Лорел Гамильтон - БОЖЕСТВЕННЫЕ ПРОСТУПКИ
— Ты угрожала мне полными руками плоти и кровью. Ты хочешь, чтобы я
боялся тебя.
— Я предпочла бы твое уважение, но я думаю, что ты будешь всегда видеть
во мне только дочь Эссуса, и независимо от того, насколько ты мог бы
заботиться обо мне, ты не можешь видеть меня как подходящую
кандидатуру для властвования.
— Это не так, — сказал он.
— Факт, что я отказалась от короны ради спасения жизни Холода, заставил
тебя сомневаться во мне.
Он повернулся так, что я не могла больше видеть его лицо, что было
достаточно ясным ответом.
— Это был выбор романтика, не королевы.
— Значит я — романтик, а не король? — Спросил Дойл, приблизившись к
Баринтусу.
Он переводил глаза с одного из нас на другого, потом сказал:
— Это было самое неожиданное, что ты, Мрак, сделаешь такой выбор. Я
думал, что ты поможешь превратить ее в королеву, в которой мы
нуждались. Вместо этого она превратила тебя во что-то слабое.
— Ты называешь меня слабым? — Спросил Дойл, и мне совершенно не
понравился тон его голоса.
— Достаточно! — Я не хотела кричать, но так вышло.
Они все посмотрели на меня.
— Я видела наши дворы, которыми управляет страх, всю свою жизнь. Я
говорю, что мы будем править здесь по справедливости и любви, но если
среди моих сидхе есть те, кто не согласен с этим, то есть другие варианты.
— Я шла к Баринтус. Было трудно быть жесткой, когда мне нужно было
вытянуть шею, чтобы встретиться с его глазами, но всю свою жизнь была
крошечной среди них, так что я справилась.
— Ты говоришь, что ты хочешь, чтобы я была королевой. Ты говоришь, что
ты хочешь, чтобы я была резкой, и ты хочешь, чтобы Дойл был резким.
Ты хочешь, чтобы мы управляли способом, которым и нужно управлять
сидхе, правильно?
Он колебался, и затем кивнул.
— Благодари Богиню и Консорта, что я не такая правительница, потому
что, если я была такой, то убила бы тебя, поскольку ты стоишь тут
настолько высокомерный, настолько полный своей силой, и это всего
лишь за месяц жизни около моря. Я должна убить тебя сейчас, прежде, чем
ты получишь больше силы, и именно это и сделали бы мои тетя и кузен.
— Андаис послала бы своего Мрака, чтобы убить меня.
— Я уже сказала тебе, что я — слишком дочь своего отца для этого.
— Ты бы попыталась убить меня сама, — сказал он.
— Да, — ответила я.
— И ты мог бы только защищаться, — сказал Рис, — убивая и дочь Эссуса и его
внуков. Я думаю, что ты позволил бы ей убить тебя прежде, чем ты сделал
бы это.
Баринтус повернулся к Рису.
— Оставайся там, Кром Круарх, или ты забыл, что я знаю твое первое имя, самое первое имя?
Рис рассмеялся, и это поразило Баринтус.
— О, нет, Мэннэн Мак Лир, ты не сможешь сыграть, упоминая мое истинное
имя. Я больше не тот, кого так называли, и так давно им не был, что это
вообще больше не истинное имя.
— Хватит, — сказала я, и мой голос на сей раз был гораздо спокойнее. — Мы
уезжаем, и я хочу видеть тебя, Баринтус, сегодня вечером в главном доме.
— Я буду рад обеду с моей принцессой.
— Собери свои вещи. Ты останешься в главном доме на некоторое время.
— Я предпочел бы оставаться около моря, — сказал он.
— Меня не заботит, что бы ты предпочел. Я говорю, что ты переедешь в
главный дом к остальным.
Он выглядел почти страдающим.
— Я так давно не жил около моря, Мередит.
— Знаю. Я видела, что ты плаваешь в воде и выглядишь счастливее, чем я
когда-либо видела тебя, и я позволяла тебе оставаться здесь рядом с твоей
стихией, но сегодня ты доказал, что это действует на твою голову как
хороший ликер. Ты опьянен близостью волны и песка, и я говорю, что ты
переезжаешь в главный дом протрезветь.
Гнев заполнил его глаза, и его волосы опять двинулись, словно
двигались под водой.
— А если я откажусь переехать в главный дом?
— Ты хочешь сказать, что ты не повинуешься прямому приказу своего
правителя?
— Я спрашиваю, что ты сделаешь, если я не подчинюсь, — сказал он.
— Я сошлю тебя отсюда. Я отошлю тебя назад в Неблагой Двор и ты
можешь сам узнать, как Андаис жертвует кровью бессмертных, чтобы
попытаться управлять магией, которая переделывает ее двор. Она
думала, что, если я уехала, магия остановится, и она будет в состоянии
снова управлять ею, но Богиня вернулась. Волшебная страна снова
оживает, и я думаю все вы, древние, забыли, что это значит.
— Я ничего не забыл, — сказал он.
