Филлип Бругелитт - Девять ворот
— А Дхарма? — спросил Гопал. — Что означает его смерть?
Он споткнулся, и Вьяса подхватил его.
— Уход Дхармы означает, что, возможно, со мной уйдет и знание трета-мистиков. Если, конечно, дэвы не найдут кого-нибудь достойным занять место Дхармы на Света-Двипе.
Гандхарвы вынесли Судаму в сад, где все уже было готово к обряду. Гопал посмотрел на опустошенный город.
— Что будет с Хираньей?
— Возможно, она станет добычей для мародеров, и со временем о ней забудут. Пойдем, все уже готово.
Вьяса выбрал место в саду, с которого ничто не мешало видеть запад. Здесь была вырыта неглубокая яма для костра. После того как тело Судамы было вымыто и побрито и Китти собрала цветы для гирлянд, его положили в яму на ложе из травы пуша, лепестков цветов и поленьев. Поверх тела также были положены дрова. Вьяса трижды обошел яму и прочел отходную молитву:
Ты уходишь, мы остаемся
В лоне Бхуми, нашей матери.
Добрая и милосердная дева,
Мягкая, как руно щедрого дающего,
В лоне небытия она сохранит тебя.
Вьяса зажег вокруг тела три костра и произнес:
— Агни, Сва-ха, — и положил хворост в первый костер.
— Каме, Сва-ха, — произнес он и положил дерево во второй костер. — Анумати, Сва-ха.
Он бросил дрова в последний костер и продолжил молитву:
Создай над ним свод, о Бхуми.
Даруй ему легкий уход и убежище,
Ибо тому, кто рожден, предопределена смерть,
Ибо тому, кто умер, предопределено рождение.
Мистик взглянул на Гопала и Китти. Они сидели на земле бледные и истощенные. Гопал думал о рынках и караванах, о крышах и танцующих девушках. Китти перебирала пальчиками свои доспехи, вспоминая мать Лилу и отца Падму. Вместе они вспоминали те дни, когда пугали друг друга сказками о демонах, и друзей, деливших с ними их мечты и страхи.
Вьяса заговорил:
— Деяния Судамы определят его следующее рождение, — объяснил он, продолжая ритуал переселения в другое тело. — В зависимости от того, пламя какого костра первым коснется тела Судамы, его атма либо направится на небесные, либо адские планеты, или вновь родится здесь на Бху. Если все три пламени коснутся его одновременно, Судама будет наслаждаться Сат Чит Анандой — вечным блаженством и знанием на Вайкунте, вместе с ману.
Вьяса, однако, не показал, какой огонь что означает. Гопал и Китти нервно наблюдали за происходящим. Языки пламени медленно ползли к телу Судамы. То ли по воле ману, то ли повинуясь Вьясе, но неожиданный порыв ветра бросил все три пламени к телу Судамы, поднимая ложе. Дым унес атму Судамы на Вайкунту.
Душа Судамы была свободна, и видхи Вьясы завершен. Он прочел отрывок из Песни Богов — Книги Бхакти:
И никогда не было времени,
Когда бы я не существовал,
И ни ты, и ни все эти короли.
И этого не будет никогда.
Он обратил свой взор на Гопала и Китти: — Я помог тебе совершить видхи. Майа мертва, а Бхуми спасена. Теперь ты как симха должен вместе с другими восстановить мир в этом Круге. Я исполнил свою задачу в этой жизни.
Вьяса готов был получить свою награду, к которой шел на протяжении трех своих жизней. Погрузившись в самадхи, мистик поднял свою жизненную силу к сердцу, к горлу, к голове, и она вырвалась через священное отверстие в черепе вверх — в ясное свежее небо. Тело мистика охватило пламя.
Гопал с самого начала чувствовал, что так все и будет, когда он готовил свой видхи. Возможно, поэтому он и сопротивлялся. Вьяса заполнил пустоту, оставшуюся после гибели отца. Что у него теперь осталось? Нимаи нет, Судамы нет. Ему было ничуть не лучше, чем когда он начал свой видхи, но он понимал, что Вьяса прав. Таков этот мир.
Вьяса получил награду, которой он добивался. Возможно, в свое время и Гопал будет достоин этого. Он посмотрел на сестру.
— Он исполнил свою задачу в этой жизни. Он выполнил свою карму, — сказал Гопал.
— А как же мы? — спросила Китти, чувствуя себя осиротевшей.
Гопал поднял кинжал ракшасы и засунул его в ножны, висевшие у Китти на поясе.
— Мы с тобой Двийи — дважды рожденные потомки Расы Первого Корня Чаййи. — Он коснулся когтя наги. — Как симха Голоки я должен заботиться о своем народе.
Покинув погребальный костер, Гопал и Китти в сопровождении гандхарвов отправились в долгий путь обратно в Голоку.
