Оливер Боуден - Откровения
Но он видел, что Цзюн уступает. Эцио прыгнул вперед, ударив нападавшую корзиной по голове, и сбил китаянку с ног.
Она упала на землю ничком. Цзюн шагнула вперед.
– Цзюн! Она притворяется!
В тот же миг загадочная женщина оказалась на ногах и бросилась на Цзюн с кинжалом в руке. Они упали на землю, покатились, борясь с яростью и ловкостью кошек. Их руки и ноги двигались так быстро, что движения казались размытыми.
А потом раздался дикий крик, противница отпрянула. Ее собственный нож торчал у нее из груди. Она пошатнулась, а потом повалилась на землю, ударившись головой о булыжную мостовую, и затихла. На этот раз это было не притворство.
Эцио оглянулся. Никого.
Он схватил Цзюн за руку.
– Бежим! – приказал он сквозь стиснутые зубы.
Пока они ехали домой в экипаже Эцио, Цзюн все объяснила. Эцио подумал, что она могла бы сделать это и раньше, если бы он дал ей такой шанс. Он мрачно слушал ее историю.
– Мой Наставник желал встретиться с вами. Мы вместе покинули Китай, втайне ото всех. Но нас преследовали. Они догнали нас в Венеции и взяли моего мастера в плен. Он велел мне бежать и завершить нашу миссию. Больше я его не видела.
– Кто они?
– Слуги Чжу Хоуцуна – императора Цзяцзина. Это юноша, почти ребенок, который не был рожден, чтобы править. Но судьба дала ему трон, и теперь он управляет нами безжалостной рукой. – Она помолчала. – Я родилась наложницей, но мой Наставник освободил меня. Позже мы вернулись, чтобы спасти других, но они… – Цзюн осеклась. – Император решил, что если будет ежемесячно выпивать их кровь, то будет жить вечно, – Она замолчала, сглотнула, а потом, с трудом взяв себя в руки, продолжила:
– Цзяцзин жестокий человек. Он убивает всех, кто выступает против него, и предпочитает ling chi отрубанию голов.
– Ling chi?
Цзюн сделала несколько скользящих движений поперек запястья.
– Это медленный процесс. Множество порезов. А потом – смерть.
Эцио помрачнел, а потом подхлестнул лошадей.
ГЛАВА 88
София сидела в логове Эцио, подбрасывая в камин дрова, когда услышала, как к дому подъезжает экипаж. Встревоженная, она вскочила с кресла. Через мгновение в комнату ворвался Эцио, за которым тенью следовала Шао Цзюн. Эцио бросился к окну и закрыл ставни на засов, и лишь потом повернулся к жене.
– Собирай вещи. Слуги сейчас впрягут в повозку свежих лошадей. Некоторые из них поедут с вами.
– Что?..
– Тебе сегодня лучше переночевать у Макиавелли.
– Что случилось?
– Недопонимание.
София посмотрела на Цзюн, но китаянка отвела взгляд, смущенная, что привела неприятности в их дом.
– Дай мне минутку, – попросила София.
Вскоре она и дети уже сидели в экипаже, Эцио стоял у дверей.
Они посмотрели друг на друга, желая что-то сказать, но промолчали.
Эцио отступил и кивнул кучеру. Тот щелкнул вожжами, и лошади двинулись во мрак.
Пока они шли шагом, София успела выглянуть из окна и послать ему воздушный поцелуй. Эцио поднял на прощание руку, а затем, не дожидаясь, пока они скроются из виду, вернулся в дом и запер за собой дверь.
ГЛАВА 89
Эцио и Цзюн сидели друг напротив друга на деревянных лавках у огня. И ждали.
– Когда я впервые начал бороться с Борджиа, мной двигала лишь месть, казалось – отруби змее голову, и конец, – говорил Эцио. – Однако со временем я осознал, что у тиранов гораздо больше преданных сторонников, чем у тех, кто проповедует любовь. Родриго и Чезаре ничего бы не добились, если бы люди не захотели этого сами. – Он задумчиво помолчал. – Я потратил долгие годы, обучая мужчин и женщин думать и действовать самостоятельно. Сначала в Риме, а потом в Братстве в Константинополе.
– Я читала твои труды. Ты должен закончить книгу.
– Важно понять вот что: любовь связывает наш орден воедино. Любовь к людям, культурам, к миру. – Он снова помолчал. – Сражайся за надежду, и ты сумеешь защитить свой народ, Шао Цзюн.
Цзюн смотрела в огонь, и будущее раскрывалось перед ней во всей красе.
– На это уйдут долгие годы, – наконец тихо сказала она.
– Но если ты все сделаешь правильно, так и будет.
Цзюн глубоко вздохнула и расправила плечи, на лице у нее была написана решимость. Она посмотрела на Эцио и кивнула, тот подался вперед и хлопнул ее по плечу.
– Отдохни, – посоветовал он.
Она встала и слегка поклонилась, а потом вышла из комнаты.
Эцио повернулся к огню, отблески пламени играли на его лице.
Глубокой ночью Эцио услышал подозрительные звуки, доносившиеся снаружи, и прошел на кухню. Сквозь закрытые окна лился лунный свет. Эцио взял пару ножей и взвесил их в руке, проверяя балансировку. Недовольный, он положил ножи обратно и огляделся в поисках другого подходящего оружия. Железный ковш? Нет. Разделочная доска? Нет. Может кочерга? Да! Он подошел к печке и взял тяжелую стальную кочергу трех футов длиной, а потом сделал пару выпадов.
Сверху донесся шум, а секундой спустя за окном пролетело чье-то тело. Эцио увидел, как Цзюн встала на корточки, а потом стрелой рванула в ночь. Эцио подошел к двери и снял засов, а потом распахнул.
Снаружи оказался китаец, который тут же бросился на Эцио с дао. Ассасин отступил и захлопнул дверь. Удар пришелся по руке противника, сломав ему лучевую и локтевую кости, меч выпал у него из рук, и китаец взвыл от боли. Эцио раскрыл дверь и обрушил на голову противника кочергу, разбивая тому голову. Потом перепрыгнул через труп и выскочил на улицу.
Цзюн оказалась неподалеку, схватившись сразу с тремя противниками. Дела у нее шли плохо, и Эцио появился как раз вовремя. Слуги императора отступили к винограднику и заняли там позицию.
Цзюн немедленно атаковала одного их них. Дралась она без оружия – только руками и ногами. Эцио сбил другого ударом кочерги, въехав ему прямо по лицу. Но третьему удалось вырвать у Эцио кочергу, так что ассасину пришлось сорвать с виноградной лозы деревянный штырь. Повалив противника на землю, Эцио изо всех сил вонзил колышек ему в шею, раздробив шейные позвонки.
Все закончилось. Эцио рухнул на пологий склон, где рос виноград. Он очень устал, но не пострадал. Перехватив взгляд Цзюн, он попытался засмеяться, но смех быстро перешел в хрипящий кашель.
– Звук, словно кошка умирает, – выдавил он.
– Давай, я помогу тебе.
Цзюн подняла его на ноги, и они вместе вернулись на виллу.
ГЛАВА 90
Они проснулись задолго до рассвета. Утро было прохладным, сквозь предрассветную дымку пробивались водянистые лучи утреннего солнца.
Шао Цзюн стояла на дороге с сумкой за плечами. Она была готова двинуться в путь, и теперь вглядывалась в даль. Она казалась полностью погруженной в свои мысли, но когда Эцио подошел ближе, повернулась. Дыхание у ассасина по-прежнему было тяжелым.
