Дэвид Эддингс - Келльская пророчица
— Так нескоро?
Капитан кивнул и прибавил:
— Ежели, конечно, вам не удастся уговорить солнышко побыстрее подниматься.
Сенедра с мольбой взглянула на Белгарата.
— И не подумаю, — категорично отрезал он.
— Капитан, — вмешалась Полидра, — не могли бы вы тут приглядеть за щенком? — И она указала на волчонка. — Он порой чересчур нетерпелив, а мы вовсе не хотим, чтобы он в самое неподходящее время завыл во всю глотку.
— Будет сделано, госпожа.
Похоже было, что морской волк Креска столь редко сходил на берег, что был не в состоянии отличить сухопутного волка от собаки.
Идти на малом ходу к берегу оказалось делом весьма непростым. Матросы подняли якорь и сели на весла. Сделав несколько гребков, они сушили весла и ждали, покуда лоцман не выберет линь со свинцовым грузилом на дне, чтобы убедиться, достаточна ли глубина.
— Да, довольно медленно, — заметил Шелк, — но, по крайней мере, безопасно. Ведь нам неизвестно, кто шатается по этому рифу, а насторожить бы их не хотелось.
— Тут мель, капитан, — вполголоса доложил лоцман, выбирая линь.
Никто из матросов не шумел — военные приготовления Гариона и его друзей красноречивее всяких слов свидетельствовали о необходимости соблюдать тишину. Лоцман вновь бросил грузило за борт. Пришлось ждать некоторое время, пока корабль вплотную подойдет к туго натянутому лот-линю.
— Глубина быстро уменьшается, капитан, — объявил лоцман. — Тут до дна не более двух морских саженей.
— Суши весла! — тихо приказал матросам капитан Креска. — Бросайте якорь. Ближе мы подойти не сможем. — Он повернулся к помощнику. — Когда мы сядем в шлюпку, отойди на сотню ярдов и поджидай там. Возвращаясь, мы свистнем — ну, как обычно.
— Есть, капитан!
— А ведь вы, как вижу, уже бывали в подобных переделках, — отметил Шелк.
— Пару раз, — признался капитан.
— Если нынче все закончится удачно, мы с вами поболтаем по душам. У меня есть деловое предложение — и оно может вас заинтересовать.
— Неужели ты больше ни о чем не в состоянии думать — даже сейчас! — с упреком воскликнула Бархотка.
— Удача дважды в руки не дается, моя дорогая Лизелль, — с некоторой напыщенностью произнес он.
— Ты неисправим.
— Думаю, ты имеешь право на этот вывод…
Якорное отверстие обложено было промасленной мешковиной, которая отлично заглушала звяканье тяжелой цепи, фут за футом уходящей в темную воду. Гарион скорее даже не услышал, а почувствовал, как заостренные когти якоря коснулись каменистого дна.
— Пора садиться в шлюпку, — сказал Креска. — Матросы спустят ее на воду, когда все мы будем на борту. — Он смущенно поглядел на Гариона и прибавил: — Боюсь, что тебе и твоим друзьям придется грести, Гарион. Шлюпка слишком тяжела.
— Не беспокойтесь, капитан.
— Я плыву с вами — нужно же мне убедиться, что вы благополучно достигли берега.
— Капитан, — заговорил Белгарат, — когда мы высадимся на берег, отойдите в море и ждите нас. Мы просигналим, когда можно будет подойти и взять нас на борт.
— Будет исполнено.
— Если до завтрашнего утра вы так и не заметите сигнала, можете возвращаться в Перивор — это будет означать, что мы не плывем с вами.
Лицо Крески помрачнело.
— Неужели то, что предстоит вам там, на рифе, и впрямь настолько опасно?
— Думаю, даже немного опаснее, — пошутил Шелк. — Но мы изо всех сил стараемся не думать об этом.
Жутковато было плыть по этой маслянистой черной воде — каждый взмах весла рвал в клочки серый густой туман, но их тут же уносило прочь на гребнях грозных волн, и Гариону вдруг вспомнилась другая туманная ночь — ночь в Стисс-Торе, когда они пересекали Змеиную реку, и их одноглазый проводник, наемный убийца Исас, ведомый лишь безошибочным чутьем, помог им перебраться на другой берег. Гарион даже не знал, что с ним сталось…
После каждых десяти гребков капитан Креска, стоявший на носу и держащий руль, давал сигнал сушить весла и, склоняя голову к плечу, чутко вслушивался в шум прибоя.
— Еще пара сотен ярдов, — тихо сказал он. — Эй ты, — обратился он к матросу, измеряющему глубину при помощи лот-линя, — не прозевай! Я вовсе не хочу напороться на камни. Если обнаружишь мель, дай знать.
— Есть, капитан.
Шлюпка медленно скользила по черной воде к незримому берегу, откуда доносилось странноватое шуршание — это волны накатывались на берег, усыпанный галькой. Камушки перекатывались, когда волной их несло на берег, а затем, неудержимо влекомые назад, они печально шелестели, словно ненасытное море оплакивало тщетность своих усилий поглотить всю сушу и обратить весь мир в безбрежный океан, где волны, не чуя преград, могли бы вершить свой бесконечный путь вокруг земного шара.
Густой туман на востоке уже начинал светлеть — над волнами, разбрасывающими вокруг мириады сверкающих брызг, занимался рассвет.
— Еще сотня ярдов, — хрипло сообщил Креска.
— Когда мы доберемся до берега, капитан, — сказал ему Белгарат, — прикажите матросам оставаться в лодке. Им все равно не позволят высадиться — так что не стоит и пытаться. Мы оттолкнем шлюпку сразу же, как только покинем ее.
Креска нервно сглотнул и кивнул.
Гарион уже явственно различал шум прибоя и чуял запах водорослей — так всегда пахнет там, где море встречается с землей. И вдруг — Гарион даже не успел различить в тумане линии берега — волнение улеглось и темная поверхность моря стала гладкой, словно стекло.
— Как предусмотрительно и мило, — заметил Шелк.
— Ш-ш-ш! — Лизелль приложила пальчик к губам. — Я слушаю!
Днище лодки прошелестело по гальке, Дарник выпрыгнул и вытащил ее нос на берег. Гарион с друзьями тоже покинули шлюпку и побрели по щиколотку в воде.
— Увидимся завтра утром, капитан, — тихо сказал Гарион, прежде чем Тоф с силой оттолкнул шлюпку от берега. — Я надеюсь, — прибавил он.
— Удачи тебе, Гарион, — сказал Креска. — Когда встретимся на борту, ты уж расскажи мне, что тут была за заварушка.
— Возможно, мне захочется обо всем позабыть, — грустно произнес Гарион.
— Вряд ли — ведь ты победишь, — донесся из тумана голос Крески.
— Нравится мне этот человек, — сказал Шелк. — Бодряк и оптимист.
— Давайте уйдем с открытого места, — сказал Белгарат. — Что бы там ни говорил Гариону его приятель, туман этот мне отчаянно не нравится. Если бы мы схоронились за скалами, я почувствовал бы себя много лучше.
Дарник и Тоф подхватили полотняные свертки с доспехами, Гарион и Закет обнажили мечи и направились прочь от галечного пляжа в глубь рифа. Скала, к которой они приблизились, казалась сложенной из крапчатого гранита, но формы двух ее вершин выглядели не вполне естественными. Гарион за свою жизнь достаточно повидал гранита и знал, что гранит со временем ветра обычно скругляют.