Дэвид Эддингс - Келльская пророчица
— Странно, — пробормотал Дарник, ударяя носком мокрого ботинка по камню почти совершенной кубической формы.
Он поставил наземь мешок с доспехами, вытащил нож и некоторое время кончиком его ковырял камень.
— Это не гранит, — тихо произнес он. — Очень похоже на гранит, но этот камень много тверже. Это что-то другое.
— Можно выяснить потом, — отмахнулся от кузнеца Белдин. — Давай-ка побыстрее найдем убежище — на случай, если предчувствия на сей раз не обманывают Белгарата. Как только вы укроетесь, я взлечу и сделаю пару кругов над горой.
— Ты ровнешенько ничего не увидишь, — предсказал Шелк.
— Зато, может, чего услышу…
— Идемте туда! — Дарник указал своим молотом вперед. — Сдается мне, что увесистая глыба свалилась вниз со склона, — там, где она лежала, в горе осталось приличное углубление.
— На первое время сойдет, — согласился Белгарат. — Белдин, когда станешь превращаться, действуй осторожно. Уверен, что Зандрамас высадилась одновременно с нами, а она может тебя услышать.
— Не учи ученого, Белгарат!
Естественная ниша в склоне этой удивительной, ступенчатой горы оказалась достаточно велика, чтобы все могли в ней укрыться, и путешественники осторожно вошли в нее.
— Славно, — сказал Шелк. — Почему бы здесь не перевести дух? Белдин сейчас обернется чайкой и осмотрит остров. А я пойду на разведку и найду кратчайший путь к пещере.
— Будь осторожен, — напутствовал его Белгарат.
— Настанет день, когда ты позабудешь произнести эти слова, Белгарат, и все деревья на свете в одночасье засохнут!
Маленький человечек ужом выполз из ниши и исчез в тумане.
— Ты и впрямь ему осточертел со своими предупреждениями, — сказал Белдин.
— Шелк — натура увлекающаяся. Его необходимо одергивать. Послушай, можно надеяться, что ты в течение ближайшего часа займешься делом?
Белдин тихо, но грязно выругался и белокрылой чайкой взвился в воздух.
— Нрав твой и впрямь остался прежним, Старый Волк, — сказала Полидра.
— А ты рассчитывала, что он изменится?
— Не то чтобы всерьез, — ответила она, — но ведь надежда умирает последней…
Невзирая на предчувствия Белгарата, туман и не думал рассеиваться. Примерно спустя полчаса возвратился Белдин.
— Кто-то высадился на западном побережье, — доложил он. — Я их не видел, но слышал прекрасно. Ангараканцы вообще не умеют говорить вполголоса. — Прости, Закет, но это сущая правда.
— Если хочешь, могу издать императорский декрет, повелевающий моим подданным разговаривать только шепотом и строжайше наказать это и детям своим, и внукам, и даже правнукам.
— Не стоит трудиться, Закет, — ухмыльнулся горбун. — Покуда среди моих противников остаются хотя бы немногие ангараканцы, я предпочел бы слышать, как они приближаются. А что, Хелдар еще не возвращался?
— Пока нет, — ответил Гарион.
— С чем он там возится? Эти каменные глыбы слишком велики, чтобы рассовать их по карманам.
Как раз в этот момент наверху показалась голова Шелка, и он легко спрыгнул на камни.
— Вы мне не поверите! — торжественно объявил он.
— Может, и так, — кивнула Бархотка, — впрочем, сначала расскажи, а там увидим.
— Эту гору явно выстроили люди или, по крайней мере, некто. Каменные ступени опоясывают гору наподобие террас, притом все они очень ровные и гладкие. Ступени ведут от подножия к самой вершине. Там — алтарь и огромный трон.
— Так вот что все это значит! — воскликнул Белдин, прищелкнув пальцами. — Белгарат, ты читал когда-нибудь Книгу Торака?
— Начинал пару раз и бросал — мой древнеангараканский язык оставляет желать лучшего.
— Ты умеешь говорить на древнеангараканском? — изумился Закет. — Здесь, в Маллорее, этот язык запрещен. Подозреваю теперь, что Торак кое-что переписал в книге и боялся, как бы кто-то не уличил его во лжи.
— Я знал это задолго до того, как запрет вступил в силу. Но что именно он там изменил, Белдин?
— Помнишь этот отрывок в самом начале — ну, сразу после того напыщенного вздора? Торак заявляет, что он поднялся на высоты Корим, чтобы поспорить с Улом о сотворении мира?
— Смутно.
— Так или иначе, Ул не хотел ввязываться в это дело, а Торак повернулся к папочке задницей, сошел вниз, собрал ангараканцев и повел их в Корим. Там он объявил, какую судьбу им предназначает, затем, в духе ангараканских обычаев, все рухнули ниц, а поднявшись, принялись рвать друг друга на куски и приносить в жертву. В этом отрывке есть словцо «халагачак», что означает «храм» или что-то в этом роде. Я всегда считал, что Торак выражается фигурально, но оказывается, это не так. Эта вершина и есть храм. Алтарь на вершине — вернейшее тому доказательство, а на этих террасах стояли ангараканцы, наблюдая за тем, как гролимы приносят жертвы их богу. Если я не ошибаюсь, именно здесь Торак и беседовал с отцом. И не важно, как ты относишься к Обожженному Лицу, но место это — одно из самых священных на земле.
— Ты уже не один раз упомянул отца Торака, — Закет озадаченно заморгал, — а я и не подозревал, что у богов есть отцы.
— Разумеется, есть, — высокомерно заявила Сенедра. — И это всем известно.
— А вот я не знал.
— Отец богов — Ул, — будничным тоном произнесла она.
— Но разве он не бог улгов?
— Он не просто избран их богом, — сказал Белгарат. — Горим с присущей ему эксцентричностью силой заставил Ула стать их богом.
— Как можно силой заставить бога что-то сделать?
— Осторожненько, — ответил Белдин. — Очень, очень осторожно.
— Я встречалась с Улом, — сразила его Сенедра. — И я ему понравилась.
— Знаешь, временами она препротивная! — шепнул Закет Гариону.
— А, так ты заметил?
— Тебе и не надо меня любить, — тряхнула маленькая королева медными кудрями. — Пусть хоть все меня возненавидят! Покуда женщину любят боги, с нею все в полном порядке.
И в сердце Гариона затеплилась робкая надежда. Сенедра способна шутить, значит, она не столь уж убеждена в том, что скорая кончина ее неминуема. Но тут же Гарион сильно занервничал и испытал страстное желание как можно скорее отнять у нее кинжал.
— Удалось ли тебе в ходе твоих захватывающих исследований обнаружить вход в пещеру? — спросил Белгарат у Шелка. — Я отчего-то полагал, что именно для этого ты рыскал в тумане.
— Пещера? — переспросил Шелк. — А, это на северном склоне горы. Перед нею нечто вроде амфитеатра. Вход на самой середине склона. Я обнаружил это в первые же десять минут.
Белгарат захлопал ресницами.
— Впрочем, это не в полном смысле пещера, — прибавил Шелк. — Может быть, внутри горы и есть пещера, но вход больше напоминает огромную дверь. По обеим сторонам ее колонны, а над притолокой — знакомая харя.
