Блэки Хол - Sindroma unicuma. Книга 2.
Мелёшин напрягся.
— Забылся, с кем не бывает? Взамен отнесу твой поднос, и будем квиты.
Забылся он! Наверняка придумал пакость, но в чем она состояла, я не сумела разгадать навскидку.
— Хорошо. Взамен отнесешь мой поднос к мойке! — пригрозила запальчиво.
Мэл пожал плечами:
— Без проблем. Завтра и уладим.
— Как завтра? — растерялась я. — Завтра не получится.
— А когда получится? — поинтересовался вкрадчиво Мелёшин.
Я почесала нос.
— Ну-у… На следующей неделе!
— Поторопись, Папена, а то у меня мозг маленький, и для памяти места не хватает, так что могу забыть, — сказал Мэл и повернулся, чтобы влиться в серьезную мужскую среду.
Я хотела сказать колкость вдогонку и уже открыла рот, но слова увязли в горле. Это заработали миндалины в височных долях, мгновенно нагоняя на меня ураган отрицательных эмоций: испуг от собственной смелости, отпустившей с привязи язык, ужас и растерянность при воспоминании об устроенном свинарнике в оранжереях, а еще… тянущую горечь от предстоящих веселых каникул Мелёшина в компании его блондинки.
Прокравшись к архиву, я протиснулась в дверь бочком, стараясь, чтобы пакет не шуршал. Архивариус не заметил моего появления, увлеченный тихим разговором с худеньким светловолосым пареньком.
Теперь быстренько затолкаем пакет между ближайших кадок с пышно облиственными пальмами. Что ж, омертвелая моя надежда, проверим, насколько благоприятен местный климат для здоровья растений.
— Добрый день, — сказала преувеличенно громко и двинулась навстречу начальнику. Он неожиданно резво вскочил, словно его поймали с поличным.
— Вам пора, — обратился строго к пареньку. — Первокурсникам не разрешается посещать архив.
Юноша согласно кивнул и направился к выходу. По пути он остановился рядом со мной и протянул ладонь для рукопожатия:
— Привет! Я Ирадий, но для тебя Радик.
Парнишка был очень худ и тонок телом, как соломинка, имел большую голову на тонкой шейке с коротким ершиком светлых волос и одинаковый со мной рост. Ирадий улыбнулся лучезарно и светло, и я не смогла не ответить улыбкой.
— Эва, — представилась и пожала прохладные пальцы.
Что ни говори, а потрясающее начало года: с утра — море знакомств.
— Вибрирует, — сказал юноша, сделав таинственное лицо. У меня зародилось подозрение, что он не от мира сего.
— Что вибрирует?
— Твое имя. Э-ва, — пояснил он как само собой разумеющееся.
— А-а, — кивнула я с понимающим видом.
— Ирадий, вам пора! — окрикнул парнишку архивариус, но закашлялся, надорвав связки, и поэтому направился выдворять пацана вручную.
— Пока, — попрощался Ирадий с теплой улыбкой и ушел.
— Не обращайте на него внимания, — начал оправдываться Швабель Иоганнович. — Мальчишка учится первый год и ошалел от счастья.
— Ничего страшного, — заверила я. — Очень милый мальчик.
Начальник опять усадил меня за бесконечное переписывание бесконечных карточек. Сам же, время от времени мелькая вглубь архива и обратно, бросал на меня косые взгляды, а потом не выдержал:
— Если первокурсник говорил дерзко или неуместно, предупредите меня.
— Ну, что вы, — отвлеклась я от очередной карточки и почесала пером за ухом. — Ирадий вежливый и приветливый студент.
Архивариус посмотрел с недоверием, словно был твердо уверен в переменчивости моего мнения.
— Если вам показалось, что у мальчишки отсутствует воспитание и нет манер, скажите, — затянул прежнюю песню.
Дался ему головастый пацан. Я почти забыла о парнишке, так ведь без конца напоминают.
На чем мы остановились? Ага, на строчке: «…не включенных в реестр производителей вис-измененных предметов».
Выведя каллиграфическим почерком фразу, я порадовалась, что все-таки есть толк в переписывании бесконечного количества карточек, и перечитала то, что написалось по-новому:
«Сборник кадастров. Обновляемый, пополняемый. Периодичность выхода один раз в год.
Редакция: Первый департамент.
Гриф секретности: „с“, секретно.
Содержание: перечень лиц, не включенных в реестр производителей вис-измененных предметов».
Красиво получилось — отступы слева и справа одинаковые, интервал между строчками выдержан, красная строка тоже идеальная.
А потом сообразила, медленно и со скрипом.
Я смогу прочитать о лицах, ваяющих контрабандные раритеты, здесь, в архиве. Стоит лишь добраться до тонкой перегородки, отыскать стеллаж с литерой 122-Л и архивное пополняемое дело ПД-ПР.
Но для этого нужно избавиться от архивариуса.
1.3
Однако от начальника оказалось не так-то просто избавиться. Во время работы он не отлучался из помещения и покидал зону видимости лишь для того, чтобы выдать какой-нибудь архивный сборник невесть откуда набежавшим студентам.
Поскольку свободных мест катастрофически не хватало, архивариус перебазировал меня за служебный стол у перегородки. Я вытягивала шею в сторону коридорчика, образованного стройными рядами стеллажей, и вглядывалась в манящую глубину. Где-то там, в ожидании читателей, прозябало архивное пополняемое дело ПД-ПР.
Мое рабочее время истекло, но я не торопилась. Между делом попросила у Штусса подшивку научно-популярного журнала «Висорика в быту» за последнее десятилетие, чтобы сделать выборку к исследовательской работе по предмету Лютеция Яворовича, и периодически косила одним глазом в сторону отгороженной части архива. В результате набралось достаточно информации, ни на шаг не приблизившей меня к стеллажу с литерой 122-Л.
По дороге на дополнительное занятие по теории символистики я раздумывала над тем, что, собственно, ожидала увидеть в желанном и недоступном для меня деле ПД-ПР. Конечно же, там не будет имен, адресов и рекомендаций, как быстрее и удобнее найти того или иного мастера. Тупик, всюду тупик.
Занятие прошло в расстроенных чувствах. Я слушала вполуха и отвечала на вопросы, но вроде бы неплохо, потому что Альрик не хмурился и не смотрел строго. Когда с основными конфигурациями символов и рун было покончено, учеба продолжилась в общежитии.
Чайник засвистел, когда в пищеблоке появился Капа в домашних спортивных штанах и футболке. Живем за стенкой, а видимся раз в сто лет, — подумалось грустно.
— Привет. С прошедшим, — поздравила я парня.
— Привет. С наступившим, — ответил он и поставил свой чайник кипятиться.
Капа изменился. Сейчас он выглядел старше своего возраста, с вертикальной морщинкой, залегшей между бровей, и серьезным взглядом.
