Колдовской мир. Год Единорога - Нортон Андрэ

В эту ночь я отдыхал, немного удалившись от повозок. Мне предстояло идти в караул, и я ждал своей очереди. Вдруг в лунном свете я увидел Мудрую. Она торопливо шла по берегу. За ней, отставая на два шага, спешила Гафия. Она, как ребенка или как бесценное сокровище, которое необходимо оберегать даже от лунного света, прижимала к груди какой-то узел.

Шли они в северном направлении, и я знал, что охрана лагеря не имела права говорить с ними и даже дать им понять, что их заметили. Ибо было очевидно, что Мудрая совершает какой-то обряд. Однако же, кроме них, стараясь держаться в тени, двигался кто-то еще. Фигура эта в данный момент поравнялась с участком, где скалы заканчивались и начиналось открытое пространство.

Хотя я и не был таким профессионалом, как Брат по Мечу, но и мне приходилось охотиться и выслеживать зверя. Я знал способы борьбы: надо ошеломить противника внезапным и быстрым нападением. Такая атака предпочтительнее, нежели долгая, изнурительная борьба. Вскарабкавшись на скалу, я занял удобную позицию, чтобы следить за человеком.

Мне казалось, прошло много времени, пока я сидел в своем укрытии, а он – в своем. Затем он покинул свой пост, так как женщины ушли и под луной лишь неспокойно плескалась морская вода. Лица я не видел, но по походке тотчас узнал его. Зачем Форгу понадобилось следить за Мудрой и ее служанкой? Нарушать традицию? Если об этом узнают, он понесет заслуженное наказание. Накажут его не мужчины, а женщины из его собственного дома. Ибо ни один мужчина не имеет право вмешиваться в дела женщин. И месть будет немедленная и изощренная.

Он пошел к своему лагерю, и я не стал его преследовать. Я все думал, зачем он нарушил традицию. Вряд ли он положил глаз на Гафию – быть этого не может. Хотя…

Я покачал головой, отмахиваясь от собственных диких мыслей, и задремал, пока меня не разбудили. Мне предстояло идти в караул в последнюю смену. До рассвета оставалось немного времени, скоро я увижу восход солнца. Восход был странный. Над морем, до самого горизонта, висели плотные облака, похожие на остров. На острове этом были остроконечные горы и равнины, выглядевшие настолько реально, что, клянусь, готов был взять лодку и отправиться на новорожденную землю. Такое скопление облаков я увидел впервые. Вдруг позади меня послышалось тихое звяканье. Я быстро оглянулся и увидел Куэйна. Он стоял, заложив, как всегда, руки за пояс, глядя, как и я, на море.

Он заговорил, и я сунул меч в ножны.

– Можно подумать, что это земля…

– Я ведь раньше не видел моря, – сказал я. – Может быть, здесь это на рассвете обычное явление?

Он покачал головой:

– Нет, это больше напоминает настоящий пейзаж, увиденный издалека. Смотри! – Он взмахнул рукой.

В голосе его послышалось нетерпение, и я посмотрел в указанном им направлении. На призрачном острове, на фоне пламенеющего неба, возле горы, я увидел крепость с двумя башнями, одна из которых была чуть ниже другой. Я готов был поклясться, что крепость существует на самом деле, так четко и ясно все это выглядело. Хотя облака под первыми лучами солнца стали светлее, очертания крепости оставались такими же четкими.

Она стояла, такая громоздкая, заметная, и вдруг пропала! Она не растаяла в воздухе вместе с медленно плывущими облаками, но пропала в мгновение ока, сгинула в небытие, как будто сильно дунули на горящую свечу. Но очертания ее так врезались в память, что я мог прямо здесь, на морском песке, нарисовать палкой ее силуэт.

Я взглянул на Куэйна, будучи уверен, что это был не обман зрения, но что-то странное, возможно одно из тех чудес, о которых нас предупреждали перед переселением на эту землю. К тому же у меня было ощущение, переходящее в уверенность, что крепость, которую я только что видел, где-то и в самом деле существует. Мне страшно захотелось проверить это. Частично я изложил свою мысль:

– Крепость… она была настоящая…

Куэйн бросил на меня взгляд, который напомнил мне Гарна. Тот смотрел на меня так, когда я совершал какую-то оплошность.

– Что ты видел? – спросил он почти шепотом.

Я едва его расслышал в шуме набегавших на берег волн.

– Крепость с двумя башнями. Но как же она могла оказаться на облаках?

– Облака могут принимать самые причудливые формы, – ответил он.

Я застыдился, как ребенок. Все же Куэйн продолжал смотреть на облачный остров. На том месте, где стояла крепость, темного пятна уже не было. К этому времени наш лагерь начал просыпаться. Брат по Мечу отвернулся от моря и испытующе посмотрел на меня, будто ему хотелось проникнуть в мои мысли.

– Это странная земля. – Он опять говорил очень тихо, словно делился секретом. – Много здесь такого, чего мы понять не можем. Разумный человек не будет и пытаться. Но… – Он помолчал, а потом продолжил: – Некоторым людям любопытство на пользу. Что-то подталкивает нас узнать как можно больше. Только здесь у нас нет проводников, и глупец может запросто погибнуть. Так что будь осторожен, юный Элрон. Думаю, ты из тех, кто носит в себе Бремя…

– Бремя? – непонимающе переспросил я.

– Мудрецы и те, кто считает их мудрецами, называют это Даром. Все дело в том, с какой стороны на это посмотреть. И учится ли такой человек тому, чему ему нужно научиться. Мой тебе совет – будь осторожен на этой земле. Она вдвойне опасна для тех, кто обладает двойным зрением.

Он круто повернулся и пошел прочь, как только произнес последнее слово-предупреждение. От чего он хотел меня предостеречь, я так и не понял. Не понял я и то, что он говорил о Даре и о Бремени. Ведь я был лишь мелкой сошкой в свите своего лорда, а род его был очень бедным и слабым. Единственное, что у меня было, – это одежда, в которую я был одет, меч да кольчуга да еще шлем, доставшийся мне от отца. Был у меня еще и тонкий пакет с имуществом, лежавший в одной из повозок. Там была старинная книга баллад, написанных рунами (мне удалось их разобрать, хотя в наше время никто так не пишет), туника, связанная из хорошей шерсти (я надевал ее по праздникам), нательное белье, нож с красивой рукояткой, украшенной драгоценными камнями (он достался мне от матери). Нельзя же было назвать все это Бременем…

Когда в это утро мы продолжили путь, я все еще думал о загадочной крепости. Интересно все же, видел ли ее Куэйн? Когда он попросил меня рассказать о том, что я видел, он не подтвердил мой рассказ. Но ведь он первый привлек мое внимание к облакам. У Братьев по Мечу были свои потаенные знания. Они обследовали эту землю, прежде чем мы прошли через Ворота. Возможно, они узнали нечто такое, что решили не разглашать, а может, они поделились этим только со старейшинами.

Я медленно ехал на коне, приноравливаясь к скорости движения повозок, а мысли мои бились над разрешением двух загадок. Первая: зачем Форгу понадобилось выслеживать Мудрую и ее служанку, как будто он был шпионом во вражеском лагере. Вторая: то, что я видел на облаках. Душа моя отметала все разумные рассуждения. Мне казалось, что земля, по которой мы сейчас ехали, совершенно отличалась от всего того, что я знал прежде, и поэтому в ней могли происходить необъяснимые вещи.

Куэйн был прав. Мы наконец пришли к углублению в скалах, откуда начиналась долина. Это место не могло быть портом, потому что горловина долины была слишком узкой, зато дальше она расширялась и за ней простирались земли, сплошь покрытые блестящей весенней травой. Такую красоту не мог охаять даже лорд Тагнес. Здесь его люди свернули, и один из Братьев поехал с ними в качестве проводника.

Мы наскоро попрощались, потому что особой дружбы между нами не было. Нас объединяло лишь то, что какое-то время мы были попутчиками, отправившимися в дорогу из одного и того же места. Я слышал разговор наших землепашцев о том, что на первый взгляд земли Тагнеса очень хороши для посевов. Они надеялись, что и наши почвы будут не хуже. Однако в этот момент меня больше волновало то, что Мудрая повернула свою повозку вслед за людьми Тагнеса. Жаль, что она предпочла ехать с ними, а не выбрала нас.