Роберт Холдсток - Железный Грааль
Ясон пришел в ярость, Урта встревожился. Даже аргонавты, чьи жизни по-прежнему связаны похищенными колоссами, казалось, отчаялись и сидели, угрюмо согнувшись над обсыхающими веслами, или тяжело ворочали ими, когда встречный ветер заставлял опустить парус.
Урта, одновременно утешая и предупреждая нас, объяснил, чем обеспокоен. Кое-что пришлось переводить нам с Гиласом. Гилас быстро схватывал чужую речь.
– Море здесь странное, но я о таком слышал. Мы не первые плывем по нему. Эти острова что отверстия в дудках Илькавара – на них можно играть, составляя разные мелодии. Океан пользуется нами, чтобы создавать мир, подходящий к напеву. Все здесь не такое, как кажется, но все знакомо. От своего отца Арбама я слышал, что мореход Мэльдун едва не отчаялся, разыскивая на островах потерянную им жизнь. А в конце пути нашел свой дом. Мы плывем домой, но не надейтесь добраться туда без труда.
Тогда поднялся давно умерший грек Тисамин, встал, удерживаясь на вздымающейся палубе за левую руку Рубобоста, и без того напряженную, потому что гигант прилагал все силы, удерживая рвущиеся веревки паруса.
– Одиссей тоже испытал подобное, возвращаясь домой после осады Трои, – напомнил он спутникам, стряхивая седую пыль с бороды, – но не скоро он достиг дома. Двадцать лет пропало! А за двадцать лет многое переменилось. Женихи грабили его остров, и ему пришлось сражаться за дом и семью. Если мы плывем домой, ждите сражения.
Урта прокричал, перекрикивая шквал:
– За дом всегда приходится сражаться! Он подобен котлу, и огонь под ним надо поддерживать беспрерывно. Но из всех котлов только дом стоит усилий. Для нас котлы всегда много значили. Неспроста добрый бог Дагда держит свой при себе! Что бросишь в котел, то из него и возьмешь. Положишь мясо, получишь похлебку. Бросишь смерть, возьмешь жизнь. Все то же самое – и другое. Чего бы ни стоило, как бы туго ни пришлось, главное – добраться туда. Ничего не остается, как бороться с волнами, пока есть силы.
– Твой дом там, где твое сердце, – рассмеялся Гилас, повторяя слова одной из песенок, которые между подвигами неутомимо сочинял его прежний господин и любовник Геракл.
«Дом там, где есть дверь», – думал я, пока отважные продолжали ободрять друг друга. Слишком хорошо я помнил, сколько дверей закрылись передо мной в долгом странствии по Тропе вокруг мира.
Сквозь бурю донесся голос Ниив, прикрикнувшей на нас, словно мать на детишек:
– Позвольте заметить: мы причаливаем!
Остров призрачной красоты вырос вдруг перед нами. Искусство Ясона и сила Рубобоста позволили нам миновать рифы и бросить якорь на мелководье перед бухтой, где над проходом между скалами стояла сияющая прозрачная каменная арка.
Мальчуган в белой тунике, вышитой нитью цвета позеленевшей бронзы, стоял на узком уступе, нетерпеливо подбоченившись, словно давно ждал нас. Его длинные темные волосы были связаны в пучок, на ногах сандалии на толстой подошве. Бурное море обдавало его брызгами, но он стоял, не замечая их, и улыбался нам. Поймав мой взгляд, махнул рукой, приглашая на берег, повернулся, прыгая со скалы на скалу, пробежал под аркой и скрылся.
Арго, очнувшись, шепнул:
– Следуй за ним.
Глава 21
ЖЕЛЕЗНЫЙ ГРААЛЬ
Я доплыл до берега, завернув одежду в промасленную кожу, выбрался на прибрежные скалы и прошел под странным мраморным мостом. И тут же меня окликнули:
– Антиох, Антиох! Иди посмотри, что я устроил!
Поодаль меня поджидал Кинос. Увидев, что я пробираюсь к нему, оскальзываясь на мокром мраморе, он повернулся и побежал вглубь бухты. Я – за ним. Мокрые следы его ног провели меня по тропе меж деревьев к расцвеченной цветами поляне, над которой стоял густой запах лета. По траве скользили тени облаков. Мальчик обернулся ко мне, подняв руку, с радостной улыбкой на лице. Порванная, как я теперь заметил, белая туника казалась жесткой от соли, но в бесхитростных глазах светилось детство. Всего-то ему было лет шесть-семь, и соленые волосы стянуты в пучок на макушке, как принято было в Иолке семьсот лет назад.
– Ты совсем такой, как я помнил, Антиох! Только одежда другая. И глаза старые. А так тот же самый.
– И ты точно такой, как мне помнится, Маленький Сновидец. Немножко подрос, кажется? А может, и нет. Не уверен. И в глазах меньше снов? Опять не уверен.
– Сны я вижу, вижу! – вскричал мальчуган. – И еще делаю всякие чудесные вещи. Обязательно посмотри, что я построил. Отец скоро приедет и найдет меня, я знаю! Я устроил место, где он сможет посидеть и попировать. Иди посмотри! Посмотри!
Он снова повернулся и быстро побежал через летний лес по тропинке среди кустов шиповника и боярышника. Нетерпение так и рвалось из него. Добежав до скалы, он громко рассмеялся, захлопал в ладоши. Под поросшим зеленью навесом виднелась неглубокая пещерка. Он превратил вход в разинутую пасть, разрисовав черными и зелеными квадратами и зубцами. Внутри пол был устелен циновками и шкурами, так что ноге было тепло и мягко ступать. Из темных гладких чурбаков он смастерил низкие скамеечки и поставил две из них по сторонам длинного узкого стола, вырезанного из оливы. Посреди стола стояла глиняная миска, неумело вылепленная, зато со множеством украшений. В миске лежали две сливы.
– Они быстро портятся. Все время приходится менять. Но к его приходу здесь будут свежие. Каждому по одной, мне и ему. Отец в плавании. Собирает добычу, золото. Где-то на севере вроде бы. Там живут варвары и невиданные звери. Он сейчас пропал, но ветры переменчивы. Это он так говорил. Одни ветры поворачивают к лучшему, другие приносят бурю. Но мой отец знает море. Он чует, который из детей Борея готов дохнуть гневом. Только я думаю, он ранен. Потому и задержался.
– Это «Место, чтобы звать отца»?
– Да! Да!
– В таком месте ты играл с другим мальчиком, по имени Кимон, сын правителя.
– Да! Я помню. И его сестру помню. Он был воин, как и я. Рассказывал, что сделает с врагами своего отца, когда они станут его рабами. Он был из мира земляных крепостей, и для него крепость была целым миром.
– А где теперь Мунда? Его сестра?
Он беспокойно оглянулся и передернул плечами:
– Не знаю… Смотри, Антиох! Здесь есть все самое главное.
Он показал мне десяток куколок, сплетенных из прутьев и травы, одетых в обрывки черной кожи или серых шкурок, вырезанных в форме доспехов. Я задумчиво уставился на них. Не скрыты ли в них колоссы? Тут же были крохотные кораблики, слепленные из деревяшек и глины, расставленные цепью, плывущей в волнах мехов и циновок. Одна игрушка стояла отдельно, и герб Иолка, города Ясона, был неумело нарисован на листке, заменявшем парус.
