Лорел Гамильтон - БОЖЕСТВЕННЫЕ ПРОСТУПКИ
быть на Среднем Западе. Здесь были тысячи высоких и великолепных
женщин, которые когда-то пытались стать моделями, но которым
пришлось заниматься другой работой.
Гален свои короткие завитки превратил в неописуемые коричневые, и
изменил цвет глаз, чтобы они больше соответствовали новому цвету
волос. Он чуть затемнил свою кожу, чтобы выглядеть хорошо
загоревшим, еще он чуть утончил черты своего лица и некоторые части
тела, чтобы выглядеть обычным. Сейчас вы видели перед собой
улыбающегося симпатичного парня, которого можно встретить на берегу
во время пробежки. Рис гламором вернул себе недостающий глаз, и сделал
глаза глубокого синего цвета, но не слишком выделяющегося. Свои
длинные до талии волосы он свернул под мягкую фетровую шляпу, оставил
свой тренчкот в пляжном домике, одев только пиджак, что он
предпочитал носить на работу, поверх джинсы и футболки. Джинсы были
его, но футболку он явно у кого-то позаимствовал. Футболка
соответствовала его плечам, но довольно много ткани пришлось убрать в
стильные джинсы. Он надел ботинки и был готов.
Я, выходя из спальни, сделала свои волосы темно-рыжими, почти
коричневыми. Я также подняла их во французский узел. Юбочный
костюм глубокого шоколадного цвета был немного коротковат для
работы, но я была достаточно невысокой, так что он отлично сидел на мне.
Я позаимствовала кобуру и пистолет у Риса и разместила их на спине, так
что я была вооружена. При этом у Риса остался еще пистолет, меч и
кинжал. Еще я взяла свой складной нож, разместив его в кобуре под
юбкой. Нож был не столько для защиты, сколько для ощущения, что
холодное оружие касается моей плоти. Сталь и железо помогают против
магии фейри, но лучше, когда они просто касаются твоей кожи.
Большинство из фейри, даже сидхе, возможно, не смогли бы применить
гламор, касаясь холодного железа. Моя же кровь частично человеческая,
частично брауни помогали мне использовать магию независимо от того,
сколько металла и техники окружило меня. Хотя по сравнению с городом
нож был ничем. Здесь, рядом с океаном было легче, но посреди любого
современного города многие фейри не могли использовать большую
часть своей магии.
Эта мысль напомнила мне о Сладкой Горечи и я задалась вопросом,
нашла ли ее Люси? Я отложила мысль на потом и в последний раз
посмотрелась в зеркало, проверяя, чтобы ни оружие, ни нож не были
видны под костюмом. Юбка была легкой, но довольно свободной. У меня
было много юбок довольно облегающих, чтобы нельзя было скрыть даже
самое маленькое оружие.
Я вернулась в большую гостиную. Гален встретил меня, улыбаясь.
— Я забыл, что ты и свои глаза делаешь карими.
— Зеленые глаза слишком необычные. Люди запоминают их.
Он улыбнулся мне и подошел, чтобы взять меня за руки. Я позволила
ему, уверенная в том, что он собирался сказать.
— Мы должны проверить гламор и посмотреть, заставляет ли касание
любого из нас потерять нашу концентрацию.
Мы поцеловались, и это был хороший, глубокий поцелуй. Он
отодвинулся, и я смотрела в темно-карие глаза на таком загорелом лице,
которого никогда не будет у него от природы.
Я улыбнулась.
Рис встрял:
— Вы оба, мы все уже знаем, что наш гламор удержится. Аматеон и Адайр
проверили. Пресса заглотила наживку с Дойлом и Холодом, значит, мы
можем отправляться делать свою работу. — Мы прошли за ним в двери,
отпуская руки и выходя наружу. Я доверяла стражам, что основная масса
репортеров ушла, но если бы мы вели себя как любовники, то никакой
гламор не спасет от снимков, где мы обнимаемся, и далеко не всегда
гламор срабатывает на фото. Мы не знаем, почему, но даже с мастерами
гламора иногда фотографии могут показать правду, в отличие от
невооруженного глаза, который может и не заметить.
Шолто возглавлял наш небольшой отряд.
— Все двери на месте.
— Значит, ты просто делаешь проход, — сказал Гален.
— Да.
— Откуда ты знаешь, что за дверью никого нет, когда ты его делаешь.
— Я чувствую пустоту, — сказал он.
— Остроумно.
— Я не знала, что ты можешь творить проходы, — сказала я.
— Сила вернулась, когда нас короновали.
— Не говори Баринтусу, — сказал Гален.
— Не скажу. — Он был торжественным, когда говорил это. — Но я проверю
въезд, и если репортеры знают, что ты только собираешься выезжать, то
скажу об этом.
— Хорошо, — сказала я с улыбкой.
— Тогда я позвоню, если они знают. — Он ушел, его светлые волосы казались
короткими, а золотые глаза были теперь такими же карими, как у Галена
и меня. Шолто даже свое лицо сделал менее красивым, чтобы не
