Терри Брукс - Джарка Руус
…Ты узнаешь меня, стракен…
Его голос был таким же пустым и холодным, как смерть, которая забрала его жизнь. От неожиданного осознания у нее свело живот. На лбу выступили бусинки пота, хотя вся она была такой же холодной, как этот голос. Она узнала, кто это был. Узнала инстинктивно. Это был не Алланон. И не Бреман. И даже не Галафил. Только не здесь, внутри Запрета. Она забыла значимость того, где она находилась. Она была в месте, куда изгнали всех существ, принадлежавших Волшебному миру. Она была в месте, в котором могли находиться только те, кто чувствовал себя как дома с такими созданиями.
Даже из мира мертвых.
Что за призрак таких существ мог явиться? Только один, запоздало поняла она.
Призрак мятежного друида Броны.
Это был Чародей—Владыка.
* * *После того, как еще ребенком Грайанну Омсфорд украли и начали ее обучать, как Ведьму Ильзе, первой эмоцией, которую она научилась контролировать, был страх. Поначалу было нелегко. Ее семья была убита, а за ней все еще охотились. У нее не было друзей, кроме ее спасителя Моргавра, а он был настолько темным, что она и представить себе не могла. Он был нетерпеливым, а также требовательным, и когда она не справлялась с тем, что он ей поручал, он делал так, чтобы она поняла последствия своей неудачи. Годы потребовались ей, чтобы перебороть свои страхи, чтобы достаточно ожесточить себя, так что в конце концов она уже ничего не боялась, даже его самого.
Но сейчас она боялась. Страх вернулся парализующими волнами, которые украли ее силы и пригвоздили ее на месте. Она призвала Чародея—Владыку, самое мощное и опасное существо, жившее когда–либо. Что же она надеялась с ним сделать?
Огромный призрак еще больше придвинулся к ней, легко скользя по бурлящей воде.
… Назови мое имя …
Она не могла. Она ничего не могла делать, кроме как смотреть на него. Она призвала самого страшного врага друидов, их самого непримиримого противника, чтобы просить помощи, которую, возможно, и не надеялась получить. Это была самая ужасная ошибка, которую она когда-либо совершала, а наделала она их много. Когда она шла к Хейдисхорну, она не представляла, что появится кто–то другой, а не Уолкер, который всегда являлся на ее призыв. Но это был Хейдисхорн не ее мира, а Запрета, и естественно, что в мире Джарка Руус, изгнанного народа, презираемого и ненавидимого, именно призрак Броны должен был откликаться на любые призывы.
Она почувствовала его нетерпение; он не хотел больше ждать ее ответа. Если она не даст его, то он удалится, вернется в преисподнюю, забрав с собой ее последнюю надежду. Отказываться с ним говорить было бессмысленно. Он уже знает, кто она такая и что здесь делает. Он знает, что она ищет.
— Никто не назовет твое имя, — произнесла она.
…Ты назовешь. Ты осмелишься на все, что угодно, Ведьма Ильзе. Разве не так было всегда…
Она внутренне съежилась, но сохранила бесстрастное выражение на лице.
— Ты — Брона, — сказал она. — Ты — Чародей—Владыка.
…Я тот, кем ты меня называешь, стракен. Это имя заставляет тебя бояться. Оно заставляет тебя спросить, что ты наделала. Так должно быть. Расскажи мне. Зачем ты призываешь меня…
Она собрала все свое мужество, говоря себе, что он мертв, это только призрак, и он не способен физически ей навредить. Живым он представлял очень реальную угрозу. Мертвый же он был опасен, только если бы она это позволила. Если она удержит его на расстоянии и сможет контролировать свои эмоции, то будет находиться в безопасности. Это она говорила себе, однако не была полностью в этом уверена. В конце концов, здесь не Четыре Земли. Она находилась в другом мире, и здесь могли быть совершенно другие правила.
— Я потерялась и хочу снова вернуться домой.
…Ты носишь свой дом внутри себя, темный и изодранный, как эти одежды, что ношу я. Ты носишь его в своем сердце, в этом жалком, пустом сосуде. Лучше спроси меня о чем–то еще…
Позади него озеро заурчало от недовольства и по краям темной фигуры Чародея—Владыки вновь появилась россыпь меньших призраков, осторожно паря поблизости.
— Кто отправил меня сюда? — спросила она его.
Он издал звук, который должен был показаться смехом или чем–то еще более ужасным. Под его потрепанной фигурой зашипела и стала испаряться вода.
…Не те, кого ты подозреваешь, глупая девчонка…
— Не друиды? Они не посылали меня сюда?
… Они пешки …
Пешки? Это заставило ее немного помолчать.
— Кто же тогда?
Темная фигура снова сдвинулась, послав ей в лицо брызги и холод, так что дрожь пробрала ее аж до позвоночника.
…Спроси меня что–то более интересное…
Раздосадованная, она немного подумала. Как известно, призраки давали неясные и неполные ответы живым. Вся хитрость состояла в том, чтобы определить, что в этих ответах было истинным, а что ложным. А здесь это будет трудно вдвойне.
— Почему ты вообще разговариваешь со мной? — импульсивно спросила она. — Ведь я Ард Рис друидов, твоих врагов по жизни.
…Ты не та, какой себя видишь. Ты — перевертыш, который притворяется и лицемерит. Ты скрываешь внутри то, кем ты на самом деле являешься. Другие этого не видят, но я знаю правду. Я говорю с тобой, потому что ты не похожа на них. Ты похожа на меня…
Хотя он заставил ее похолодеть изнутри, она отмахнулась от этого сравнения; она достаточно хорошо поняла его источник. Он не первый, кто видел ее такой, каким он сам был в прошлом.
— Как мне вернуться домой? Как найти дорогу обратно?
…Ты не сможешь. Кто–то должен тебя отыскать…
У нее сжалось сердце, но она продолжала.
— Никто никогда не найдет меня здесь. Никто не сможет до меня добраться.
…Тебя уже обнаружили. Кто–то уже идет…
— Сюда? За мной? — Она почувствовала, как подскочило ее сердце. — Кто же это?
…Мальчик…
Это было как ушат холодной воды.
— Какой мальчик?
… Он — это твой путь обратно. Когда он придет за тобой, ты должна быть готова пойти с ним…
Мальчик. Она сделала глубокий вдох, ее горло сжалось. Мальчик. В этом было что–то еще, должно быть, но она понимала, что он не скажет ей, что именно. Он заставит ее ждать, потому что такова природа игры, в которую он играл. Кроме того, будущее непредсказуемо, даже для призрака. Он не сможет сказать ей, добьется ли этот мальчик успеха или нет. Он сможет только сказать, что мальчик уже идет. Остальное он оставит на волю ее воображения. Она должна идти другим путем.
Она поплотнее завернулась в свой плащ, вдруг ощутив, что замерзла. Это произошло из–за его присутствия, из–за близости к его нечисти. Даже после смерти она здесь присутствовала, в брызгах этого озера, в потоках воздуха, в этой темноте, что давила на нее. Смерть, ожившая в образе его призрака, давала силу тому, чем он был.
