Анна Китаева - Перстень без камня
— Свято место пусто! Я поведу вас вовне, братия. Настал час принести миру истину пустоты!
* * *Перед крыльцом росли цветы — целый куст. Какие-то из магических быстроцветов. Когда Брайзен-Фаулены четыре дня назад приехали на острова, на кусте даже бутонов не было, а сейчас он был весь обвешан тяжелыми желтыми шарами.
Тильдинна уселась прямо в куст и заплакала. Соцветия фамильярно легли ей на плечо.
— Я хочу домой, — всхлипнула Тильдинна. — Я хочу, чтобы все это уже закончилось, и нас выпустили отсюда!
— Тиль, дорогая, — Вальерд вздохнул, — я был бы счастлив исполнить твое желание. Но я ничего не могу здесь поделать!
— Я знаю, — жалобно сказала Тильдинна. — Ты не виноват. Я просто хочу домой.
И она разрыдалась еще горше.
Вальерд наклонился ее обнять. На крыльцо выглянула толстая хозяйка дома.
— Вы ломаете мне цветы! — возмутилась она.
— Послушайте, — сердито сказал Вальерд хозяйке, — вы бессердечная женщина. Ничего не сделается вашим веникам. А вот нас вы оставили без крова. Выгнали на улицу!
Толстуха подбоченилась.
— Ничего не знаю, — буркнула она. — Платите деньги и можете жить дальше. Нет денег — освобождайте комнату.
— Я напишу вам долговую расписку, — терпеливо сказал Вальерд. — Вы получите двойную плату, только с отсрочкой.
— Видала я ваши расписки! — скривилась хозяйка.
— Возьмите в уплату мое карнавальное платье! — подала голос Тильдинна из куста.
— Видала я ваши платья! — фыркнула хозяйка. — На кой оно мне? Накидку на кресло смастерить? Нет уж, либо давайте деньги, либо съезжайте. Для безденежных гостей король распорядился приют открыть.
— Ах, приют! — Тильдинна яростно захлюпала носом и высморкалась в цветок. — Не худо бы ему приютить нас у себя во дворце! Кто виноват, что мы здесь застряли без денег? Король ваш и виноват! Со своим дурацким перстнем!
Тильдинна сверкнула глазами. Повинуясь призывному жесту, Вальерд вынул супругу из куста.
— Дорогая…
— Пойдем отсюда! — задрала подбородок Тильдинна. — Здесь нам точно больше делать нечего. А вам… — она смерила хозяйку презрительным взглядом, — я оставлю свое карнавальное платье просто так, на память. Смастерите себе шляпку с вуалью. Размер подходящий!
— Ах ты, пигалица заезжая! — возмутилась толстуха. — Вот делай после этого людям добро!
Но гордая Тильдинна уже удалилась в полной уверенности, что оставила за собой последнее слово.
* * *Вблизи Корона распалась на отдельные зубцы, и уже невозможно было охватить ее одним взглядом. Скальные зубья имели в высоту два-три человеческих роста. В проломах между ними виднелась противоположная стенка кратера. Темно-серый камень, бугристый, весь в трещинах, покрытый пятнами разноцветных лишайников, казался очень старым. Таким он и был.
Когда-то, в незапамятные времена, здесь бушевало пламя, бил в небо огненный столб, потоки раскаленной магмы выплескивались из недр вулкана и лились по склонам, а тучи пепла затмевали солнце. Так продолжалось долго, но время шло, и вулкан утих. Лавовая пробка, закупорившая жерло, осела. Образовалась впадина — кратер. Более прочный камень стен растрескался, но устоял. Прошли столетия и тысячелетия. Скалы постепенно поддавались действию солнца, дождей и ветра. Вершина горы стала напоминать зубчатую диадему. Семь скал, семь базальтовых лепестков.
Бенга задумчиво потрогал шершавый камень. Обернулся. Архипелаг лежал перед ним как искусный макет, окольцованный Охранным рифом. Змеемаг скользнул взглядом вниз — от скал Короны у себя под ногами до самой полоски набережной в гавани Трех ветров. Бирюзовую гладь залива шустро пересекал игрушечный парусник. Море блестело под солнцем. Бенга сощурился, разглядел Монастырский остров к юго-западу от Золотого, повел глазами вправо, запнулся о Тюремный и помрачнел.
— Нач-шинаем с-спус-ск, — прошипел он с сильным змеиным акцентом.
Молодые маги переглянулись. На какой-то миг они понадеялись, что старик передумал лезть внутрь горы — но быстро сообразили, что речь идет о спуске в кратер.
По сравнению с последним участком подъема это оказалось легко.
Сначала они перебрались сквозь пролом между двумя зубцами на внутреннюю сторону стенки. Склоны кратера были пологими. И хотя вместо прочного камня или слежавшейся плотной земли под ноги подворачивались лишь осыпи, поросшие стлаником, маги обошлись без заклинаний — спустились так.
Дно кратера оказалось ровным и даже уютным. Здесь росла жесткая трава. У восточной стенки блестело крошечное озерцо, а рядом с ним уныло топорщились несколько чахлых кустов.
— Вода! — повеселел Мгонбо Гхи.
Не спросив разрешения у Бенги, молодой маг бросился к озеру, присел на корточки, зачерпнул пригоршней. Старик скептически фыркнул. Мгонбо глотнул воды, поперхнулся и выплюнул. Ругаясь, отплевываясь и бурча заклинания, он бегом вернулся к остальным.
— Невкусная? — жадно спросил Тонго Ог.
— Горькая, — признался Мгонбо. — И воняет. А прозрачная, и дно видно. Я бы заметил, если б там дохлятина валялась.
— Это вулканическая сера, мальчики, — усмехнулся Бенга. — Старик пускает ветры. Чуете запах?
— Значит, он не погас насовсем? — пробормотал Ункве. — Он… дремлет?
— Вулкан проспал не одну тысячу лет, — пожал плечами змеемаг. — Вряд ли он проснется ради нас.
— А если мы его разбудим? — округлил глаза Тонго. — Как начнем щекотать ему кишки изнутри…
— У нас нет другого пути, — сухо сказал змеемаг.
Они прошли пару десятков шагов вдоль осыпи, и обнаружили трещину в дне кратера. Черный провал зиял щербатым ртом, пучки порыжевшей травы обрамляли его словно усы и борода.
— Вот он, вход, — прошептал Мгонбо Гхи.
Бенга дернул щекой, но промолчал. Мальчишки раздражали его суетой. Ничего, сейчас им станет не до разговоров.
— Аннуха спустится первым, — распорядился маг.
Вожак молодых беспрекословно лег на живот и заглянул вниз. По слову мага клубочек света возник на его ладони. Аннуха уронил клубок в щель, и тот принялся медленно разматываться на спуске. Кончик световой нити приклеился к ладони мага. Все ждали.
— Глубоко, — сказал Аннуха, не вставая. — Шагов сто. Дно вроде ровное.
— Заклинайте парение, а не полет, — распорядился Бенга. — Поняли? Сделайте его легким, как перышко. Нитку оставь, — обратился он к Аннухе, — по ней и пойдешь.
Молодой южанин послушно отлепил от руки светящуюся нить и завязал ее вокруг жесткого стебля молочая. Четверо магов забубнили заклинания. Аннуха стал понемногу всплывать над травой, словно его накачивали летучим газом. Мгонбо Гхи придержал его ногой. Потеряв вес, Аннуха ухватился за нить и, перебирая по ней руками, вниз головой полез в дыру. Тело его уже скрылось под землей, а ноги покачивались над черным провалом. В подметку левого сапога Аннухи были суеверно набиты гвоздики, образуя круг — от сглаза. Тонго сдавленно хихикнул.
