Андрей Егоров - Путешествие Черного Жака
– Вот как, – де Руаси не смог скрыть злорадной улыбки. – Об этом деле государственной важности, – он принялся потирать ладошки, при этом на лице его отразилась совершенно зверская гримаса, – ты мне все расскажешь… все-все – все… только немного позже, в подвалах… ты слышал, колдун, про подвалы инквизиции?
– Что-то слышал, говорят, там у вас настоящий праздник, много эля, женщин, якобы там все узники инквизиции развлекаются вместе со священниками, играют в азартные игры, выпивают, любят доступных женщин самыми разными способами…
– Изыди, грешник! – вскричал инквизитор, снова ухватившись за основание креста на своей шее, его поза стала смехотворной, он весь подобрался, скрючился и смотрел на меня с явственно выраженным ужасом.
– Перекинемся в картишки, святой отец? По вашему лицу видно, что вы уважаете погер… И выпить, должно быть, тоже не дурак… а?
– Прочь, исчадие адских пределов. – Он в ужасе замахал на меня руками и поспешно выбежал, захлопнув за собой дверь.
– И кто у вас этих женщин подбирает, не вы ли… – для верности прокричал я ему вслед… – ну точно он, поглядите, как умчался.
Инквизитор и правда скрылся очень быстро, шаги его стихли в отдалении, а я вскочил со стула и кинулся к окну – решетка, потом к двери – она была заперта.
Я был совершенно отрезан от внешнего мира Тогда я присел на корточки и принялся судорожно перетирать веревки об острую грань спинки стула. Я очень спешил Веревки поддавались плохо, но, так как инквизитора не было довольно долго, в конце концов мне удалось с ними покончить. Почти в то же мгновение я услышал его поспешные шаги и, поскольку в дверь могли войти в любой момент, уселся на стул, сделав вид, что раскаиваюсь. Освобожденные от пут руки я спрятал за спиной.
«Это же надо быть таким идиотом! Оставить „опасного черного колдуна“ совершенно одного!»
В комнату вошел Риан де Руаси в сопровождении двух огромных палачей, на головах у них были темно-зеленые колпаки с вырезанными отверстиями для глаз.
– Вот он! – Риан де Руаси с отвращением показал на меня. – Это опасный колдун и ужаснейший еретик, я хочу, чтобы он сейчас же был препровожден в подвалы, где вы первым делом вырвете ему язык. – Инквизитор внимательно поглядел на меня, ожидая увидеть ужас в моих глазах, но не дождался от меня такой радости. Тогда он гневно выкрикнул: – Берите его!
Все то время, что он произносил речь, я стремительно шевелил затекшими пальцами, приводя в движение скрытые силы. Де Руаси вдруг замер, вглядываясь в меня: нельзя было отказать ему в наблюдательности. Меня выдавали мои сузившиеся по-кошачьи зрачки и мертвенная неподвижность глаз. Заметив, что происходит что – то необъяснимое, он отпрыгнул назад и проорал:
– Скорее, скорее же, хватайте еретика!!!
В то же мгновение я вскочил на стул и, выбрасывая вперед ладони, сначала левую, а затем правую, плавными движениями, словно собирался вплавь преодолеть широкую реку, швырнул два огненных знака.
Оставляя за собой яркий свет, быстрыми кометами они полетели в заданном мной направлении. Один попал точно в грудь надвигавшегося на меня здоровенного палача – и его отбросило к задней стене, сильно припечатав о каменную кладку, другого лишь слегка зацепило за плечо. Но и этого было достаточно, чтобы знак разорвал кожу и сухожилия, и из раны фонтаном хлынула кровь. Палач закричал, ухватился рукой за поврежденное плечо и попятился к двери. Трусливый де Руаси опередил его, одним скачком он распахнул дверь и нырнул в коридор, а я отпихнул палача и прыгнул следом. Инквизитор мчался по проходу налево, повизгивая, как поросенок, который узнал, что его откармливали на холодец. Выход был справа. Я свернул туда, выскочил из дверей храма инквизиции, очутился на каменной мостовой и помчался прочь…
Разумно рассудив, что на улице оставаться опасно, я нырнул в очередной кабачок, где царил полумрак и меня было довольно сложно опознать. Кажется, весь Катар кишел маленькими питейными заведениями, и я продолжил накачивать себя элем…
Каково же было мое удивление, когда через некоторое время в кабачок пожаловали те самые красотки, которые присутствовали при моем аресте. Если вдуматься, то их появление было легко объяснимо. Кожевенная лавка, возле которой я увидел их впервые, была неподалеку от этого местечка. Наверное, они частенько заскакивали сюда, чтобы пропустить стаканчик и познакомиться с кем-нибудь не в меру веселым и разбитным. Они уселись за ближний ко мне столик и теперь весело хохотали, поглядывая на меня с вполне легко объяснимым задором беспутной молодости. То ли они меня не узнали, то ли им было все равно, что еще недавно я был арестован вооруженным отрядом стражников и меня в полу бессознательном состоянии уволокли неизвестно куда. Кольнуло предчувствие чего-то нехорошего, что снова стремительно надвигалось на меня, однако я постарался не задумываться над такими вещами… Позднее я понял, как иногда бывает важно прислушаться к голосу интуиции.
По виду они были совершеннейшими распутницами, чем привлекли меня еще больше. Я уселся за их столик и завел с ними непринужденную беседу о погоде, до которой ни мне, ни им не было никакого дела.
– А как тебя зовут? Меня Падала, – сказала одна из них.
– Мерла, – представилась другая, глаза которой были зелеными, как у кошки, и такими яркими, что больно было смотреть.
Когда-то я знал одного аптекаря, который все кожные и внутренние болезни лечил странной жгучей зеленой настойкой, так вот, по цвету та настойка была точь-в-точь как ее глаза. Про себя я даже прозвал Мерлу «зеленкой» – это имя ей шло куда больше.
Вообще же их имена мне отчего-то не понравились, но это не имело значения для наших зарождающихся отношений. Аппетитные округлости, которые они охотно демонстрировали, вызывали во мне явственный трепет плоти. Я положил руку на бедро одной из них: горячее и такое твердое…
– А ты откуда, Жак? – спросила Мерла.
– Из преисподней, – радостно пошутил я.
Их моя шутка, похоже, совсем не развеселила. Они только переглянулись, словно мои слова подтвердили какие-то давно им известные факты. Я, впрочем, был настолько поглощен развитием событий (кажется, я кричал в тот момент: «Еще три эля!»), что совершенно упустил их реакцию на мою шутку из виду. А позже наблюдать за переглядыванием девушек стало совсем бесполезно, потому что я опрокинул в себя две литровые кружки светлого эля, и мир стал расплываться, приобретая радужные очертания…
Между тем и сами девушки делались все привлекательнее. Их смоляные кудри вызывали во мне смутное ощущение узнавания… Ах да! Это Тереса. Ее черные пряди так напоминали переплетавшиеся шелковистые волосы моих новых знакомых. Они шептались о чем-то и лукаво поглядывали на меня, Падала встряхивала своей великолепной шевелюрой, поправляла упавшую на лоб прядку, ловила мои взгляды и снова чем-то неуловимо напоминала мне Тересу. Может быть, цветом волос, а может быть, манерой поведения, едва уловимыми жестами и знаками.
