Юлия Бажова - Сети
«Теперь ты со мной. – Она ласково погладила ладонью стену. – И мы будем заботиться друг о друге».
– Когда переезжаешь? – раздался за спиной невозмутимый, чуть насмешливый голос отца.
Марго обернулась и, задрав подбородок, решительно выкрикнула:
– Завтра!
Глава 15
Не съеденный за ужином рыбный пирог дал Моргану силы передвигать ноги, когда на рассвете он поднимался по вьющейся по крутому склону ущелья тропке к могиле Бо. Неглубокую нишу для вылепленных из глины и праха, похожих на луковицы куличиков выдолбили в вертикальной каменной стене, на скальном балконе. В стене было с десяток заполненных ниш. Среди молодых осинок, росших прямо на камнях, трепетали неисчислимые флажки разного размера, на ветвях развевались целые гирлянды – ветер возносил к небу молитвы и прощальные слова родных и друзей покойных. Морган привязал свой флажок к одному из тонких стволов. Сел, прислонившись спиной к холодной могильной стене. С высоты в две с половиной тысячи футов открывался головокружительный вид на извилистую ленту Ивинга, на жмущиеся друг к другу круглые островерхие крыши хижин. Блюдце озера с ярко-зеленой опушкой листвы пылало в розовой заре гигантским костром, скрашивая простирающееся за ним серое, неприветливое, безводное плоскогорье. Диора, шестнадцатилетняя дочь Бо, тенью скользила между деревьями, поправляя накренившиеся флажки. Ее длинные волосы цвета воронова крыла развевались на ветру. Через два года она станет на путь отца и, пока не выйдет замуж и не зачнет ребенка, будет «размахивать мечом ради стада баранов». А когда поднимет на ноги детей, возможно, вернется в отряд, как Каула, Лена и Ринока, или освоит какое-нибудь магическое ремесло, как его мать, и будет продолжать заботиться о своей семье и общине.
«Разве у нас есть выбор? Если бы и был, мы не знали бы, как жить иначе».
В зависимости от способностей, ты либо воин, кормилец общины, либо мастер – тот, кто обеспечивает воина всем необходимым – оружием, лекарствами, одеждой. Следуй своему предназначению, и в следующей жизни ты вернешься домой, в мир Дэвов. А жрецы… Трудно сказать, какие у них измышления на этот счет.
Лучи солнца, коснувшись, словно нежные губы, его лица, напомнили о текущих обязанностях.
«Прости, Бо. Возможно, когда я отдам долги этим двум мирам, мы встретимся и узнаем друг друга».
Морган окликнул задумчиво обнимающую дерево девушку. На обратном пути они не перекинулись ни словом.
Когда они спустились с горы, жизнь в поселке уже била ключом. Мать успела сходить на реку снять улов и вместе со своей младшей сестрой, Джайной, чистила рыбу у очага. Лица обеих были тошнотворно жизнерадостными. Не иначе как побывала у Илласа, добилась заседания Совета старейшин по поводу отзыва Имандры из отряда.
«Поздравляю, мамусик. Возьми с полки пирожок».
Морган вымученно улыбнулся тетке и направился в дом прихватить теплую куртку для похода на Ледяшку. Его остановил голос матери:
– Что ты решил?
Ах, от него, оказывается, чего-то ждут…
– По поводу? – выдохнул Морган.
– По поводу этой девушки.
Земля под ногами качнулась. Хара? Ей незачем рыть им обоим яму. Он начал судорожно припоминать их с Марго путь до врат – в какой момент их могли засечь. Да в любой! Морган прикинулся дурачком:
– Которой именно?
– Ты что, не видел?
Проследив за взглядом матери, Морган наткнулся на кустик лишайника над дверью, воткнутый в щель между косяком и стеной. Ах вот чему родичи так радуются. Взмыли за облака на крыльях надежды… Если бы речь шла о той девушке, у них были бы совсем другие лица. Ощущая спиной взгляды затаивших дыхание матери и тетки, Морган вынул «лисий хвостик», скользнул пальцами по пушистой хвое. От Долмы. Лихая девка! За полдня успела не только влюбиться, но и оценить перспективы совместной жизни. Хотя близкого контакта, какой бывает при целительстве, достаточно, чтобы зародилось глубокое чувство. Многие романы именно так и начинаются.
«Прости, Долма. Ты не виновата».
Морган подошел к очагу и швырнул «хвостик» в огонь. Улыбки сдуло с лиц, как пену с пивной кружки. Он злорадно усмехнулся: проигранные очки возвращены. Теперь мать не будет с ним разговаривать, пока он не уйдет в рейд, а когда вернется – если вернется, – встретит его объятиями, а потом состоится новый фехтовальный тур.
Бедняжка Долма. Еще одна жертва его… черствости? опустошенности? безумия? Несколько дней она будет надеяться, потом, возможно, поплачет. И поставит на нем крест.
«Ах, лишь бы не на себе…»
В назначенное время Морган прибыл к штабу, где уже толклись около десятка всадников с хмурыми недоуменными физиономиями, в большинстве своем из отряда Ивонны Галаконг-Аогичи. Самой Ивонны, и вообще ни одной женщины, не было. При всех недостатках, свойственных начальствующей персоне, Иллас рассудил здраво: Ледяшка – совершенно неподходящее место для продолжательниц рода. Среди всех выделялось белокожее, отстраненное от мирской суеты лицо мастера Лайо; он восседал в седле, словно на небесном престоле. Иллас явился последним, ведя под уздцы лошадь с самым ценным грузом экспедиции – мастером клинка-и-жезла, ныне находящимся на заслуженном отдыхе. Для одной женщины Иллас все же сделал исключение, под личную ответственность. Таока Белек-Ариемон, его двоюродная сестра. Точного ее возраста Морган не знал; говорят, ей давно перевалило за сто. Таока была сюрпризом. Он бы взял целителя или следопыта. Но Иллас отчего-то решил, что мастера клинка-и-жезла справятся с задачей лучше.
По знаку Илласа отряд взял курс на горушку, к вратам. Главнокомандующий с кузиной шествовали впереди; Морган, по отрядной привычке, тронулся с места последним, но его окружили и забросали вопросами – все, кроме Лайо, который гордо держался в стороне от тех, кто без его клинков-жезлов были бы просто «тупыми мочилами». Вчера Иллас во время своих полуночных визитов ограничился скупым «надо проверить Ледяшку». Стоило Моргану заикнуться, что цель «проверки» – не в меру одаренный полукровка с невидимой Манной, от недовольства не осталось и следа. Запах схватки вызвал возбуждение. Передаваясь от воина к воину, оно разбегалось во все стороны, разгоралось ярче и ярче, как огонь, поедающий сухой хворост.
На площадке перед пещерой все открылись. Чего только не узнаешь об окружающих в такие моменты… Сокровенные тайны, заветные желания, безумные идеи – все носится в воздухе. Недостаточно надежно спрятанные «скелеты» начинают вываливаться из «шкафов», а потом густо обрастают сплетнями. Морган загнал свой – с незабудковыми глазами и светлыми кудряшками – в самый глубокий подвал сознания и запер на замок. Манна двенадцати человек слилась в единое облако, Морган стал ее волевым центром. Доверившись его намерению, отряд вырвался из каменного мешка на снежные просторы. Вокруг царила бледно-серая беспросветная хмурь. Ветер, грозивший к вечеру усилиться до бурана, бросал в лицо крупные колкие хлопья. Девственный снег не давал ни единого намека на недавнее присутствие людей. Морган указал на нагромождения льда вдали:
