Олег Небогатов - Время мёртвых
«А, Ришона? Она более не любит его. Да она и никогда не любила. Просто использовала...». Стоп! Откуда в голове взялись эти мысли? «Королеве не нужны боле два недодемона получеловека ...». Кто-то влез в голову Вестника Смерти. И не только Александра Назаровича, Лис тоже приподнял уставшую голову с грязной подушки. «Вскоре Ришона уничтожит меня за ненадобностью. Скормит своим приближенным, или поможет воплотиться кому-нибудь из безмозглых изгнивших счастливчиков ...». Мысли разрывают мозг, но ведь они говорят чистую правду. Ведь так и есть! Зачем Королеве смертные? Даже если они наделены столь великими способностями, они все равно остаются простыми людьми. Но, есть ли выход, даже если Ришона соблаговолит скормить своих Вестников демонам? Куда бежать с затонувшего корабля? Менее удачливые крысы тонут, не успев сбежать или не найдя выхода с этого тяжелого судна. «Выход есть! Вспомнить, что я – человек!»
- Нет! – закричал Александр Назарович, - Нет! Прочь из моей головы! – прорычал он нечеловеческим глухим голосом, сжимая ладонями уши. Лис тоже трясся в ужасной агонии на кровати. Рвал шерсть на своей лисьей голове. Превращался, то в зверя, то обратно в человека. Он тоже кричал, но Фаерман не слышал его криков. Голова взрывалась от нарастающей боли, в проклятую душу возвращалась человечность, а в голову осознание. Осознание грехов и память, что доселе пряталась очень глубоко. Но, Спаситель нашел ее.
***Александр Назарович стоял на коленях и пытался заплакать. Но слезы отказывались вытекать из пылающих демоническим огнем глаз. Что же он натворил? Весь мир уничтожен. Его любимая жена, Алесенька, тоже мертва. А как же иначе? Ведь на земле не осталось больше ни единого живого человека. Нечисть и нежить заполонили этот мир. А его дочка. Его любимая маленькая девочка погибла. Она не просто погибла, эта тварь, Ришона, влезла в ее бездыханное тело и носит его, подобно новому вечернему платью. Мало того, Королева заставила Фаермана сношаться с ней! «О, Боже, эти муки невозможно перенести! Алиса! Милая маленькая, Алиса! Замкнутая в себе, наивная и ранимая, она не смогла выдержать давления этого безумного мира и покончила с собой. А он, идиот, был слишком занят работой, воплощением дурацких мечтаний о фермерском хозяйстве, любовницами. Ему никогда не было особого дела до увядающего цветка. Ведь Алиса именно увядала. Но и на том свете ей не дают покоя. Покой! Точно! Ведь Ришона говорила что-то об Алисе. Вспомнить бы! Давай, голова, вспоминай!»
- Кажется, тебе бы не помешала моя помощь? – спокойный, даже, скорее, успокаивающий и приятный мужской голос прозвучал за спиной. Фаерман обернулся. Он уже не находился в серой и мрачной спальне Королевы. Вокруг него раскинулось зеленое поле, усыпанное всевозможными полевыми цветами. Мимо пролетело несколько бабочек с большими красивыми крыльями, ярко светило солнце. В нескольких шагах от Вестника Смерти стоял молодой человек с длинными волосами и аккуратно подстриженной бородой. Человек был одет в белый балахон, руки его были спокойно опущены и обращены ладонями к Фаерману. Никакой угрозы для Вестника человек не представлял.
- Кто ты? – спросил, оглядываясь в недоумении, Александр Назарович.
- У меня много имен, - спокойно ответил человек, - Твой народ частенько называл меня Спасителем. Реже, Миссией. Еще реже, Иисусом. Я – Свет, так будет проще.
- Чего тебе надо от меня?
- Мне? – чуть скривил бровь Спаситель, - Мне от тебя ничего не нужно. А, вот тебе от меня ...
- Чего я могу хотеть от Миссии? Я проклят! Ты ничем не сможешь помочь мне! – закричал Фаерман во внезапно накатившем отчаянии.
- Ошибаешься, - отрезал Спаситель, - Я могу помочь. Но лишь тогда, когда ты сам захочешь этого и попросишь меня о помощи.
Фаерман посмотрел на свои некогда холеные наманикюренные руки, ныне, испещренные шрамами когтистые недолапы и с мольбой в глазах перевел взгляд на внимательно следящего за ним человека.
- Я не хотел становиться таким. Ты же знаешь, я никогда ничего такого не желал.
- Я знаю. Но, у меня есть для тебя одна очень хорошая новость ... Мы еще сможем все исправить ...
Спаситель подмигнул Фаерману и растворился в воздухе. Последним, что услышал Вестник, прежде чем снова оказался в спальне Ришоны, были слова «Жди знака ...». Вера вернулась в его сердце. Осталось лишь ждать. Ждать и не выдать своих переживаний перед лицом Королевы. А что если она снова захочет разделить с ним свое поганое ложе? Ведь это же его дочь! Нет, Королева насытилась, вероятность подобного слишком мала. Теперь все зависит лишь от того, как скоро воинство Света предпримет хоть какие-то действия. Вот тогда-то Фаерман и вцепится когтистыми руками в глотку Ришоны и вырвет из груди ее черное сердце. Алиса должна упокоиться с миром, а тело ее должно быть погребено, как того требует вера. Забытая, но не погребенная вера Александра Назаровича в Свет, будущее, победу над силами Тьмы и ... скорее, спасительную смерть, нежели чудесное исцеление от проклятья. Теперь он надеялся, что после всего, что натворил, его все-таки простят и примут в мирах Света, а не отправят гнить в бесконечности проклятой темницы Има-Адита. Спаситель дал шанс на искупление, и Фаерман его не упустит.
Лис тихо сидел, забившись в дальний угол опочивальни Королевы, и размеренно раскачивался взад и вперед, погруженный в собственные раздумья. Быть может, Спаситель явился и к нему? Что ж, если в борьбе за искупление Фаермана появится столь сильный напарник, убить Королеву станет гораздо проще. А, что если Лис откажется от предложения Миссии? Что если ему нравится творить зло и служить Вестником Смерти? Что если он в мирской жизни был никем, а теперь дорвался до столь сладкой власти? Не выдать себя, вот главное условие этой тайной сделки. Время покажет. Возможно, придется пустить кровь оборотню, прежде чем добраться до шеи Ришоны. Что ж, если того требует Свет, Фаерман с радостью оторвет голову этому мохнорылому недотепе.
Срединный мир. Горы Аркерии. Безвременье
Сквозь воронку портала, путники вновь оказались на том же месте, где чуть не погибли в прошлый раз. Стренус и Ива не стали ждать появления крапирусов и сразу озарили ущелье светом своих беллатриксов.
- Идем осторожно. Ступаем туда же, куда и я, - шепотом сообщил товарищам Егор и медленно двинулся вперед.
Некоторое время вокруг было спокойно. Казалось, ничто не предвещало беды, однако беспокойство не отпускало путников ни на секунду. Астутус постоянно оглядывался по сторонам, бормоча что-то себе под нос. Стирог чуть повизгивал, или это нос ему так заложило? Каждый пребывал в своих мыслях. Алисе, например, вдруг вспомнились родители и она загрустила. Сильно, чутли не до слез. Ведь они, наверняка, уже давно погибли и бродят нежитью по разоренной земле. Она тихонечко всхлипнула, почти бесшумно. На звук этот лишь Стирог чуть повел мохнатым ухом. Егору же вспомнился старший брат. Перед глазами предстала картина Алешкиной кончины, когда беднягу покусал мертвец, а затем он набросился на самого Егора в машине. «Ты никада меня не лубил!», стоял в ушах обиженный голос Алеши.
