязана преступной нитью толщиной с канат. Совесть повелела мне вздохнуть тяжко и покаяться:

— Генрих Генрихович, вчера в оранжереях случилась неприятная история…

— Знаю, — кивнул декан и огладил бородку.

— Откуда? — вскинулась я и увяла. Конечно же, безобразие, оставшееся после объедалова, было трудно не заметить.

— Вашего участия, вернее, причастности, не установлено, — объяснил терпеливо мужчина, взял рефераты под мышку, и мы пошли, разговаривая по пути. — Вы действовали, правильно оценив обстановку. Лаборант Матусевич нарушил правила и покинул место, не закончив работу.

— Он не виноват, честно-честно! Я постучала, а он вышел и надышался… а потом мы… Неужели всю вину возложат на него? — спросила с мольбой.

— У Матусевича выявились смягчающие обстоятельства. Оказалось, больше полугода он находился на грани нервного срыва, в котором косвенно виноват Максимилиан Эммануилович.

— Каким образом? — изумилась я.

— Единоличным решением поставил под сомнение актуальность диссертации Матусевича, которая, кстати, при необходимом материальном оснащении обещает стать революционной вехой в висорике.

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*